Флэшмоб - Герой идет на хитрость, часть 1

Присоединяюсь к флэшмобу от Эльвиры Дартаньян: https://author.today/post/272621

Герой идет на хитрость. Этого добра у меня много. Нет, не так: этого добра у меня ОЧЕНЬ много. Чезаре из СЭН этим живет и дышит. Килиан из "Сердца бури" больше ученый, но и ему регулярно приходится идти на хитрость. 

Сознательно исключаю из выборки отрывок, уже использованный во флэшмобе "Победа": https://author.today/post/266240

В остальном же постараюсь дать по одному примеру на каждую книгу. Сперва думал включить все шесть в один пост, но думаю, получается слишком много. Поэтому - сегодня "Сердце бури", в следующий раз будет СЭН. И да, берегитесь спойлеров. 

Первый отрывок, может, и не так уж впечатляет локально, но примечателен тем, что дает толчок фактически всему сюжету книги. 

В этот день Ильмадика была непривычно  мрачной и задумчивой, что закономерным образом повлияло и на настроение  Килиана. Как будто мрачная туча накрыло солнце, освещавшее его жизнь.

-  У меня новости, - сообщила она, что по понятным причинам было не таким  уж частым событием, - Все это время мы были не единственными, кто  готовил освобождение.

Она прошлась по гроту, что, как уже запомнил Килиан, означало особую степень волнения.

-  Лефевр Кузнец Войны все это время готовил собственный культ. Его  сторонники захватили власть в каком-то мелком эмирате, после чего  объединили под своей властью практически целый континент. Теперь он  планирует вторгнуться в Идаволл, чтобы добыть координаты Гмундн.

Килиан задумался:

- Но ведь это хорошо, разве нет?.. Нет… По тебе непохоже, чтобы это было хорошо. Значит, я чего-то не учитываю. Чего?

Богиня грустно улыбнулась:

-  Ты помнишь, что Закат случился из-за того, что Лефевр боялся  предательства со стороны других Владык? А кроме того, есть еще одна  деталь. Он владеет чарами, которые позволят ему вызвать ядерный распад  органической материи. С их помощью можно уничтожить любого из нас и  забрать наши силы себе. Если его адепты освободят его первым, едва ли я  смогу рассчитывать на свободу. Скорее на уничтожение.

Чародей медленно кивнул:

- Значит, нам необходимо ускориться. Или… нет.

Он вдруг улыбнулся:

- Мы можем использовать его в своих интересах. Знаешь, как говорят? Сыр из мышеловки достается второй мышке.

Улыбка Владычицы была довольно неуверенной, но кажется, его энтузиазм поднял настроение и ей.

- У тебя есть план?

-  Для начала нужно знать, что собирается делать Лефевр, - заметил Килиан,  - Ты, похоже, неплохо знаешь его. Чего стоит от него ожидать?

-  Лефевр груб и прямолинеен, - ответила Ильмадика, - Он гениальный  ученый, но подход к решению проблем у него скорее воинский. Главное, на  что он полагается, это превосходство в численности и вооружении. Своим  адептам он дал технологии и магию, во многом превосходящие то, что я  смогла дать вам. Современная армия не сможет противостоять им.

Ученый медленно кивнул:

-  В таком случае, нас ждет война с превосходящим противником. Как  минимум, я попробую сфальсифицировать древние записи, согласно которым в  Гмундне находится то, что может спасти нас в такой ситуации.

- Если только твой отец не решит, что даже опасность завоевания не стоит риска освобождения Владык, - заметила богиня.

-  Отец не решит этого. Он одержим благом своей страны. Это – его  величайшая цель, и выше нее он не поставит ничего. Он рискнет, если не  будет видеть иного выхода.

- Хорошо, -  кивнула она, - Будем считать, что тебе виднее. Думаю, освободившись, я  смогу прийти на помощь. Я бессмертна; при необходимости я смогу  сразиться со всем культом Лефевра одновременно.

Килиан потер подбородок:

- Но все же, мне не хотелось бы доводить до такой крайности, - неохотно признал он.

Какая-то  часть его, наоборот, хотела, чтобы Леандр Идаволльский оказался загнан в  угол и вынужден был просить помощи у него. Но все же, Килиан давно уже  не романтизировал войну. Он любил говорить, что ему плевать на других  людей, но все же… Все же что-то в нем не желало соответствовать этой  установке. Что-то в нем желало избежать побочных жертв. Не совесть,  понятное дело: совесть он считал глупым сбоем ментальной программы и  инструментом психологической манипуляции. Может быть, какое-то  своеобразное понятие справедливости, - хотя юноша затруднился бы  объяснить, в чем оно заключается.

