Разное, и в конце, возможно, обидное

У журналиста и писателя, имя которого мало кому что-то скажет, увидел красивое – о пережидании непогоды в кафе: «Дождь продолжался четыре чашки кофе».

***

Больше всего возможностей проявить себя есть у того, кто печатает автопортретные снимки с пленочного фотоаппарата.

Шутку эту смогут понять не только лишь все. Сам удивляюсь, откуда ко мне мог прийти этот просроченный лет на тридцать каламбур. Тут дочка перебирала старые книги на полках – видать, там, в каком-нибудь справочнике по физике за тысяча девятьсот затёртый год, он, каламбур, и прятался себе тихонько между страницами, как спора. А потом залетел мне в нос вместе с книжной пылью. Ну а раз так, то я ним, каламбуром, сюда в блог и чихну.

***

Бросал слова: «На, ветер!»

***

А теперь то самое обещанное обидное.

Каждый раз, увидев здесь очередную «историю о том, как я писал и написал своё вот это», испытываю неловкость. Испанскую – младшую сестру одноимённого стыда. Очевидно же: если твоё «вот это» не вызвало в окружающем мире особенного переполоха, то уж история его написания… ну вы поняли.

Среди писателей бывают «сбитые лётчики», но мы здесь (за какими-то мизерными исключениями) только смотрим, задрав носы, в небо из окон клуба «Навсегда юный авиатор». И надо стараться не быть нелепым и принимать свою участь достойно.

Вместе с тем вполне допускаю, что в этом вопросе я не прав. Так что если совсем распирает и спасения нет, то можно «историей написания своего вот этого» и поделиться – и неважно, что думает об этом у себя в блоге какой-то чувак.

Да, и нужно добавить, что здесь, убей бог, не имеется в виду кто-то конкретный. Мысль написать на эту тему возникла уже давно, и вот только теперь оформилась в слова.