Опасности просвещения
Автор: Д. В. Амурский31 августа 1896 года Лев Николаевич Толстой писал:
Прав ли был "зеркало русской революции"?
В 1810 году Жозеф-Мари де Местр, посол Сардинского королевства в Российской империи, высказывал такую точку зрения:
"Дадим свободу мысли тридцати шести миллионам людей такого закала, каковы русские, и — я не устану это повторять — в то же самое мгновение во всей России вспыхнет пожар, который сожжет ее дотла".
Посол Франции в Российской империи, Проспер де Барант, чей сын Эрнест-Себастьен 18 февраля 1840 года дрался на дуэли с Михаилом Юрьевичем Лермонтовым, утверждал, что Николай I однажды произнёс следующие слова:
"Следует учить каждого тому, чем он будет заниматься на уготованном ему поприще".
Это подтверждается фразой из Высочайшего рескрипта на имя министра народного просвещения, который был подписан 19 августа 1827 года:
"повсюду предметы учения и самые способы преподавания были по возможности соображаемы с будущим вероятным предназначением обучающихся".
К тому моменту властители России разочаровались в идеях Просвещения и хотели бы "подморозить" процесс народного образования, чтобы не получить в стране то же самое, что произошло во Франции в конце XVIII века. И тут очень кстати пришлась формула, придуманная Сергеем Семёновичем Уваровым: "Народное воспитание должно совершаться в соединённом духе Православия, Самодержавия и Народности".
А теперь сравните это с точкой зрения Фурсенко, высказанной им на конференции молодежного форума "Селигер -2007":
"Недостатком советской системы была попытка формировать человека — творца, а сейчас задача заключается в том, чтобы взрастить квалифицированного потребителя, способного квалифицированно пользоваться результатами творчества других".
На мой взгляд, воззрения нашего бывшего министра образования — это шаг назад даже по сравнению с идеологией времён Николая I! Тому хотя бы требовались винтики для государственной машины. А людям типа Фурсенко даже этого не нужно! Похоже, что их образовательный идеал — послушное стадо баранов.
А ведь уже в XIX веке Николай Иванович Пирогов, знаменитый хирург и педагог, предлагал, чтобы школа воспитывала не чиновника, не единицу для замещения некой должности в государственном аппарате, не юриста, негоцианта, солдата или моряка, а человека с высокой нравственностью, способностью к самостоятельному мышлению и чувством собственного достоинства. Но кто сейчас вспомнит о таком? Я уже даже не говорю об идеях Антона Семёновича Макаренко...
Получается, что Лев Толстой был прав?
Но смотрите, что было раньше.
Василий Осипович Ключевский писал в курсе русской истории (лекция XXXIII):
"Смутно помня, что корни мирской науки кроются в языческой греко-римской стране, у нас брезгливо помышляли, что эта наука все еще питается нечистыми соками такой дурной почвы. Поэтому гадливое и боязливое чувство овладевало древнерусским человеком при мысли о риторской в философской эллинской мудрости: все это дело грешного ума, предоставленного самому себе."
В доказательство своего тезиса Ключевский приводит фрагмент из текста древнерусского поучения:
"Богомерзостен пред богом всякий, кто любит геометрию; а се душевные грехи — учиться астрономии и еллинским книгам; по своему разуму верующий легко впадает в различные заблуждения; люби простоту больше мудрости, не изыскуй того, что выше тебя, не испытуй того, что глубже тебя, а какое дано тебе от бога готовое учение, то и держи".
А в древнерусских школьных прописях Ключевский отыскал такое изречение:
"Братия, не высокоумствуйте! Если спросят тебя, знаешь ли философию, отвечай: еллинских борзостей не текох, риторских астрономов не читах, с мудрыми философами не бывах, философию ниже очима видех; учуся книгам благодатного закона, как бы можно было мою грешную душу очистить от грехов".
В книге "Житие протопопа Аввакума, им самим написанное" есть такой фрагмент:
"Но аще и не учен словом, но не разумом; не учен диалектики и риторики и философии, а разум Христов в себе имам".
И понадобился беспощадный таран в лице Петра I, чтобы сломать такое положение вещей. А народным образованием начали хоть как-то заниматься лишь при Анне Иоанновне (гарнизонные школы для солдатских детей) и при Екатерине II (народные училища). И это были рефомы сверху, по воле правителей. Так что Лев Толстой, получается, не прав. Не всегда сила правительства держится на невежестве народном. Просто всё зависит от калибра личности: ничтожества стараются всех принизить до собственного уровня, тогда как люди действительно великие хотят, чтобы их окружали образованные и просвещённые люди.