- Как именно Лефевр начнет атаку? – спросил ученый, - Он просто без объявления войны высадит войска на берегах Идаволла?

- Едва ли, - покачала головой женщина, - Скорее он попытается сперва решить дело одним стремительным ударом.

-  Мы можем использовать это, - заметил Килиан, - Все, что нам нужно, это  три вещи. Первое, адепты Лефевра должны узнать координаты Гмундна.  Второе, отец должен осознать опасность того, что они доберутся дотуда. И  третье, кто-то из нас должен оказаться в числе тех, кого отправят  помешать им.

Под «кем-то» он, разумеется, подразумевал себя. И даже не особенно скрывал это.

Кто еще может справиться с этой задачей?

-  Мне необходимо встретиться с Первым Адептом, - неохотно заметил  чародей, - Он должен быть готов сыграть свою роль, когда придет время.  Кроме того, нужно понять, когда именно Лефевр нанесет удар. У него есть  агенты в Идаволле?

- Точно не знаю, но почти уверена, что есть, - развела руками Ильмадика.

-  Тогда мы должны следить за новостями из дворца. Узнаем, к какому  событию он мог бы приурочить атаку, и сможем повлиять на вероятности,  чтобы она сложилась выгодным нам образом. Столкнув Лефевра и Идаволл, мы  останемся настоящими победителями.

(с) "Осколки старого мира", глава "По обе стороны мгновения" https://author.today/work/33948

Второй отрывок длинный, но отлично показывает, как грамотно дозируя ложь и правду, можно избежать кровопролития.

Накрапывал неприятный, моросящий дождь.

В  блеклом свете пасмурного утра замок Ламия, служивший резиденцией  правителя Стерейи, смотрелся сумрачно и безрадостно. Построен он был на  руинах древнего города, когда-то венчавшего, как корона, отвесную скалу.  После Заката ландшафт изменился; и хоть каменистая почва надежно  предохраняла замок от подкопа, находился он нынче гораздо ближе к  грешной земле.

Если бы Килиан собирался  вести осаду этого замка, он бы поднялся вверх по течению реки и отравил  главный источник воды. Теоретически этот жестокий план был  единственно-верной ставкой. На практике ничего подобного чародей делать  не собирался.

Во-первых, вести осаду с  отрядом в десять человек – откровенно тупая идея. Как бы сильна ни была  магия Владык, даже ее могуществу есть предел. Победу над Халифатом они  одержали частично за счет эффекта неожиданности, частично благодаря  суеверному страху черных перед магией. Против Карстмеера ни того, ни  другого у Килиана не было.

Во-вторых,  он вообще не хотел доводить ситуацию до точки невозврата. Междоусобная  война еще никому ничего хорошего не приносила. Неважно, кто за что  воюет, за свободу ли, за порядок, за истинную веру или общее благо: если  ты воюешь сам с собой, то и ослабляешь в итоге сам себя. Распавшееся  королевство не выстоит против Иллирии и Халифата.

Наконец, в-третьих, у него уже был план. И этот план ему очень нравился, хоть и был излишне рискованным.

Десять  лошадей и одиннадцать человек (леди Селеста, закутанная в черный плащ с  капюшоном, сидела на лошади перед Килианом) остановились в трехстах  метрах от замка. Адепт кивнул Маврону, и тот затрубил в рог. Сперва свой  личный сигнал. За этим последовал сигнал герцогского, - в смысле,  теперь королевского, - рода.

Выждав  пару секунд, чтобы на них обратили внимание, адепт сорвал капюшон с  головы своей пленницы. Расстояние было точно рассчитано: достаточно  близко, чтобы защитники замка могли опознать личность девушки, но  достаточно далеко, чтобы они не могли быть уверенными, что открыв огонь,  не заденут её.

То, что «спасенная» фактически выступала живым щитом, Килиана совсем не трогало. Он был уверен, что стрелять они не станут.

План  действий был обговорен заранее, и ему не требовалось отдавать команду  специально. Дождавшись, пока на стене появится граф Карстмеер  собственной персоной, герольд Маврона выехал вперед. Килиан понятия не  имел, зачем отряду из десяти человек отдельный герольд, но сейчас он был  очень полезен.

Герольд подъехал почти к  самой стене и, чувствуя себя явно неуютно под прицелом лучников и  мушкетеров, начал излагать послание. С такого расстояния слышно его было  плохо, и Килиан опасался, что он начнет нести отсебятину, но кажется,  пока все шло… неплохо.

