О феодализме в постапокалипсе

Прорабатываю в голове одну из идей для книги и упёрся в построение мира. Точнее постапокалиптического мира. А если ещё точнее — феодального постапокалиптического мира.

Собственно, пост-апокалипсис это крайне широкий сеттинг для воплощения всего, чего хочешь. Хочешь банды на тачках и погони? Держи Безумного Макса. Хочешь деградацию человечества до уровня животных? Вот тебе Дорога. Хочешь киберпанк? Японцы обожают такое — зацени Эрго Прокси. Более того, пост-апок это шикарнейшее поле для косплея великих цивилизаций прошлого — Цезарь из Фоллаут 4 не даст соврать.

Проблема только в том, что косплей не бывает устойчивой системой. Можно устроить карго-культ Римской империи, использовать псевдолатынь и распинать людей на крестах, но Фоллаут показывает абсолютно правильный исход такого косплея — если Цезарь умирает, то Легион превращается просто в кучку разношёрстных варваров. Потому что той базы, на которой строилась Римская империи, у Легиона нет и никогда не будет.

Создать пост-апок феодальный мир легко. Пусть все зовут себя баронами и герцогами, ведут свои родословные от легендарных царей прошлого — Джорджей Бушей, которые то ли братья, то ли отец и сын, то ли вообще один человек. С виду легко и просто. Но как такая система будет воспроизводить себя? Давайте обратимся к реальному феодализму. Какими необходимыми качествами он обладал, и которые можно обнаружить и среди варваров франков, пришедших на развалины Западной Римской империи (и зачастую устроивших эти самые развалины), и среди ромеев Восточной Римской империи, которые варварами никогда не были, и даже среди азиатских тимариотов?

Первое, манорализм. Раннее средневековье это крушение единого связного средиземноморского мира, откат к практически натуральному хозяйству и при этом — возросшая эффективность индивидуального сельского хозяйства из-за широкого использования такой сложной техники, как тяжелый плуг. А это значит, больше не нужно везти захваченных за Рейном рабов на оливковые латифундии, чтобы получившееся масло продать в Риме и купить александрийское зерно, греческую керамику, сирийские ткани, испанское вино и сицилийские металлы. Потому что до Рима не то, чтобы не добраться... Рима вообще нет. По крайне мерее осязаемого. Ничего нет, кроме пары соседних деревень и монастыря. Люди живут замкнутыми общинами, сами выращивают себе еду, сами ткут ткани, сами шьют одежду, сами строят дома из подручных материалов, сами куют дрянное болотное железо и очень редко покупают что-то у бродячих торговцев, потому что денег у них тоже почти и нет. Зато можно обменять три курицы на красивую брошь.
На самом деле Рим где-то есть. В проповедях священника, в байках заезжего купца, в легендах и мифах. Но как чего-то, напрямую влияющего на твою жизнь Рима нет. Зато есть Дунай, по одну сторону которого мы, а по другую — то ли псеглавцы, то ли авары, то ли славяне, то ли сам Сатана.

Второе, постоянное и мелкодисперсное насилие. Смерть всегда рядом. Авар, гунн, норманн, сарацин, славянин, араб... на вас всё время кто-то нападает и что хуже всего, это не бесчисленные орды, которые можно остановить в Битве народов. Это постоянные стычки, постоянное патрулирование земель, это необходимость всегда и всюду быть готовым к бою, неважно нужно ли прямо сейчас пахать, сеять или жать, перегонять стада, ткать или ковать. Значит должны быть люди, которые занимаются не вышеперечисленным, а только и исключительно насилием. Не войной, нет, не организованным столкновением людей после того, как Сенат Рима объявил очередную кампанию против африканского царька, а потом распустил войска домой с щедрой добычей.
Явление не то, что бы новое («Какова ваша профессия, спартанцы?»), но начавшее распространяться повсеместно. Все мужчины-франки из деревни, конечно, могут взять в руки дедовские мечи и выстругать копья, после чего на год уйти в сторону Испанской марки бить нехристей, но они (франки, конечно же, а не нехристи) помрут с голоду в первую же зиму. Простите, у нас не Рим, галера с хавкой по расписанию не придёт, см. пункт один. Значит вся деревня вручит одному батыру самый лучший меч, самый лучший щит, а может ещё и коня с кольчужкой откопает, он же всё равно один. И пошлёт батыра в сторону шайтанов. Так появляется защитник на коне, образ настолько въевшийся в культуру, что посмотрите как выглядит иконография Георгия Победоносца, побеждающего змия. Изначально римского пехотного офицера, между прочим. Ну, а то, что воин-защитник, ставший воплощённой суммой насилия своей общины, таким образом изолируется от собственной же общины...

