Позвонили три газели, и в три голоса запели: «Да вы просто охренели!»

У меня с утра приключилась мигрень.

У меня бывает.

Как многие знают, при мигрени ни фига не помогает, если только напиться и отрубиться.

Напилась, но с отрубоном никак.

Лежу в кроватке, пялюсь одним глазом в айпадлу, листаю картинки ВКонтактике, так как читать с мигренью тоже сложно.

Получаю в личку сообщение от визитёра моей ВКашной группы:

— Здравствуйте, Марика. То, что рисуете — понимаю. Но в тексты не врубаюсь абсолютно. Это фэнтеэи, да? И вы рисуете по ним. Нет? Или тоже их пишете?

Вздыхаю. даю краткую биографическую справку, краткую библиографическую справку, спрашива, что товарищ пытался читать, где чо не понял...

Товрищ игнорирует мои вопросы и радостно начинает публиковать мне в личку свои стихи, поясняя, что он тоже пишет! Но стихи. И вот еще. и вот опять...

Я отстреливаюсь смайликами и бегу плакать к Грете Воджик, рассказывая ей, что вчерась примерно в это же время в этом же вконтакте меня выловила некая смутно знакомая мне дева. Деве было надо мои книжки в чешском оригинале, так как она как раз начала учить чешский, и решила, что оригиналы моей писанины по-чешски ей ср-р-рашно помогут.

Воджик меня пожалела. Но я гордо сказала, что у меня работа такая — нет мне покоя ни днём не ночью. У всех вон выходной, а мне уже седня утрецом, точнее вчера поздно ночью звонил на мобиль клиент:

— Пани докторка? Я тут получил в наследство по умершему отцу три овцы. Сейчас вернулся из кабака, а у одной матка наружу таким мешком. Я сначала думал. что рожает, а потом смотрю — нет, не рожает. Можете приехать её ей внутрь всунуть?

Я, естественно, ехать в полночь нафиг в какую-то овчарню желания не имею. К тому же и смысла в этом нет. Если у овцы в декабре случился выворот матки, это значит, что у овцы слабые внутренние связки. Рожать ей всё равно противопоказано, поэтому и оперировать её — дорого и бессмысленно. Да, кстати, попросила мужика поискать абортированный плод. Но мужик вознегодовал, что тама темно, и фиг что он в нощи будет чо искать.

Огасеньки, а я там в нощи оперировать как бы должна?!

То есть овце одна дорога — на колбасу.

Мужик согласился с планом действий, попрощался и... Перезвонил через 10 минут, катя на меня бочки, что вотпрямщяз звонил другому ветеринару, который сказал, что у овцы выпала не матка, а вовсе даже прямая кишка!

— Мужик, — в печали оппоновала я. — Твою овцу я не видела. То, что там у твоей овцы вылезло, я знаю с твоих слов. А ты — дядя большой, разницу между попой и писей как бы должен знать, не? Если там темно, пощупай пальцами у овцы под хвостом! Но на самом деле пофиг, что там вылезло. В обоих случаях результат один. Сказано на колбасу, значит, на колбасу. Я могу, канеш, прям щаз к тебе приехать, и этой овце сделать первую и последнюю помощь, но эта колбаса будет тебе золотая.

— Я только свиней резать умею, — начал сдаваться пан.

— Вот и славненько! — возрадовалась я. — Свинью убить гораздо сложнее. А овце поднял голову, чикнул ножичком и уря. И потом выпотрошить всё проще, никакую щетину обжигать не надо, шкуру снял и готово...

На этой волнующей ноте прибежал в спальню мой муж и врубил, блин, интернет с украинскими, блин, новостями.

А я удрала творить бложыг.

Никто миня не любит!

И пить в доме уже нечего...