 Послание должно  было гласить, что барон Килиан Реммен, придворный псионик Идаволла,  готов обсудить условия передачи леди Селесты в руки ее отца. Но  обсуждать это он будет только с графом лично, только за пределами  территории замка, и только если того будет сопровождать не более  двадцати человек свиты.

Герольд  вернулся – живой. Это уже плюс. Теперь оставалось отступить на всякий  случай за пределы досягаемости стрелков и выжидать хода Карстмеера.

Напряженное  это было ожидание. Хотя университетское образование Килиана и включало в  себя основы психологии, он не льстил себе и не считал себя знатоком душ  человеческих. Сейчас же все зависело от того, верно ли он просчитал  характер старого графа.

<...>

Ворота  замка отворились, и навстречу людям короля выехала кавалькада  всадников. Действительно ли граф уложился в двадцать человек свиты,  Килиан считать не стал. Не имеет значения. Если он ошибся в расчетах, то  человеком больше, человеком меньше…

Оставив  Маврона и его людей позади, чародей двинулся навстречу. Не доезжая  нескольких метров, он спешился и помог спешиться леди Селесте. После  чего бросил взгляд из-под раскрытого забрала на своего противника.

Граф  Карстмеер был чуть ниже его. Аристократическое, волевое лицо,  изборожденное множеством морщин. Бороду он брил, а длинные волосы носил  собранными в хвост, как и сам Килиан. Волосы эти были совершенно седыми,  но могучая фигура не выдавала и тени старческой дряхлости. По крайней  мере, с такой легкостью и непринужденностью носить рыцарские латы было  не дано и многим из молодых. Граф держался спокойно, но барабанившие по  рукояти легкого одноручного меча пальцы выдавали нервозность.

В принципе, вполне понятную, учитывая ситуацию.

-  Мои приветствия, граф Карстмеер, - изящный поклон ученый репетировал по  учебнику придворного этикета. В общем-то, он сознавал, что это весьма  распространенная ошибка тех дворян, кто получил свой титул за заслуги, а  не по крови.

- Приветствую… барон  Реммен, - легкая пауза четко выражала отношение графа, но до  примитивного хамства он не опустился. Или просто не желал рисковать  жизнью дочери?

- Как должен был передать вам мой человек, я здесь, чтобы обсудить условия передачи вашей дочери. Итак…

Килиан еле заметно направил девушку навстречу отцу и отпустил ее руку.

- …никаких условий.

Люди  графа в замешательстве наблюдали, как псионик расстается с главным  своим козырем. Наблюдал и граф, но он выдать своих эмоций себе не  позволил.

Почему-то от такого поведения у Килиана заныло в груди.

- Признаюсь, вы удивили меня, барон, - заметил Карстмеер, - Вам известно, какие слухи ходят о вашей персоне?

- Слухи всегда ходят, - дернул плечом ученый, - Но лишь дела показывают, кто чего стоит на самом деле.

- Согласен, - кивнул граф, - И что же, по-вашему, показывают мои дела?

Это  был очень хитрый вопрос. Стоило дать на него любой ответ, который можно  интерпретировать как «вы мятежник», и миссию можно было считать  проваленной. Но и отрицать объективные факты – это тоже проигрышная  стратегия.

- Что вы сомневаетесь, милорд.

- Сомневаюсь в чем?..

Да, это был верный ход. Разговор повернулся именно в то русло, на которое Килиан рассчитывал.

- В правильности своего выбора. Вы решили, что Герцог Амброус не имел права объявлять себя королем, а Ильмадика – не Бог.

- Потому что это правда, - подтвердил Карстмеер, - Бог не здесь, среди нас. Бог там, на Небе. Остальное – ересь и святотатство.

Килиан поморщился:

-  Милорд, я никогда не был большим специалистом в богословии, - заметил  он, - Но даже я знаю, что Бог вездесущ, всемогущ и всеведущ. Он повсюду:  и на Небе, и среди нас, и даже в нас самих.

- Вы играете словами, - ответил граф, - Да, Бог повсюду, но это не дает вам права объявлять им какую-то девку.

Ученый бросил на него гневный взгляд.

-  Я попрошу вас воздержаться от подобных оскорблений, милорд. Помимо  того, что оскорблять женщину за глаза недостойно безотносительно ее  божественности, как верный слуга Госпожи, я обязан заступиться за ее  честь, в том числе и с оружием в руках.

Карстмеер развел руками.

- Туше. Признаю определенную справедливость ваших слов. И тем не менее, вы не убедили меня.

Сейчас  нужно было перейти на ключевую позицию. Килиан постарался сделать это  максимально аккуратно, - хотя не сомневался, что опытный интриган с  легкостью заметил бы «сварочный шов» в линии беседы.

