Отравительница

Это Екатерина Медичи. Мать трёх королей и двух королев. Но в веках к её имени приклеились  столь нелепые обвинения, что,  вспоминая её, публика только и может, что обвинить её в отравлениях и организации Варфоломеевской ночи. Причем основанием для первого обвинения служат  романы автора, который даже пьяный никогда не позиционировал себя историком. Дюма называл историю гвоздём, на который он вешает свои романы, и потому нелепо по ним изучать судьбу Екатерины.

Я не собираюсь укорять Дюма. Я тоже считаю, что листать летописи - удел зануд, гораздо важнее понять  дух времени, ощутить его в полноте, ну и головой думать надо, разумеется. Однако, едва мы начинаем думать о Медичи,  то вот беда: орудие преступления, его целесообразность и мотивы абсолютно не сходятся друг с другом. Екатерину обвиняют в отравлении её сватьи, матери Генриха Наваррского, незадолго до его свадьбы дочерью Екатерины Маргаритой. Но зачем?

Вопрос зависает в воздухе.  Избавляться от Жанны Наваррской, тише мыши годами сидевшей в Гаскони, никакого резона не было. Её смерть ничего не меняла, и никому не была нужна. Однако это не значит, разумеется, что Екатерине не нужна была ничья смерть. Нужна, ещё и как. В разные годы её вдовства ей был прямой резон расправиться с тремя:  с Гаспаром де Колиньи, Генрихом де Гизом и его семейкой, и, конечно, должен быть упомянут дорогой зятёк Екатерины Генрих Наваррский. Это, так сказать, основные враги, помимо всякой иной мелочи.

 И если у Екатерины были столь значительные возможности отравить врагов, почему она ими не воспользовалась?  Ведь и  Колиньи, и Гиз, и Бурбон погибли от меча?  Двое последних - уже после смерти  королевы.

Не менее нелепым выглядит и обвинение в организации Варфоломеевской ночи. Никакой реальной почвы для вражды католиков и протестантов не было. Религия,  как всегда, была лишь предлогом. Взглянув на ситуацию шире, скажем  так, в масштабе Европы, мы увидим, что все проблемы Франции, как по заказу, начинались с юга. Ага, с Испании. Десятки раз, стоило Екатерине в очередной раз утихомирить религиозный раздор, как он  тут же начинался снова - на ровном месте и ни с чего. А прочитав в духовной Филиппа II сколько золота, хлынувшего в те времена в казну Испании из колоний, было истрачено его величеством на дестабилизацию соседней Франции и её ослабление, удивляться перестаешь окончательно: технологии раздора в веках одни и те же.

Филипп вел дело к расколу соседней страны. Южные земли Франции, охваченные мятежом, требовали отделения от Франции. Одновременно Филипп поддерживал и Гизов - чего мелочиться? Екатерина стояла перед угрозой гибели страны.  Нет, она, разумеется писала Филиппу, умоляя прекратить финансирование мятежников и обвиняла его, короля-католика, в "лицемерии", но что с того? Филипп только любезно отвечал, что он не понимает, о чём речь...

 Варфоломеевская ночь была, разумеется, не гуманным, но единственным способом решить  инспирированные Испанией проблемы "малой кровью". Погибло около 2800 человек.  В Париже, по разным оценкам, около 1500 г. было бы около 10 000 домов, ( считали по "очагам").  Если в каждом доме в среднем было по пять-семь человек,  имеем около 50-70 тысяч.  Погиб каждый двадцатый.

 Но руководители  щедро проплаченной оппозиции были уничтожены, остальные в страхе затаились, добрые парижане основательно поживились за счет гугенотов, а  страна избежала гражданской войны, которая могла  унести не три тысячи человек, а триста тысяч...  Решение надо признать политически абсолютно правильным.