Флешмоб "Десятая глава"
Автор: К.С.Н.Сравнить десятые главы - интересная идея, заодно вспомнила про одну из своих историй, написанную очень давно.
"Докатились": попытка в триллер, одна из проб пера, мистический русреал про застрявшую в заброшенном санатории экспедицию. Не люблю его, но пусть будет.
– А на шестом осталась рыба? – голос экскурсовода разбил тишину. Людмила Алексеевна говорила спокойно – по крайней мере, старалась. – Может, проголодался. Или, может, пошел за книгой.
– Разыскать его надо, – сказал Крайнин.
– И как ты это предлагаешь сделать? – спокойствие в голосе экскурсовода уступало место раздражению. – Может, нам всем за ним отправиться? Толпой?
А о том, что в окнах погас свет, они предпочитают не вспоминать, подумала Света. Как и о том, что ночью на побережье не было огней.
Холод шел изнутри: липкий, обволакивающий кости. Лена сжалась, обхватила себя руками. Света положила ей ладонь на плечо, переглянулась с ней, улыбнулась.
– Или в одиночку? – добавила Амарина.
Крайнин посмотрел на Катю, затем на лестницу. Переступил с ноги на ногу, нахмурился.
Дождь стихал. Света уже могла различить вместо серого месива вполне отчетливый парк. И все ярче ощущала голод, тошнотой вгрызающийся в горло.
Первый том фэнтези "Крылья Ориенты", грифоница приходит домой к другу-человеку. Написано от лица человека Дайгела.
Как только Дайгел открыл дверь, из солнечного подъезда, пахнущего одновременно луком и клубникой, в полутемный коридор просочилась серая зверюга.
– Что, отпустили?
Скадда кивнула и выставила уши торчком.
Когда она вошла в гостиную и оперлась передними лапами на стул и затем на стол – с трудом, все-таки спина у нее гнется не как у кошек – Дайгел сунул ей бумажку с карандашом, и скоро получил:
«Рагнар с другими учениками. Мне к нему после полудня».
– Где ночевала, пернатая?
«В парке. Почти лес. Хотела в лесу, но в грозу летать глупо».
Одна лапа прижимала бумажный листок, вторая подпирала карандаш. А почерк у нее поприличнее стал. Буквы все еще растянутые, а прыгают – куда там белкам, но перечитывать уже не приходится.
Второй том. Скадда вместе с другими учениками гвардейца проходит практику в заброшенном городе.
— Уйди, — потребовала Скадда, отпихивая Керсета лапой. — Это мой скелет.
— Правда? По размерам подходит. А где клюв? — спросил Керсет.
Скадда фыркнула и наступила на кости сурка. И ведь правильно вспомнила, в отличие от некоторых, в каком палисаднике и у какой заброшенной высотки Рагнар их оставил. А теперь надо первой отыскать череп косули на другом конце Валлейны.
— Я нашла, — заявила Лирра, раздвигая ветки кустов рядом со Скаддой.
— А это тогда что? — Скадда взъерошилась и, не убирая лапу с костей, вытянула шею к Лирре и заметила скелет в зарослях. Такой же, сурочий.
— А это другой сурок, — Лирра с недоумением повела ушами в стороны.
— Это твой сурок — другой, а мой — тот самый.
— У твоего старые кости, — Лирра качнула головой. — Он не похож на сурка, которого ели позавчера. А на моем остался клочок мяса, посмотри.
Ничего не удалось увидеть, а кости совсем не отличались.
— Рагнар не бросал скелет в заросли, — вспомнил Керсет. — По-моему.
— Проверку памяти не прошел, — заметила Скадда.
И разве не могла находка Лирры попасться кому-то на обед в другом месте? Скадда взъерошилась и посмотрела вверх, на парящего над покинутыми высотками Рагнара, затем позвала кличем.
— Мой правильный, — сказала Скадда, как только Рагнар приземлился рядом.
— Да он погиб от взрыва в Валлейне, — возразила Лирра. Керсет просто ходил мимо, взъерошивая перья на крыльях.
Рагнар просунул лапу под ветки того же кустарника, где Лирра нашла скелет, и выкатил череп с царапиной.
— Растащили, — сказал он. – На костях я всегда оставляю отметины. Всегда разные, если кто захочет подделать. Ищите косулю.
Третий том. Снова Дайгел. Параллель с первым томом
И кому в шесть утра понадобилось скрестись в дверь? Или то дождь скребется? А нет, все-таки из подъезда. Дайгел взъерошил черные волосы спящей рядом девушки, притянул к себе стул с одеждой.