- Вы знаете, граф, я никогда не был особенно верующим человеком.

Такое начало слегка сбило с толку аристократа, только что спорившего с ним о Боге. Псионик же тем временем продолжал:

-  Несомненно, я признаю роль святой веры в нашей с вами жизни. Но  простите, я ученый. Первична для меня не вера, а знание. И потому  признаю я божественность Ильмадики, что ее можно доказать  экспериментально, - тогда как обратного до сих пор никому не удалось.

Глаза графа опасно сузились.

- Вы смеетесь надо мной, барон? О каких экспериментах может идти речь, когда мы говорим о Боге?

- О самых простых и очевидных. Бог всемогущ, разве не так? И не даст пропасть тем, кто несет Божию волю.

В  руках солдат появилось оружие, стоило юноше сунуть руку в сумку. Да,  кого попало граф в свою свиту не брал. Дойди дело до драки, туго бы ему  пришлось, несмотря на всю его магию. Так что пистолет Килиан доставал  предельно аккуратно, держа за ствол.

После чего протянул Карстмееру.

- Возьмите, граф. Возьмите и выстрелите в меня из него.

Воцарилась  тишина. Солдаты ошарашенно переваривали такое предложение. Леди Селеста  прижала руки ко рту и смотрела круглыми от испуга глазами.

Её отец же явственно колебался.

-  Если я после этого умру, - продолжал Килиан, - Значит, я ошибался, и  ваше дело правое. Что до последствий моей смерти, не беспокойтесь: у вас  достаточно свидетелей, что это было мое решение… Вот только я знаю, что  не умру. Я несу волю Божию, и Она защитит меня.

Приняв  пистолет, граф внимательно осмотрел его. Кремень. Взводной механизм.  Порох. Пулю. Сомнения читались на его лице невооруженным взглядом.  Пистолет был абсолютно рабочий, но Карстмеер явно догадывался, что  должен быть какой-то подвох.

Наконец, он отбросил оружие в сторону.

- А если я выстрелю из своего пистолета? – спросил он, - Вы будете столь же уверены?

И испытующе уставился на лицо ученого, ища признаки лжи или паники. Он считал, что Килиан смухлевал с пистолетом.

Вот только на самом деле он смухлевал кое-с чем другим.

- Стреляйте, милорд, - улыбнулся чародей.

Несмотря  на уверенность в собственной магии, ему пришлось призвать на помощь  весь свой актерский талант, чтобы сохранить видимость невозмутимости,  глядя в черный зрачок смерти. Управление квантовой неопределенностью,  магия хаоса и случайности выручала его не раз и не два.

Выручила и на этот раз.

Вместо грохота пороха послышался глухой щелчок. Пистолет дал осечку. И снова. И снова.

Прекратив  бесплодные попытки, Картсмеер стал внимательно осматривать свое оружие.  Высыпав пулю и порох, он попробовал перезарядить его с нуля. Сменил  кремень.

И все это время его люди,  включая леди Селесту, пораженным взглядом смотрели на Килиана. Граф все  еще сомневался, но другие поверили его игре. Да и люди на стене, ученый  не сомневался, наблюдали и гадали, что происходит.

Пусть слухи множатся.

Новая  попытка выстрела – и снова осечка. Одинаковых триггеров вероятности  Килиан заранее заготовил аж десять штук (что весьма недешево ему  обошлось).

Карстмеер сдался на седьмом.

- Пальните теперь в воздух, милорд, - посоветовал ученый, - Для полной ясности.

Условием срабатывания триггера был выстрел, нацеленный на него, поэтому на этот раз пистолет вполне успешно реабилитировался.

- Убедились?

- Это какое-то колдовство? – спросил граф.

В  общем-то, он был абсолютно прав. Это было какое-то колдовство. Но в  голосе его звучала неуверенность. Он сам сомневался в сказанном. А  значит, этот ход был за Килианом.

-  Нет, это не колдовство. Неужели вы до сих пор не верите, милорд? Неужели  так сложно принять факты? Что еще я должен сделать, чтобы вы убедились:  я несу волю Божию? Я спас вашу дочь. Вы шесть раз выстрелили в меня в  упор, но Провидение защитило меня. Этого мало? Так испытайте меня!

История  знала великое множество ордалий, испытаний, долженствующих определить  волю Божию, - что, фактически, предлагал сейчас ученый. Это был самый  рискованный момент: к примеру, испытание огнем он с большой долей  вероятности не прошел бы, а испытание водой вообще не предполагало  возможности успешно его пройти. Однако, Килиан был почти уверен в том,  что выберет Карстмеер.

