Когда на сердце ядерная зима

Я всё вру. Возможно, сейчас тоже.

Вру, когда разбрасываю пригоршни своей любви, пламенной и сияющей — это неправда, на самом деле я выскребываю еще не до конца остывший пепел с пожарища и все еще надеюсь, что он кого-то согреет.

Ядерная зима уже давно пришла к нам всем, даже если пока еще не стоит за окном. Она в нас самих. От нее никуда не деться.

Уже давно? — Может быть, только вчера. Я больше не помню. Но когда-то точно было по-другому, и не было нужды врать.

Врать и греться на пепелище.

Вот Гарм залаял
там, в Гнипахеллире —
вервь оборвется,
зверь выйдет голодный!
Все-то ей ведомо:
я, вещая, вижу
богов могучих
последнюю битву.

Однажды пепел и гарь осядет. Под его рваным пледом нищенка-Земля согреется снова. Небо станет прозрачно-сизым, и в его хрустальной колыбели, причудливо расшитой золотым кружевом, будет мирно качаться новый рассвет. И настойчиво, трепетно забьется под ладонью полураспустившися лиловый бутон в пушистой розетке.

И, быть может, снова больше не придется ничего имитировать.

Да, Грифф-птица влетела в тройку победителей «Красок мира». Наверное, нужно сымитировать радость. У меня почти получилось. Почти-почти. Только еще чуточку поднатужиться.

Нет.

Она — вольная птица, пусть летит, куда хочет.

И...

Не думай.

Неправда.

Я еще не упала в бездну.

Я всё еще держусь за твою строку.

И хочу, чтобы ты тоже мог и дальше держаться за мою.

Ты знаешь, что это тебе.

Всё остальное не важно.