Живые крепости. Замечания к военному делу степняков. (живительная копипаста)

Доброго времени суток!

От автора.

Обычно я выкладываю свои собственные посты и связано это с двумя причинами:

1) в постах я излагаю свои сформированные взгляды по тому или иному вопросу. Для того, что бы их сформировать мне необходимо сначала начитать некий объем литературы, а потом провести анализ и переосмыслить полученную информацию так, что бы получилась целостная непротиворечивая картина. Ну или хотя бы логичная. При этом почти никогда не бывает так, что бы я встал строго и безоговорочно на точку зрения кого-либо из специалистов. Даже из числа уважаемых мной титанов. (Причины этому разные, но сейчас не об этом) Посему приводить в виде копипасты их сочинения мне не хочется.

2) я провожу определенную доводку материала под конечного потребителя, которого я определяю как автора в жанра фэнтеззи. Ну и естественно примыкающих к этой славной когорте лиц. В ходе этой доводки сглаживаются частности и специфика исторических реалий, остается некая рафинированная информация, которую можно использовать как ориентир для строительства собственных сеттингов.

Однако есть области, где мои познания еще недостаточно глубоки, что бы переосмыслять информацию и переводить ее с научного на писательский, но уже достаточны для того что бы понимать, что у писательского коммьюнити существуют некоторое, как мне кажется, весьма досадные пробелы. 

И одним из таких белых пятен является номадистика. В рамках данного материала будем подразумевать под этим термином все сведения о кочевниках.

В современном российском дискурсе существуют две диаметрально противоположные точки зрения на номадов:

1) это великая альтернативная Западу цивилизация, самобытная, интересная и т.д. Мы наследники Орды/Великой тартарии.

2) это вонючая, вшивая кумысня из юрт.

Лично меня "достижения" степных народов не впечатляют, я считаю, что кочевники ничем человечество не обогатили, вся их самобытность состоит в адаптации быта к кочевке и борьбе с платяными вшами при помощи зубов, вот и все. Интеллектуальный, научный, культурный и технический потенциал кочевых цивилизаций, если очистить их от заимствований извне нулевой. Поэтому я принадлежу ко 2 точке зрения. 

Однако, вне зависимости от приверженности к той или иной идеологии у обывателей наблюдается отсутствие знаний о кочевниках. Причем на всех уровнях: от быта, хозяйственного уклада, национального костюма обычаев и религиозных верований, до социального устройства, социальной стратификации и специфики социально-экономического взаимодействия. Многие допустим не знают, что такое кочевой феодализм, саун и т.д. 

Ширнармассы при  упоминании кочевников представляют огромную толпу грязных, плосколицых, дурнопахнущих людей в завшивленных тулупах, с луками и на пони на фоне виднеющихся вдалеке юрт. 

В принципе это достоверный нарратив. Однако проблема в том, что одного нарратива для воссоздания орды на страницах собственной нетленки не достаточно. Изображение получается плоским, шаблонным и не интересным. Это еще сгодится, если кочевники выступают как некая разновидность стихийного бедствия, на фоне которого разворачиваются события, но ежели автору надо показать номадов более выпукло, как антагонистов, а то и вовсе повествовать с их стороны, то этого недостаточно.

К примеру, у такого толкового автора как Георгий Мартынов (известного в эмиграции как Джордж Мартин) дотракийцы выписаны с нулевой достоверностью. Говоря проще про кочеванов он написал полную чушь. Огромные летающие ящеры не такая чушь с т.з. биолога, как дотракийцы с т.з. номадолога.

"Что же делать?" спросите вы. А я, вслед за Лениным отвечу: "учиться! учиться! и еще rаз учиться доrогие товаrищи"!

Я не являюсь специалистом по кочевникам, да если честно и в представлениях об оных ориентируюсь не намного больше рядового обывателя, однако даже начальных знаний достаточно для того, что бы заключить, что орда кочевников это не просто вшивая толпа с луками на конях, а некий пусть и уродливый в своей чужеродности, но таки социальный организм. Потому как даже грязным и вшивым людям пьющим кумыс свойственно организовываться и распределять обязанности.

Вглядевшись внимательнее можно обнаружить два несколько противоречивых, но прежде всего дополняющих друг друга подхода:

- у кочевников в любой сфере жизни присутствуют свои отличительные особенности

- кочевники такие же люди и на них в полной мере действуют все те же законы, что и на оседлых людей.