Ведь граф был воином, а не палачом.

-  За много лет я познал одну мудрость, - медленно заговорил он, - Слова  могут врать. Кровь может врать. Даже поступки могут врать. Но сталь…  Сталь врать не может. Вы или благородны, или притворяетесь таким, барон  Реммен. Узнать это мы можем лишь одним способом.

Одним движением он извлек меч из ножен.

- Я вызываю вас на поединок. Здесь и сейчас. И пусть Бог рассудит, кто из нас прав.

Килиан улыбнулся и с негромким щелчком захлопнул забрало шлема.

- Как пожелаете, милорд, как пожелаете.

Он  едва успел принять боевую трансформацию, прежде чем граф бросился в  атаку. Ученый понимал, что не может себе позволить открыто использовать  магию: это разрушило бы миф о защитившем его божественном провидении. Не  мог он и засветить свою рожу в трансформации из-за ее чрезмерной  демоничности. Для того во многом и обзавелся закрытым шлемом перед этим  походом.

Карстмеер определенно владел  оружием гораздо лучше его. Только за счет повышенной скорости реакции  Килиан, постоянно отступая назад, успевал уклоняться от ударов или  парировать их. В этот раз ученый сражался одним клинком: парные шпаги  могли помочь запутать неопытного врага или направить электрический  разряд, но против обученного фехтовальщика скорее мешали.

Раз-два-три,  раз-два-три. Ритм ударов чем-то напоминал танец. И пока этот ритм  поддерживался, на стороне графа сохранялось преимущество.

Поэтому,  улучив момент между очередными «три» и «раз», Килиан попытался  набросить на противника свой плащ. Разумеется, Карстмеер отразил снаряд  лезвием меча, но в его натиске образовалась микроскопическая пауза, -  которой ученый воспользовался, чтобы самому атаковать.

Подвело  его то, что техника фехтования, которой обучали в Университете,  рассчитана была на бездоспешный бой. Острие шпаги скользнуло по  наплечнику, не причинив никому вреда. Граф же одним стремительным  движением ушел в сторону, - за пределы сузившегося из-за шлема поля  зрения.

В последний момент Килиан успел сместиться навстречу следующему удару, получив вместо разрубленной ключицы лишь звон в ушах.

Ученый  махнул шпагой вслепую, пытаясь защититься от новых ударов, но его  клинок лишь бесполезно рассек воздух. Меч графа обагрился кровью:  прорубив куртку и кольчугу, он оставил болезненную рану на груди  Килиана.

Рухнув на землю, псионик  откатился в сторону, - как раз вовремя, чтобы избежать добивающего  удара. А затем он сделал то, чего никогда не позволил бы себе в поединке  урожденный аристократ.

Подставил противнику подножку.

К  чести Карстмеера, он рухнул лишь на одно колено, - и то, скорее от  неожиданности. Но вцепившись в меч, как в дополнительную опору, он не  смог вовремя выдернуть его из земли. У Килиана было секунды три, чтобы  развить преимущество.

Целых три.

Со  всей скоростью боевой трансформации адепт бросился на своего  противника, врезаясь корпусом ему в грудь и сбивая с ног. Карстмеер  пытался сопротивляться, но в борьбе он был явно не столь хорош, как в  фехтовании. Прижав его к земле, Килиан приставил ему к горлу острие  шпаги, заставив показаться капельку крови…

…и  вдруг отпрыгнул назад, лишая себя преимущества сокращенной дистанции.  Это было тупо, но только так можно было одержать полную победу.

- Поднимите оружие, граф, - сказал ученый, раскрыв забрало. Лицо его было уже человеческим.

Вытерев  кровь со своей шеи, Карстмеер бросил на него хмурый взгляд и медленно  встал на ноги. Хороший это был воин. И латы хорошие. Боевые, а не  турнирные; рассчитанные на то, что их владелец может остаться без помощи  оруженосцев и не должен попасть при этом в положение перевернутой  черепашки.

Кажется, граф опасался, что  сейчас Килиан атакует, стоит ему отвлечься. Но ученый не атаковал. В  понтийской дуэльной стойке, с выставленным вперед клинком и заведенной  за спину левой рукой, он ждал, пока противник достанет воткнутый в землю  меч.

Потому что знал, что у того ничего не выйдет.

Двумя  руками Карстмеер пытался вытащить меч из земли, но Килиан, в левой руке  прятавший крохотный шарик свинца, магнитокинезом удерживал лезвие.  Выражение лица он старался поддерживать одновременно выжидающее и  расслабленное. Получалось ли, он не был уверен, учитывая, что после  удара по шлему в голове звенело до сих пор.

