Книга английского летчика

Одна из самых поразительных книг, какие я читала за последние годы, Гай Гибсон - "Впереди вражеский берег". Если коротко о впечатлениях - это британские "В бой идут одни "старики".

Гай Гибсон мечтал стать летчиком-испытателем, но началась война. Он начал ее как пилот бомбардировщика. И чего стоили Англии первые годы этого кошмара, понятно хотя бы по тому, что к осени 1940-го в 83-й эскадрилье, где летал Гибсон, осталось всего два человека, которые были в ее составе с первого дня войны. А когда сбили Оскара, друга Гая, Гибсон остался последним из "стариков". Гибли во время вылетов, гибли, отправляясь в полет на допотопных самолетах, гибли уже во время приземления, гибли на земле.

Это произошло в одну из самых скверных ночей, какие я только могу вспомнить. Мы должны были послать несколько самолетов, но наступили сумерки, и видимость начала быстро ухудшаться. Около 30 самолетов катались по периметру аэродрома, дожидаясь, пока взлетит другой. Мы с Гасом следили за этой неразберихой с контрольной вышки. Внезапно мы увидели, как на противоположном краю аэродрома из открывшегося бомболюка «Ланкастера» выпали несколько зажигательных бомб. Гас подумал, что на борту у бомбардировщика могут находиться тяжелые бомбы, и немедленно помчался предупредить экипаж, чтобы люди успели выпрыгнуть из самолета. Я увидел, как автомобиль помчался прямо через летное поле, проскакивая под носом у взлетающих самолетов. Но мы знали, что это был резервный самолет, и в любом случае мне нужно было оставаться в пункте управления полетами.

В бинокль я увидел, как Гас выпрыгнул из автомобиля и бежит к самолету. В свете зажигалок было видно, как  он размахивает руками. Он был уже в 20 ярдах от самолета, когда взорвались бомбы.
Это был один из тех замедленных ужасных взрывов, когда вся ударная волна идет прямо вверх, и пламя взлетает на высоту 2000 футов. Огромный «Ланкастер» просто исчез.
Мы отвернулись, стараясь не думать об ужасной картине, которую видели. Все были уверены, что Гас вознесся на небеса. Однако справиться с ним оказалось не так просто. Его отшвырнуло назад ярдов на 200. Правое предплечье Гаса было отрублено огромным куском металла, однако он сам поднялся на ноги и отправился на перевязочный пункт.
10 человек пожарной команды были ранены. Так как я временно исполнял обязанности командующего базой, то я приказал поднять на ноги весь медицинский персонал, чтобы спасти людей. Старший медик базы отсутствовал, но наш врач доктор Арнольд творил настоящие чудеса. Вскоре все пострадавшие были перевязаны, им ввели морфий, чтобы заглушить боль, и они чувствовали себя относительно нормально.
Примчалась жена Гаса, которая видела этот взрыв. Я думаю, что она поняла случилось нечто ужасное. Мне не удастся описать выражение ее лица в тот момент, когда она узнала, что Гас остался жив.

Кстати, этот Гас потом вернулся служить, еще из госпиталя попросив найти в эскадрилье место для однорукого.

В начале войны шла то скрытая, то явная "война" бомардировщиков с истребителями. Бомберы считали, что вся слава незаслуженно достается истребителям, понтующимся своими свитерами и белыми шарифками. Истребители недолюбливали бомберов. И та и другая стороны изощрялись в придумывании каверз, самой эффектной из которых было пролететь над аэродромом истребителей и забросать его из бомболюков "снегопадом" туалетной бумаги. Ответным ходо было похищение командира бомбардировщиков - его доставили на пострадавший аэродром, дали ему палку с гвоздем и велели прибрать то, "что твои парни тут накидали".

Сами можете представить, как обрадовался Гибсон, когда его назначили командиром звена к истребителям.

Сперва его встретили прохладно, но потом он так отлично проявил себя, что все былые враждебные чувства были забыты. А вскоре забылась и сама война бомбардировщиков и истребителей, все работали слаженно и дружно - и все несли ужасные потери.  

