Кит - король Каго

(собственно как все началось с Китом)

И вот наступил день рождения. Утром бабушка внесла в мою комнату пирог с горящими свечами. Я загадала свое самое сокровенное желания и задула все пятнадцать свечей за раз. Мама подарила мне новенькую, пахнущую типографской краской книгу о любви. И все разбрелись по своим делам до вечера. Вечером был назначено застолье в саду.

Я слонялась по дому, сделала уборку, помогла бабушке на кухне и засела за новую книгу. История началась с нудного описания большого богатого дома, где были слуги в ливреях, дамы в неудобных платьях с множеством юбок и ни одного юного повесы. Наверное, он должен был появиться в любой момент, но момент все не наступал. Я заскучала, отложила книгу и, прихватив рюкзак с красками, отправилась на озеро, чтобы совсем не скиснуть от полуденной духоты.

На небе не было ни облачка, солнце палило, отчего озеро Каго казалось золотым. Я кинула полотенце и сумку в теньке под ивой, но когда протащила платье через голову, то почуяла, что уже на берегу не одна.

Из воды вышел юноша. Просто вышел, не вынырнул, а именно вышел, точно глади озера и не было вовсе. Он направлялся ко мне, нахально скалясь и даже не думая прятать жабры. Узкие плавки, загорелое, поджарое тело. Квадратное лицо с широкими скулами, большой зубастый рот, черные волосы коротко острижены.

Черты лица парнишки были знакомыми. Вот только раньше, они были более детские, мягкие. Два года прошло... надо же! Не узнать!

Если я лишь легкими волнами бровей и формой глаз напоминала представителей древних народов, то Кит Масар выглядел, как лучший учебный экспонат по ассимилированным иттиитам. Как пособие для всех, кто о них знает или желает узнать...

В зубах он держал плотвичку, крошечную, живую ещё плотвичку, трепыхающуюся и поблескивающую на жарком солнце.

Смотрел он весело, точно был рад внезапной встрече.

— Вернулась побултыхаться в родной лужице, большая рыба? — сплюнув несчастную плотвичку, он тряхнул мокрой челкой и криво улыбнулся.

— Привет, Кит, — нарочито небрежно поздоровалась я. Мол, не особо то я и удивлена его появлению.

Я понимала, что иттииту иттиита не обмануть, а, значит, смысла казаться смелой было немного. Я испугалась, пусть только на секунду, но испугавшись, мгновенно дала ему повод расплыться в торжествующей улыбкочке. Ведьмов Кит! С его вечными попытками выпендриться. Не стану я его бояться! С чего бы!

Но Кит успел почуял быстро спрятанный страх и восторжествовал. Я уловила и это его торжество, и превосходно, и ещё я уловила сложное, даже самими Китом не вполне осознаваемое раздражение, странным образом граничащае с интересом ко мне.

Мы оба, разом, чтобы покончить с неприятной необходимостью копаться в чувствах друг друга, перешли на диалог.

— Говорят, ты в университете, — сказал он, и я тотчас почувствовала его зависть.

— Говорят, ты ушел на промыслы? — поддела я, и Кит тотчас почувствовал мое презрение.

— Промыслы... — он картинно сплюнул в воду. — Так и говорят? Да? Завидуют. Я тут всю золотую форель держу. Но не только форель, конечно... — Кит прикусил язык, но я успела поймать скользнувшую по его чувствам тайну. - Всякие, в общем, важные мужские дела. И вот, занимаюсь я важными делами, и тут, вдруг, смотрю — русалка новая по моему озеру плавает. Пригляделся, ба, да это ж Элиман! Явилась — не запылилась. Из самого университета... — он снова выдал волну завистливого презрения и снова сплюнул.

— Что тебе от меня надо, Кит?

— Да ничего особенного. Но это мое озеро. Здесь никто не плавает без моего разрешения.

— Вот как? Король Каго? А управляющий и его камендоты знают, что ты тут король?

— А то. У нас все прикормленны. Так что, Элиман, хочешь плавать, докажи, что умеешь. Что тебе стоит? Ты же иттиитка. Хоть и воротишь нос. А может, у тебя жабров нет?

— Ты же видел.

— А что я там видел? Поплавала у бережка, только раков с насиженного места спугнула. Такое любая городская краля умеет. Мне интересно, какую ты глубину возьмёшь?

— Любую! — вспыхнула я и тотчас прокляла свою гордыню.

— Ишь, любую. Хвастать всякий может. Ты хоть знаешь, какая там глубина?

— Знаю. Я тут всю жизнь плаваю. А тебя не видела.

— Меня увидеть не каждому дано... — Кит снова осекся.

Какие у него были странные глаза. Черные и водянистые, Я слышала, что некоторые ныряльщики из иттиитов вставляют в глаза линзы, помогающие видеть под водой четко.

— У тебя линзы?

— Ха, линзы. Линзы для мешаных. Я таким родился.

Врет, поняла я. И он понял, что я поняла и разозлился:

— Ну так как? Проверим тебя? Тебе что, жабры для развлечения даны? Села тут на берегу, как особенная, картиночки рисует. Барышня. — Это слово он произнес с особым презрением, вновь цикнув слюну между зубов.

— Там на глубине — древние развалины. Арматура железная, куски конструкций, колеса, — с вызовом сказала я. — Так что я там бывала.

Настроение Кита перемелось. Простое желание позабавиться с бывшей одноклассницей перетекло прямо таки в неподдельную радость. Но он, плюнув на то, что я слышу его чувства, сказал совершенно беспечно:

— Ты была в развалинах? Тогда тебе тем более наше испытание тебе все равно что мальков пугать.

— Ваше испытания?

— Ну да. А ты думала?! Для кого жабры — развлечение. А для кого — принадлежность к особому клану. Поплыли! Проверим! Не трусь, большая рыба! Не укушу! — он перестал улыбаться. На широкой жилистой шее с раздулись жабры, глаза совсем помутнели и зрачков стало не видно.

Разумеется я понимала, что плыть с Китом — глупо. Ничего хорошего от него ждать не приходилось. Пока он учился в школе, то издевался надо мной, как мог. Обзывал, пинал, пачкал спину мелом, отбирал учебники. Издавался целенаправленно, несмотря на то, что я была своя. И даже скорее потому, что я была своя, но держалась отдельно, и виду не подавала. И ещё потому, что Кит был тогда мелким, и это его бесило. Сейчас он немного подрос и стал всего на полголовы ниже меня. Метр шестьдесят, а, может, и все семьдесят.

Был бы даже симпатичный, если бы не был таким отморозком.

Его абсолютно без единого волоса гладкое тело играло мышцами, а улыбка — недоброй насмешкой. И следил ведь за мной, не поленился!

— Плаваем! — сказала я и сама себе удивилась.

Нет, ну а что? Кто-то же должен утереть ему нос. Смыть с его наглой рожи эту хищную ухмылку. Да и потом, чего мне бояться? Не съест же он меня, как ту плотвичку. И бить не станет. Не маленький же уже. Нет, обижать он меня не собирался. Я чувствовала его интерес, такое вот облизывание самца вокруг самки. Мне это и нравилось, и не нравилось. В том мире, который я выбрала, мужчины уважали женщин и вели себя с ними как с равными. Поэтому меня так возмутило уничижительное поведение Кита Масара. Поэтому и сказала: «Плаваем!» Дура!

(толстых ведьм тоже дописываю, в процессе пока)