Я иногда читаю чужое...

Можете себе представить, я иногда читаю книги, причем не свои, а чужие. Редко, но бывает, накатывает, когда скучаешь по настоящему самодельному искусству, от земли, от почвы. Ну, и натыкаешься. Нет-нет, упаси Боже, критиковать коллег я себе запретил... табу объявил до скончания веков. Читаю — и наматываю себе на ус: а вот ты, ты мог бы такое сочинить? И тут же отвечаю — снова себе — не дорос, братец, учиться тебе еще и учиться у мастеров слова и гроссмейстеров сюжета.

Я тут, с позволения вашего, которое, конечно же, мне и не требуется, разве что для проформы, познакомлю вас с отрывком из одного из моих любимых непрочитанных произведений. Кстати, замечу, моих любимых непрочитанных произведений у меня накопилось уйма, поболе ста. То ли руки не доходят, то ли глаза бы на них не глядели, — не знаю, но факт остается фактом. Не исключаю, что в глубине души берегу их на десерт как самое вкусненькое. Типа, кофе с рюмочкой итальянского ликера после пельменей от Рабиновича из настоящего мяса, которые в Америке нарасхват. Можете, само собой, ничего не говорить, пропустить мимо ушей мою пустопорожнюю болтовню, ничего за это вам не будет, обещаю.

Лично меня слегка удивил тираж под 10(десять) тысяч печатных экземпляров этого непрочитанного мной произведения: где и когда вы такое еще видели, кроме как у классиков марксизма-ленинизма? Собственно, и все, чем оно меня слегка удивило.

Фрагмент длинноват, чтобы оценить его по достоинству, согласен, но никто ведь вас и не неволит читать и перечитывать его целиком и полностью. Хотя представляет специфический интерес для тех, кто интересуется этой темой — или, как еще говорят, в теме.

Кобель не был воспитанным. Его иногда били, а как-то раз, когда он — уже годовалый пес — напустил здоровенную лужу на кухне, разъяренный хозяин подтер им пол. Повалил набок и надругался.

Возле мусорных баков интересно. Там можно гонять кошек и жрать разную дрянь.

Вскормленный по всем правилам собаководческой науки, регулярно получающий сырое мясо, творог и иные необходимые продукты, пес предпочитал, лихорадочно давясь, заглатывать первую попавшуюся на помойке гадость.

Потом кобеля рвало. Естественно, на ковер. Пес останавливался посреди ковра, разевал пасть и начинал давиться с оглушительным звуком. Больше всего этот звук напоминал старинные напольные часы, сданные в свое время в магазин антиквариата. Только напольные часы после давящегося звука принимались величаво отбивать удары: час, два, три... А кобель исторгал из себя какую-нибудь вонючую мерзость. 

В такие минуты хозяин покаянно вспоминал о том, как взял щенка. По пьянке. Ходил, сорил деньгами и вот — купил. Продали как русского спаниеля. Ему всегда нравились спаниели. После, протрезвев, разглядел щеночка и ужаснулся. Да поздно было. Покупка таращилась, пищала, царапаясь, лезла на ручки. В общем-то, трезвому оку сразу становилось видно, что щенок тотально беспородный.

Некоторое время хозяин втайне надеялся на то, что пес — все-таки спаниель. Но когда «спаниель» отрастил себе квадратную бородатую морду, последние иллюзии рассеялись. Реальность глянула звериным оскалом ублюдка.

Собаколюбы, ау!..