Как я ненавидел нацистов... Как могли нормальные люди в Германии позволить дорваться до власти этой жаждущей мирового господства шайке бандитов?! Их лозунгом были жестокость, зверство, варварство. Рейнская область, Австрия, Чехословакия, Абиссиния и Албания стали только началом длинного списка. Я думал о детях, строивших на пляже свои песочные дамбы и прекрасные песочные замки. Их слабые стены не могли служить защитой от захлестывающих со всех сторон высоких волн. Их нужно было строить вовремя, еще до начала прилива, смешав песок и камни с цементом, позвав на помощь других детей, лениво валявшихся на солнышке, тогда прилив не смог бы захлестнуть замок. Только если народы объединятся, когда общая свобода окажется под угрозой, невзирая на различные идеалы, разные языки, они смогут создать общую армию, которая будет настолько сильна, что агрессор не сможет сломать этот барьер.
Америка уже заявила, что это европейская война. «Нас это не касается». Россия подписала пакт с Германией. Остальные дружески настроенные державы сохраняли строгий нейтралитет. Было похоже, что Англии и Франции придется отдуваться за всех.

Как известно, вскоре отдуваться пришлось только одной Англии.

Но утром 22 июня все перевернулось. Мы взлетели перед рассветом, чтобы перехватить одинокий «Хейнкель», который пытался обнаружить один из наших прибрежных конвоев. Когда рассвело, мы сели, а в воздух поднялись «Спитфайры». Грэхем стоял в дверях нашего клуба с совершенно диким видом. Его только что выдернули из спального мешка в дежурке. Его глаза были красными (4 часа в воздухе ночью), а волосы всклокочены. Лицо было перемазано маслом (неисправный трубопровод). Мы патрулировали 3 ночи подряд, и все это время он не брился. Все остальное вы можете домыслить сами, но увидеть нечто подобное солнечным утром просто ужасно.
«Хэлло, слышал новости?» спросил он, твердо зная, что я ничего не слышал.
«Нет. Болтался в воздухе последние 2 часа».
«Германия вторглась в Россию».
Последние несколько дней подобные слухи носились в воздухе, и я не был слишком удивлен.
«Вот там фрицы и свернут себе шею».
«Очень может быть. Значит, нам выпадет отдых на несколько недель», заявил Ланс, который тоже только что сел.
«Нет, не выпадет. Разведка сообщает, что немцы собираются заняться интенсивными минными постановками перед нашими портами, чтобы мы не смогли доставлять военные грузы в Россию. Нам придется заняться перехватом на малых высотах. Это будет сложная работа».
«Перехватом чего?»
«Самолетов-заградителей, разумеется».

Одного из спасшихся немцев допросили у нас на базе. Я потом столкнулся с разведчиком в столовой. Он просто дымился от злости.
«Я в жизни не слышал такого бреда. Парень, должно быть, окончательно спятил. Утверждал, что русских они разобьют за месяц, а к концу года Гитлер будет в Лондоне».
«А что об американской помощи?»
«Он утверждал, что подводные лодки перетопят почти все транспорты».
Здесь он был не столь далек от истины. Ситуация с подводными лодками была критической. Подобно нам, Береговое Командование сражалось с невидимым противником. Впрочем, ученые и им обещали какое-то устройство, которое поможет справиться с немцами.
«А что он говорил еще?»
Наш разведчик печально усмехнулся.
«Да ничего особенного. Он только сказал мне, что если я замолвлю за него словечко и отправлю в Канаду, где, по его мнению, он будет в безопасности, то он проследит, чтобы со мной тоже обращались хорошо после окончательной победы Германии. Я едва не дал ему по зубам»,- пробормотал он, делая большой глоток из своей кружки.
Вот такими были наши враги. Надменными, жестокими и слегка спятившими. Мерзкие типы.
 

Когда я читала, я была уверена, что читаю мемуары бывшего летчика, написанные в почтенном возрасте, в мирной жизни, окруженного внуками. Но моя дотошность меня подвела. Я полезла искать сведения о Гибсоне и узнала, что он погиб во время боевого вылета осенью 1944 года в Нидерландах. Ему было 26 лет...

Его книга была впервые издана уже после войны, в 1946 году.