Граф  был упрям, и за рукоять меча дергал минут пять. Все это время ученый  наблюдал за реакцией солдат. И когда их напряженное внимание начало  сходить на нет, негромко заметил:

- Ваша кровь на моем клинке.

Подняв на него глаза, Карстмеер вздохнул:

- Да. Моя кровь на вашем клинке. Я признаю свое поражение.

И  в тот же самый момент Килиан прекратил подавать энергию в магнитное  поле. Граф Карстмеер чуть не упал, когда меч неожиданно поддался.

- В таком случае, наш вопрос решен… Ну, если вы не хотите теперь испытать меня в конной сшибке.

- Да. Вопрос решен.

Преклонив колено и протянув меч, Карстмеер произнес:

-  Я, Ворден Карстмеер, граф Стерейи, приношу клятву верности Его  Величеству королю Идаволла Амброусу. Я также клянусь в верности  божественной Госпоже Ильмадике и приношу ей обет служения. Да будут  присутствующие свидетелями.

- Я, барон  Килиан Реммен, наделенный правом говорить от имени короля,  свидетельствую вашу клятву. От имени короля я принимаю ее. Встаньте,  граф Карстмеер.

Поднявшись на ноги, граф заметил:

- А теперь, барон Реммен, я настаиваю, чтобы вы и ваши люди были гостями в моем замке.

Вообще,  Килиан предпочел бы поскорее вернуться в столицу. Но о том, чтобы  обидеть с таким трудом завоеванного союзника отказом, не могло быть и  речи. Да и рану следовало хотя бы обработать.

После же того, как граф со свитой первыми направились к замку, к ученому подошел Маврон. Разозленный Маврон.

- У нас же был уговор! – возмутился он.

- Да, был, - небрежно бросил чародей, - Мы договорились, что я отдам вам дочь мятежника. Вы видите тут мятежника? Лично я нет.

От такого рассуждения рыцарь, кажется, на секунду утратил дар речи.

- Я… Я этого так не оставлю!

Чародей бросил на него короткий взгляд и устало произнес:

- Знали бы вы, как часто я это слышу…

(с) "Ложь путеводных звезд", глава "Правда стали" https://author.today/work/52961

Третью книгу я представлю фрагментом, разделенным на две части в разных главах. Он наглядно показывает умение не играть по навязанным правилам. Когда предлагают выбор из трех вариантов, всегда можно выбрать четвертый.

Как раз в данный момент Лана заканчивала свой отчет об их экспедиции к руинам Восточной Империи.

-  …таким образом, если из трех мест мы выберем нужное, а также опередим  Орден на пути к нему, то у нас будет единственное оружие, способное  убивать Владык. Это наш шанс.

- Единственное ли? – заметил  Габриэль, испытующе глянув на Килиана, - Помнится, вы говорили, что  Ильмадика уничтожила остальных Владык.

С ученым он держался  вежливо, - но вместе с тем холодно и высокомерно, непрестанно давая  понять, что не считает его ровней себе. Что ж, бастард давно привык к  такому отношению.

- Уничтожила, - подтвердил он, - Она вызвала  Повышение самих их тел. В результате ей удалось не только убить их, но и  преумножить за счет этого свое могущество. Я пытался понять, как она  это сделала, но увы: органика устроена слишком сложно для меня или для  любого другого адепта. Нам этот путь недоступен. Не сможем мы и  воссоздать Стиратель, хоть у нас и есть необходимые схемы. Эта  технология опережает пресловутые винтовки Дозакатных на несколько веков.

- Понятно, - кивнул эжен, - Значит, только экспедиция на край света за древним артефактом.

В его голосе послышался легкий оттенок иронии.

-  Так же считают и орденские, - встрял в разговор Фирс, - Мои люди в  столице докладывают, что король собирает экспедиции в Пустоши.

- Удалось выяснить, куда именно? – уточнил Тэрл.

-  Нет, - покачал головой разведчик, - Точнее, по разным каналам пустили  информацию о двух десятках разных направлений. Король совсем не хочет,  чтобы мы отследили нужное по его активности.

- Давайте для начала  сузим круг, - предложил Килиан и, не дожидаясь ответа, расстелил перед  остальными старинную карту, изображавшую весь мир.

- Мы – вот здесь.

На фоне древних очертаний континентов Полуостров казался совершенно крошечной точкой.

- А вот места предполагаемого нахождения лабораторий.

