Просили лесби

Возможно, если я выберусь из этого переплета, то через много лет возьму в привычку шутить: «Такое уж выдалось лето — всем нужна была моя девственность.» Но сейчас, в ожидании «свидания» с потной жирной ведьмой, убийцей и извращенкой, я снова, уже в сотый наверное раз, пожалела, что не переспала тогда с Эриком. Это наверняка было бы очень приятно, а заодно решило бы все, свалившиеся на меня проблемы. Как надежная вакцина от домогательств всевозможных любителей непочатых бутылок.

Вот так она и сказала, эта жирная тварь: «Тепленький, неразрезанный ещё пирожочек, непочатая бутылка молодого вина. Я чую... чую твою девственность носом, куколка. О, да! Мамочка очень довольна.»

А, сказав, прижала меня спиной к своей желеобразной груди, окатила волной многодневного пота и свежей крови, и облизала мне слюнявым языком шею, пообещав прийти за вкусняшкой как можно скорее.

После чего нас с Мэмми заперли в узком темном подвале оккупированного ведьмами Дасницкого форта.

И мы сидели, не зная своей судьбы. Мэмми молча пялилась в угол тем же затравленным черным взглядом, которым смотрела на все в мире. Говорить было нечего, а чувства друг друга мы и так слышали. В ее душе было столько снузданного гнева, столько горячего, страстного намерения освободиться, причем, как от чужих, так и от своих, что я, вместо того, чтобы жалеть себя, начала беспокоиться за нее. Не вытворила бы чего дурного эта скрытная иттиитка. А то с ведьмами разговор короток. Головы они рубили мечами, как пшеницу серпом...

Ведьма пришла уже сквозь дрему, как чудовище, ворвавшееся в мой больной полубредовый сон.

Ее большие толстые ноги, которым было явно тесно внутри кожаных сапогов, выросли перед лежащей на полу мной точно колонны врат в само Подтемье.

- Эээ.. милая. Вставай... пирожочек. Не то простудишь... на камушке... все свое повидло...

Ведьма была пьяна. Язык ее заплетался. 

(продолжение следует вечером)

Черновик 31 главы