Были ли словесные "батлы" между католиками и катарами?

Диспуты католиков и Добрых Людей перед Альбигойским походом: когда они происходили и к чему привели.

Не  так часто, но все же приходиться читать, довольно свободное изложение  событий Альбигойского крестового похода. Его причины подаются или строго  в экономических рамках - Лангедок был очень не бедной территорией,  присоединить которую Франции было выгодно или же упор делается  исключительно на то, как непередаваемо отвратительны были катары, и Рим  уже просто не мог дальше все это терпеть...

В обоих случаях  упускается важная деталь: только окончательно проиграв на поле сражения  проповедников, римско-католическая Церковь подвигла реальные военные  действия.

В период с 1203 по 1208 годы на территории Лангедока  (южные области, последствие насильно присоединенные к Франции) прошел  ряд проповеднических компаний от лица римских представителей с целью  обратить население в католицизм. Нужно учитывать, что в это время  большинство жителей здесь были катарскими верующими, а сама катарская  Церковь действовала открыто. Ее прихожанами являлись все слои общества,  включая местные аристократические роды. Попытки проповеди с целью  возвращения людей к католицизму начались даже еще раньше 1203 года, но  эффекта не имели.

"Святой Бернар сам отправился в 1145 году  проповедовать на Юг в компании с легатом Альберихом, епископом  Остийским, и Жоффруа, епископом Шартрским. Его свидетельство  категорично: ересь торжествует. «У храмов нет прихожан, у прихожан нет  священников, у священников нет совести. Повсюду христиане без Христа.  Таинства смешаны с грязью, праздники утеряли торжественность. Люди  умирают во грехе. Детей совращают с пути Христова, лишая их благодати  крещения» . Вот как обстояло дело за 60 лет до крестового похода. Даже  если предположить, что святой Бернар в своем благочестивом ужасе сгустил  краски, его слова указывают на упадок религии в тех районах, где он  побывал. В кафедральном соборе Альби в день своего приезда святой Бернар  проповедовал тридцати прихожанам. Правда, через три дня огромная  церковь уже не вмещала толпу желающих послушать проповедь святого. Но  этот интерес вспыхнул, как солома, и погас; миссия святого Бернара  успеха не имела".

(цитата взята из Зоя Ольденбург "Костер Монсегюра")

Следующий  "рейд" проповеди был крупномасштабным и случился во времена понтификата  Иннокентия III. В нем использовались силы не только проверенных  католических проповедников, но и иное "оружие" - обращенные в католицизм  бывшие катары и вальденцы, прежде всего. для положительного примера.  Так в 1208 году Дюрану из Уэска, обращенному вальденцу, разрешается  создать новый католический орден - под покровительством Папы.

Легаты  - проповедники нового похода в основном монахи-цистерцианцы - то есть  из ордена святого Бернара, который уже делал ранее провальную попытку  проповеди. Беседы с жителями Лангедока оказались бессмысленны - легатов  никто не слушал, они даже угрожали, но это не помогало. Открытые дебаты с  катарскими клириками по спорным богословским вопросам тоже не давали  эффекта - вернее, давали, но совершенно обратный искомому. Католическим  ораторам не хватало сдержанности, а может просто словарного запаса...

"В  1204 году Пьер де Кастельно и брат Рауль участвовали в одной из  крупнейших конференций в Каркассоне... Тринадцать католиков и тринадцать  катаров были приглашены в качестве арбитров. Бернар де Симор, катарский  епископ Каркассона, проповедовал открыто, излагая доктрину своей  Церкви. Но если присутствие короля и могло еще перетянуть чашу весов в  пользу легатов, то в дискуссии это сделать было трудно. Пьер де  Кастельно и Арно-Амори собрали толпу любопытных – южане были вообще  любители послушать ораторов, – но разглагольствования легатов возымели  действие лишь на католиков, а для еретиков остались пустым звуком.  Конференции не возбудили никаких беспорядков или стычек между  приверженцами обеих религий. Более того, папские миссионеры, окруженные  блестящим эскортом, в роскошных одеяниях, с богатым караваном скарба и  провизии составляли разительный контраст суровой простоте катарских  священников. О них говорили: «Глядите-ка, наместники – всадники у Бога,  который ходил только пешком, богатые миссионеры бедного Бога, окруженные  почестями посланцы Бога униженного и презираемого».

(цитата взята из Зоя Ольденбург "Костер Монсегюра")

В  этой сцене также задействован был Доминик де Гусман (будущий  католический св. Доминик), который и подсказал папским легатам примерно  следующее: чтобы народ вас хотя бы слушал, снимите с себя все  драгоценности, распустите эскорт, ходите пешком и вообще берите пример с  катарских монахов, которые кроме монашеской одежды и Евангелия с собой  ничего не имеют. Шикарный эскорт привыкших к почестям католических  миссионеров совершенно не выгодно смотрелся на фоне Добрых Людей,  живущих в бедности. Легаты приняли его совет - несколько очень  высокопоставленных клириков и 12 аббатов переоделись, и даже прошлись  пешком - но это не возымело предполагаемых действий, их поведению все  просто удивлялись и даже насмехались.

И только когда к 1208 году  стало понятно, что подобные рейды не имеют эффекта, а на поле сражения  проповедников "с огромным разрывом" побеждают катары, (при чем  католические участники дебатов бывают даже унижены, ведь интеллектуально  не дотягивают до уровня противников или просто откровенно трех слов  связать не могут) Рим положился на принудительные меры.

Для  полной честности, следует отметить значительные труды на лоне  католического миссионерства Доминика де Гусмана, того самого, который  додумался, почему народ не желает слышать наряженных папских легатов. Но  за всю свою личную кампанию, в которую вложено было много сил - и  человек этот оказался, действительно, крайне идейный - обращенных им  можно пересчитать по пальцам.

А в 1215 году имя этого неистового  проповедника против катаров стал носить новый орден - Доминиканцы,  ставшие не миссионерами, а инквизиторами. Диспуты прекращены  окончательно, начались репрессии.