Третье, элитаризация войны. Безусловно, в римском обществе война была самым коротким способом подняться по социальной лестнице, да и варваров повоевать никто никогда не отказывался, так что путь в элиту через войну был вполне естественнен. Но феодализм начинает переворачивать стрелочку. Вместо «из войны в элиту» — «из элиты на войну».
Феодальное общество широко отделяет воинов от не-воинов. Крестьянин пашет землю, рыцарь воюет. Сын крестьянина пашет землю, сын рыцаря — воюет. Иногда это разделение доходит до уровня кастового (особенно, когда феодализм приходит в уже кастовые общества) и крестьянин не может даже помыслить о том, чтобы перестать быть крестьянином; иногда границы смазываются, чаще всего — в случае катастрофической необходимости в свежем мясе для мясорубки войны, когда вчерашний асигару, только что взявший в руки лук и копьё, переживает три месяца кампании против очередного мятежного даймё и становится полноценным самураем, а следом и правителем всей страны. Но второе это скорее исключения, в конце-концов подобные мясорубки имеют тенденцию наносить непоправимый вред.
Развитой феодализм, укрепившийся и просуществовавший сотню, а то и две сотни лет, строго соблюдает рамки. Этому помогает и высочайшая эффективность этих профессиональных воинов, способных выходить один против десяти, один против пятидесяти непрофессионалов — и побеждать. Собственно, не будь рыцарь Думгаем своего времени, то рыцарство как социальная модель просто не выжило бы в эволюционной борьбе с другими социальными моделями.

Так что возвращаемся к пост-апоку. Первый пункт работает в нём очень легко. Нетрудно представить себе замкнутые самообеспечиваемые общины, особенно, если не скатывать пост-апок в откровенное варварство. В конце-концов, 3Д-принтеры можно и оставить в виде реликта прошлого, тем более что они дадут настоящую автономность в производстве всякой необходимой в жизни мелочёвки. Пункт второй тоже не составляет проблем. Аварская марка или сирийская фема с набегами врагов легко трансформируется в какую-нибудь Пустошь, из которой валом валят мутанты на динозаврах, бандиты на мотоциклах или Народно-освободительная армия Китая на танках, а то и всё разом — бандитствующие китайцы сросшиеся с мутировавшими мотодинозаврами. Окский рубеж 2.0, пост-апок эдишен. Хватай ружьё боярин, покидай отцовское поместье и седлай верный броневик — пришло время защищать НеоРусь-матушку.

Собственно, тут и проистекает элитаризм войны, появляются постапокалиптические рыцари на верных железных жеребцах. Танк с экипажем из четырёх человек (я до смертного одра буду настаивать на преимуществах негра-заряжающего перед АЗ) >>> взвод пехоты хотя бы потому, что этот самый взвод пехоты сидит дома и выращивает соевые ростки для еды и куколки полимерных гусениц для 3Д-принтеров. Тем временем, рыцарь Клаус фон Шмурденхерц на БМПТ, собранной в его поместье, приезжает под баннер к герцогу Рихарду фон Клаускляйну (баннер держат на Армате, на чём ещё!), после чего дружная солянка из БМПТ, танков, пары САУшек и одной вертушки отправляется на войну с соседним графом, который посмел оскорбить короля на турнире по случаю замужества королевской дочери и теперь окопался в своём бетонном бункере-замке с тремя поясами минных полей.

Подобная система может быть достаточно устойчивой, чтобы не свалиться в варварство и треш, угар, содомию — треш и угар это интересно, конечно же, но Игру Престолов на нём не построить; но и при этом достаточно долго воспроизводиться во времени, не возвращаясь к современным отношениям и современным устройствам государств, позволяя иметь застарелые династические конфликты уровня «Твой прадед у моего прадеда во время Крестового похода против V8-еретиков (да сгниёт их карбюратор в веках!) бочку дизеля утащил, никогда не забуду не прощу».

А теперь самый важный вопрос: где я ошибся? Где то слабое место, что развалит весь сеттинг и превратит его в унылую клоунаду?