В глазок Дайгел увидел волчину с пакетом в зубах. Вот тебе и на, отцовская посланница, и вроде знакомая, да только глазок искажает. Дверь отворил – и теперь точно видно, Керка, с надкусанным ухом и рыжиной в темно-серой шерсти.
– Зверище, – Дайгел почесал влажный жесткий мех на ее шее, хватанул за ухо. Керка махнула хвостом и прошла в прихожую, отряхнулась. Вот теперь и в квартире дождь пошел.
Дайгел применил иллюзию, когда волчица отдала пакет. Ненастоящие волосы Керки, мокрые и темные, топорщились в разные стороны, а на фальшивых сапогах блестела вода.
– Твои записи про Кранар, – даже тот ее голос, что с претензией на человеческий, звучал рычаще и обрывисто. Лицо с резкими чертами, лет сорок-сорок пять ей на вид, подтянутая, крепкая.
Бывшая гвардеица, глава отряда: а кому, как не такому зверю, уметь успокаивать зверье.
– Говорят, у вас тут призывателей развелось, – добавила Керка. – Их сейчас всюду становится больше. Почуем.
Ну, самому не доводилось их встречать.
– И погрызем?
– Среди травоядных их меньше. Травоядные мало до чего сами додумаются, только если пойдут за лидером-хищником, и то вряд ли, – Керка фыркнула. – Им шкура дороже.
Четвертый том. Крупный кот Эрцог и его охота.
Тут без пояснения не обойтись: Эрцог помешан на истории, и рассказы об исторических событиях "включают" его рассудок, когда Эрцог начинает сходить с ума от вкуса крови. Отсюда и соответствующие фразы Луи.
Воздух вокруг озера, отдающий тиной и гнилой листвой, оживили яркие утиные запахи, и крылья зашуршали так, точно с деревьев рухнули кроны. Когда затих плеск от приводнения стаи, Эрцог подкрался к утке, подплывшей к берегу, и метнулся.
Шум крыльев стаи чуть не оглушил, а добыча быстро затихла под лапами. Теплая. Люди не оценят ее. Они дожидаются, пока тело остынет, а потом его искусственно греют. Ничуть и не виноват, что лисы съели пару домашних гасок, когда ушел.
Слишком вкусный запах. Еще и в горле першит. От теплой крови станет лучше. Сплошная муть. Далеко, неясно где – хруст, рык. Тепло.
Кроны метнулись, опрокинулись. Запахло землей. Пасть – как раскаленная. Запах хищника. Заберет еду. Забрал.
– …разграбили казну, не обращая внимания на нужды народа. Голодный бунт подавили, Арваски обвинил во всем Холтенски, но после ее казни он…
– Отравили его, в общем, – оборвал Эрцог и пихнул Луи в плечо. Тот отошел, и Эрцог, поднимаясь, наступил на кучу окровавленных перьев. Кость кольнула в лапу. – Сама Холтенски сделала. Заранее. Ладно, согласен.
– Сначала доешь своего оленя. Иначе кинешься и на птицу, пойманную мной.
– Знаешь, того оленя ты, похоже, не ловил, а просто нашел браконьерский дом и выкрал чучело. Я вчера полдня на нем мясо искал.
– Что же, поохоться сам, желательно на виду у людей. Не стану уточнять, из кого тогда сделают чучело.
Пятый том. Пока еще пишется, но начало максимально неспойлерное. Снова Эрцог, снова описания.
Тугайный лес, длинный, точно шерстинка из гривы Луи, не отходит далеко от речки, опасаясь, что она сбежит с этой засушливой территории. Из-за веток небо выглядит растрескавшимся, как почва в степи, что в паре шагов отсюда. Ежевика встряхивает бурыми остатками листьев и сухими ягодами, и в горле так колет, будто съел ее колючки вместо оленя.
А из степи ночной ветер доносит людские запахи и отголоски речи. Люди недолго определяли, кому из них охотиться. Вышли бы лучше один на один, без оружия, и снес бы лапой сразу… эй, еще не хватало снова разум потерять. Самая полезная штука, из-за него в первый же день придумал план.
Люди в тугайную чащу, конечно, не проберутся.
Ларрис, подойдя, распушил черно-белый хвост. Раз этот грифон не сломал себе перья в тугайных зарослях, он точно умелый гвардеец.