Да что такое эта ваша муза

Все постоянно твердят о какой-то музе. Чтобы она была под боком, чтобы не покидала и вот все в этом духе. Ее постоянно ищут в блоге авторы-ипохондрики, хотя на самом деле они, на мой взгляд, все же ищут, с кем бы поговорить и кому бы пожаловаться. В представлении многих, это такое олицетворение вдохновения, которое подстегивает автора работать и собирать буквы в слова, а слова — в предложения. Такой друг, который помогает писать.

При этом я периодически слышу вопросы в стиле "как ты так много и быстро пишешь?", а с другой стороны упреки и обвинения в графомании. Мол, качественный текст в таких объемах писать невозможно. 

Я с музой незнаком, и почти никогда ее не видел. Серьезно. Много лет у меня нет никакого воодушевленного чувства, что вот, сейчас я сяду и буду ваять шедевр. Оно было, когда я писал статьи для себя, еще в 2012-2013 годах, но не после, когда стал редактором Хабра и Гиктаймс.

"Так как ты пишешь книги без музы?! У всех авторов она есть!", — воскликнет кто-нибудь.

У меня нет музы. Меня ничто не вдохновляет писать, совершенно. То есть нет такого положительного события или состояния, чтобы я встрепенулся и кинулся к клавиатуре. 

Писать меня заставляет другое — жгучее чувство пустоты и почти физическая боль, если я не работаю. Писать для меня — профессия. Статьи, новости, делать переводы, вот теперь — писать книги, потому что это тоже приносит доход. Но все это делается не на моральном подъеме, а в чувстве гнетущего и почти физически болезненного возбуждения, когда идеи и мысли стучатся о внутренние стенки черепной коробки, грозя выломить из нее кусок, а с другой стороны на грудь начинает давить плита под названием "тревога". Тревога постоянно давит на меня, потому что если я не пишу — я перестаю существовать, почти по Декарту, девиз всей жизни: "scribo, ergo sum". 

И это и есть причина, как я умудрился написать за год 4,5 млн знаков художественного текста и еще десятки статей и новостей для моих клиентов. Я бы хотел быть знаком с музой — писать воодушевленно, с удовольствием, наслаждаясь величием процесса. Но мне это недоступно. Писать — единственный способ заполнить черную дыру пустоты и апатии, что разрастается и грозит поглотить каждый раз, когда я не трогаю клавиатуру дольше двое суток. 

И при этом мой внутренний нарцисс требует писать не просто много, но прибыльно и качественно. Не просто в стол, а так, чтобы это хвалили, чтобы на статьях были десятки тысяч просмотров. Чтобы через годы люди при виде моего аватара вспоминали мои статьи и восклицали: "А! Так ты тот парень, что написал статью про подводные кабели/сделал такой-то перевод/делал новости на Хабре!". А на книгах должны быть сотни наград и благодарных за труд комментариев.

И когда это единственный способ избавиться от внутренней пустоты, тревоги и почувствовать себя живым, то никакая муза не нужна.

Большинство авторов творят, чтобы получить заряд положительных эмоций и выплеснуть то, что накопилось. Я пишу, чтобы не превратиться в одну большую тень собственных амбиций, оглушенную и обездвиженную всепоглощающим неврозом, выход из которого только один — сесть и написать статью на тысяч 10 знаков или очередную главу на авторский лист. 

Вот так вот.