Эти  точки Килиан отметил булавками. Первая воткнулась в северную часть  крупного полуострова на западе от «сапога», ныне ставшего архипелагом.

- Координаты четыре-два-четыре-девять-ноль-один-три-девять. База «Иерихон» рядом с городом Памплона.

Следующая булавка воткнулась далеко на востоке.

- Координаты три-два-четыре-семь-один-два-девять-пять-два. База «Геофронт» возле города Нагасаки.

И наконец, последняя заняла свое место на самом юге карты.

-  Координаты семь-семь-пять-ноль-один-шесть-шесть-четыре-ноль. База  «Ленг» в пустошах Антарктики. В данном случае действительно в пустошах:  это настолько холодный регион, что полноценных городов там не построили  даже с Дозакатными технологиями. То есть, проект изменения климата  Южного полюса существовал, но так и не был реализован из-за  недостаточной финансовой окупаемости.

Килиан кинул вопросительный взгляд на Фирса:

- Что-нибудь из этого упоминалось в докладах ваших людей?

-  Названия нет, - ответил разведчик, - Но по примерному расположению  похоже, что экспедиции готовятся ко всем трем точкам. Это может значить,  что адепты, как и мы, не знают, какая из них верная. Или же что они  предусмотрели, что мы можем попытаться отследить их, и подготовили  обманные ходы. В любом случае, нам выбор придется делать самостоятельно.

- И по закону подлости это окажется «Ленг»… - желчно усмехнулся Килиан.

Затем, спохватившись, пояснил:

-  Я не к тому, что нам надо сосредоточиться именно на нем. Скорее  наоборот, лучше бы оставить его напоследок. Как я уже сказал, эта точка  наиболее неудобна для нас. Чтобы попасть туда, придется сперва  преодолеть открытый океан без возможности пополнить припасы, а затем –  выжить в ледяных пустошах со средней температурой воздуха минус тридцать  летом. Не говоря уж о том, что по имеющимся сведениям, до Заката в  «Ленге» проводились биологические исследования, и даже Бог вряд ли в  курсе, что там могло расплодиться после Заката.

Ученый развел руками:

-  Проще говоря, будь я некой космической силой, ставящей себе целью  создать нам максимум проблем, я расположил бы Стиратель именно там.

- Кили, можешь не ерничать? – поморщилась Лана, - Что по остальным точкам?

-  Самая простая – однозначно «Иерихон», - ответил он, - Это, конечно,  тоже дальше, чем Гмундн, но в сравнении с остальными – не так уж сильно.  Можно обплыть Иберийский полуостров с запада; или же высадиться в  Провинции и дальше идти пешком.

- В провинции? – не поняла Леинара.

-  Так называется местность к северо-западу от архипелага, - пояснил  ученый, - До Заката тоже были времена, когда людям не требовалось  привлекать фантазию к придумыванию названий. Только очень, очень давно.

- К делу, - напомнил Тэрл.

-  Понял. В общем, можно плыть в обход или идти пешком, но лучше  воспользоваться «Искренним». Это даст возможность успеть туда раньше  адептов, что особенно важно…

- …если учесть, что для них эта точка  тоже ближе всего, - кивнул Тэрл, - И они наверняка постараются  проверить ее в первую очередь. Не лучше ли тогда нам начать с  «Геофронта»?

Килиан пожал плечами:

- Это лотерея. Если он на  «Геофронте», это будет выигрышный ход. Но если он на «Иерихоне», то  пока мы летаем на восток, они успеют не только захватить его, но и  привезти обратно. Я ведь верно понимаю, что сил охватить все три точки  одновременно нам не хватит?

- А сам как думаешь? – проворчал воин, - Нам бы справиться с одной, при этом не оставив без защиты ни один из фронтов.

- Кили, а если… - подала было голос Лана, но ученый покачал головой:

-  Контроль вероятностей нам не поможет. Сейчас мои силы по этой части  уходят на то, чтобы нейтрализовать аналогичные воздействия со стороны  адептов. Я могу, конечно, изменить подход, но тогда на нужной точке  будет гарантированная бойня.

- Понятно, - задумчиво протянул Тэрл, - леди Леинара, полагаю, правильно будет, если выбор сделаете вы.

Девушка оглянулась в поисках того, кто помог бы ей принять решение. На Тэрла. На Рогана. На Фирса. На Лану.

И  один за другим они отводили взгляд. Никто из них не желал брать на себя  ответственность за решение, когда совершенно ничто не поможет  догадаться, на чем его следует основывать.

Маркиза перевела взгляд на точку, указывавшую расположение базы «Иерихон», и открыла было рот, но тут Килиан прервал ее:

- Подождите.