Сочетание этих двух подходов позволяет как выявить то, что скрыто под поверхностью нарратива, так и напротив очистить образ номадов от всяческих фантастических приписок (типа отсутствия у кочевников городов, питание одним мясом, супер-пупер мощных мегалуков, пробивающих 15 метров гранитной кладки, варки человеческих тел в котлах, для получения человеческого жира, который горит жарче керосина, или армии в 15 миллиардов сабель).

И вот для того, что бы дать стремящимся людям некоторое целеуказание я и привожу в посте часть статьи, выложенной на сайте Китаб-хона.  http://kitabhona.org.ua/index.html   

(По всей видимости к настоящему времени данный сайт уже отправился в чертоги Тэнгри, но его хладные останки мы еще можем лицезреть. А учитывая пустынный ландшафт там, где должны были бы быть цветистые кущи исследований, посвященных военному делу номадов (а ведь это наши ближайшие соседи, которым в тяжелейшей борьбе нашим предкам удалось перешибить хребет!), сей источник тем более ценен.)

Статья принадлежит Боброву Л. А. - члену прославленного тандема Бобров-Худяков, которые очень плотно занимаются изысканиями по части военного дела степняков. У них довольно обширное наследие, с которым я настоятельно рекомендую ознакомиться. Фигуры аналогичного масштаба на российских горизонтах мне не известны.

Сама статья намного больше, чем приведенная мной копипаста и затрагивает более широкий спектр вопросов, чем приведено здесь. 

При изучении, следует учесть, что авторы специализирующиеся на том или ином вопросе, склонны превозносить значение предмета своего исследования и его мировую роль. Это надо учитывать и, натыкаясь на очередные кустистые славословия в адрес кумысных багатуров, извлекать квадратный корень.    

Итак, хватит слов, педаль в пол:

Бобров Л. А. Казахская тактика ведения боя в пешем строю в последней трети XVI - середине XIX веков

«Живая крепость» («Жанды камал»). Одним из самых популярных тактических приемов казахских кочевников XVIII в. При ведении оборонительного боя в пеших порядках был «Жылкылардан жерге жаткызылган шенбер» («Круг из положенных на землю лошадей») и «Туйе камалы» («Верблюжья крепость»). Для организации этой «живой крепости» требовалось стреножить лошадей и верблюдов, положить их на землю, образовав огромный круг – «шенбер» (реже применялись построения в виде овала или квадрата). Тела животных могли покрываться специальными деревянными щитами, войлоком, тюками и т. д. При наличии фронтального, тылового или флангового прикрытия в виде скал, леса, реки вместо круга могли применяться его элементы (полукруг, полуовал, линия и т. д.). Количество лошадей и верблюдов, составляющих «живые стены», могло колебаться от нескольких десятков до нескольких тысяч голов. Так, например, джунгарская «верблюжья крепость» в сражении при Улан Бутун состояла из 10 тысяч верблюдов. Иногда для защиты применялись тела убитых животных, поверх которых оборудовали земляной бруствер. За спинами лошадей и верблюдов укрывались ружейные стрелки и лучники.

Факты применения кочевниками «живых крепостей» много кратно упомянуты российскими, цинскими и среднеазиатскими авторами XVI–XIX вв. До нашего времени дошли уникальные изображения «Жанды камал» датированные серединой XVIII в. (рис. 2; 3). Описания боя с применением «защиты из лошадей» встречаются и в казахском фольклоре. Например, в «Песне об Аблае»:

Многочисленные кунгратские мергены (стрелки. – Л. Б.),

Все они быстро и ловко

Установили на коленях фитильные ружья,

Зарядили их пулями,

Устроили защиту из коней,

Вытряхнули патронные сумки.

И вот началась пальба 28 .

«Живая крепость» была излюбленным тактическим приемом казахских воинов, участвовавших во «внешней барымте» – набегах на иноэтнических кочевых и оседлых соседей. В ходе стремительного нападения на поселения противника казахи захватывали многочисленные трофеи, в число которых наряду с ценным имуществом входили скот и пленники. Как правило, соплеменники подвергшегося нападению народа организовывали преследование барымтачей и нередко им удавалось настичь находников. Тут-то и наступало время «Жанды камал». Обнаружив преследование со стороны превосходящих сил противника, барымтачи быстро создавали защитный круг из положенных на землю лошадей и верб людов. Лучших коней, трофеи и пленников помещали в центр импровизированной крепости. Так, например, в 1726 г., когда 20-тысячная калмыцкая конница настигла казахских барымтачей, последние, «...видя калмыцкую превосходную силу, принуждены и на безводном месте остановиться и для защищения своего с четырех сторон обрываться землею и, перерезав верблюдов, лошадей и рогатой скот, обкладываться на подобие вала и от калмык отстрели вались, а добычу свою, состоящую в людях и скоте, имели в среди не своего стану» 29 .