- Есть что-то еще? – осведомился Тэрл.

Ученый покачал головой. Затем посмотрел на «Иерихон». На «Геофронт». На «Ленг».

И озвучил свою идею.

<...>

Искусство войны гласит: В войне самое главное – быстрота: надо  овладевать тем, до чего враг успел дойти; идти по тому пути, о котором  враг и не помышляет; нападать там, где враг не остерегается.

Килиан  был знаком с трудами Дозакатных стратегов, и сейчас он несся вперед,  хоть и не в самом начале колонны, но очень близко к нему. Строго говоря,  он не был обязан лично участвовать в наступлении: Тэрл по старой  привычке хотел укомплектовать мобильный кавалерийский отряд  исключительно своими отборными, проверенными вояками.

Однако  ученый не согласился на это. Это был его план. Его расчет и его  инициатива. Если он где-то ошибся, то весь отряд поляжет. И он просто не  мог допустить, чтобы это происходило, пока он прохлаждается где-то в  безопасном месте.

За верность своих расчетов он отвечал своей  головой. Если они не оправдаются, то ни четыре триггера вероятностей, ни  тонкая кольчуга, ни крошечный пузырек, что вручила ему Лана перед самым  отправлением, - не помогут остаться в живых.

Пока что, однако,  расчеты оправдывались. Как он и предполагал, Амброус предпочел  перестраховаться. Страх подвести Владычицу помутил его разум, и брат  допустил роковой просчет. Отправив войска ко всем трем базам, он  вынужден был снять часть столичного гарнизона. Солдаты, что могли бы  сейчас держать оборону, плыли через моря на восток, на юг, на запад, - и  даже не получат новостей о том, что происходит в столице.

Как  результат, пока основные силы повстанцев вели позиционные бои на  северной границе, а иллирийские союзники наступали с востока, небольшой  мобильный отряд под предводительством Тэрла совершил стремительный  марш-бросок на пределе выносливости лошадей. Штурмовать конницей  укрепленный город – самоубийство, но здесь сыграл роль другой фактор, о  котором Килиан помнил, а Ильмадика, с высоты своего пьедестала, едва ли  даже подумала.

Люди, на которых он когда-то экспериментировал с  промыванием мозгов. Они все еще были тут. Запечатленные не на Владычицу,  а на него. Когда Килиан «воскрес», адепты спешно заменили тех из них,  кто занимал высокие государственные посты, - таких, как, скажем,  архиепископ. Но кто вспомнил бы об обычной горничной или исповеднике?

А между тем, это означало, что у Килиана были свои верные люди в столице. Свои агенты, готовые выполнить любой приказ.

Проскакав  через открытые ворота, повстанцы чуть замедлились, чтобы  перегруппироваться. Каждая секунда была на счету, но все же формация  колонны слабо подходила для городских боев. Немногочисленные дозорные на  стенах попытались кое-как вести обстрел, но несколько запущенных  магнитокинезом фосфорных гранат остудили их пыл.

- Не задерживаемся! – крикнул Тэрл, как только отряд перестроился ударным клином, - Они перехватят нас на перекрестке!

План  города с указанием уязвимых мест уже видели все участники операции.  Если защитники не смогут удержать внешние рубежи (а они уже не смогли),  то дальше будет ровно одно место, удобное для обороны. Место, где  сходились две широкие дороги; там нападавших могут зажать в клещи. И  разумеется, у Тэрла были отработаны ответные ходы на такой случай.

Замешкавшийся  отряд стражи не смог отразить кавалерийскую атаку. Максимум, на что их  хватило, это выставить копья навстречу нападавшим, но чтобы остановить  их, не хватило ни численности, ни устойчивости строя. Килиан даже не  стал пытаться колдовать; разок рубанул шпагой, но промахнулся.  Противника, на которого он нацелился, срубил Корбейн.

И вот,  бешеная скачка. Гонка со смертью. Во весь опор Килиан гнал коня, спеша  добраться до дворца до того, как Амброус сумеет стянуть в один кулак все  доступные силы.

В этот самый момент армия повстанцев во главе с  Лейлой и иллирийские союзники во главе с Габриэлем Пламенным должны были  получить команду бросить все и идти маршем на столицу. Но прибудут они  нескоро, идаволльцы наверняка попробуют задержать их, и к моменту их  прибытия необходимо прочно обосноваться во дворце, чтобы столичный  гарнизон оказался зажат между отрядом Тэрла и подкреплением.

(c) "Свет погасших отражений", главы "Миг равновесия" и "На пороге Ада" https://author.today/work/112247