Прорвать оборону и захватить «Жанды камал» было крайне сложно. Любой, кто попытался бы атаковать казахов, должен был внача ле преодолеть открытое, простреливаемое пулями и стрелами, пространство шириной около 100–200 м, затем перелезть «вал» в виде сотен убитых и живых лошадей и верблюдов и только после этого сойтись в рукопашной с хорошо вооруженными степняками. По пытаться взять штурмом свернувшийся «в клубок» отряд барымтачей – значило пойти на большие жертвы. Тем более что захваченные пленники использовались находниками в качестве заложников 30 . Как правило, атакующие отказывались от прямого штурма, и сражение превращалось в длительную перестрелку с применением луков и ружей. В этих условиях преимущество имели осажденные, укрытые от оружия противника телами коней и верблюдов.

Обороняться в «живой крепости» было непросто в первую очередь психологически. Рев раненых верблюдов, ржанье умирающих и бьющихся в агонии лошадей, запах испражнений и быстро разлагающихся под жарким степным солнцем трупов – все это было не простым испытанием для обороняющихся воинов. Некоторым нашим современникам такой способ ведения боя покажется варварством, но следует помнить, что в условиях реальных боевых действий XVIII–XIX вв. он был достаточно эффективен. Пули и стрелы противника вязли в телах животных и не наносили существенного вреда укрывшимся за ними стрелкам. При наличии запаса воды и боеприпасов обороняющиеся могли держать оборону в течение нескольких дней. В большинстве случаев после длительной перестрелки атакующая сторона шла на переговоры либо осажденным приходила помощь извне. В крайнем случае укрывшиеся в «Жанды камал» воины могли, бросив имущество, трофеи и пленных, прорываться из окружения с боем. В эпоху позднего Средневековья и Нового времени тактику «живых крепостей» использовали узбеки 31 , казахи, джунгары и другие народы Великой степи. В случае необходимости ею не брезговали и русские солдаты, принимавшие участие в военных кампаниях против среднеазиатских государств в середине XIX в. 32

К сильным сторонам «Жанды камал» относилась скорость ее возведения, отсутствие необходимости в дополнительных мате риалах, транспортировка которых могла замедлить движение от ряда, а также достаточно высокая боевая эффективность в столкновении с противником, вооруженным ружьями и луками.

Однако нашлось оружие, оказавшееся весьма эффективным в борьбе с «живыми крепостями». Таким оружием стала перевози мая на верблюдах легкая полевая артиллерия. Дальность стрельбы из орудий значительно превосходила дальность ружейной стрель бы. Применяющая пушки сторона могла спокойно расстреливать «Жанды камал», находясь на безопасном расстоянии от пуль и стрел осажденных. В Узенинском сражении (1724) калмыки впервые «штурмовали из пушек» казахско-каракалпацкую «живую крепость» и вынудили барымтачей идти на срочный прорыв окружения, в ходе которого практически весь отряд находников был уничтожен 33 . Данная тактика борьбы с «живыми крепостями» активно применялась калмыками и в последующих сражениях с казахами в первой половине XVIII в. Точно такой же прием был использован цинскими войсками в сражениях с отрядами уйгуров, казахов и киргизов в середине XVIII в. (рис. 3). Однако применение артиллерии не всегда гарантировало победу осаждающим. Наибольшую сложность вызывала борьба с большими «живыми крепостями», состоящими из тысяч лошадей и верблюдов. Так, например, цинская артиллерия не сумела разрушить огромную джунгарскую «верблюжью крепость» в сражении при Улан-Бутуне (1690). А в 1741 г. в ходе многодневного сражения калмыкам не удалось полностью разгромить обороняющуюся 30 тысячную армию казахов 34 .

«Живые крепости» продолжали применяться кочевниками вплоть до XX в. Их популярность была обусловлена слабым распространением артиллерии в регионе и наличием многочисленно го конского или верблюжьего парка, из которого в случае необходимости можно было быстро «возвести» «живые полевые укрепления».

http://kitabhona.org.ua/libwar_hist/bobrovkazah1.html

Дополнительно рекомендую канал Дорога людей на Ютубе :

 https://www.youtube.com/c/%D0%94%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%B3%D0%B0%D0%9B%D1%8E%D0%B4%D0%B5%D0%B9

тут так же следует осторожно относиться к оценкам спикеров, только если это спикеры из числа ордынских народностей, извлекать из их слов надо не квадратный корень, а кубический.

Приятного чтения, просмотра, путешествия в страну коней.