Иллюстрации с карусели на "Проклятие императорского дома"
Автор: ЭйтаПосле завершения книжки я обычно сижу в режиме надутого сыча.
Когда ставишь точку, основные мотиваторы графомана вроде меня - персонажи и их история, - отпускают. В случае "Проклятия" ненадолго, конечно, история-то вообще не закончена, это такая промежуточная передышка, а Сен мне мозги сожрет, если я его хоть куда-то не доведу. Но огонь притухает, и становится довольно-таки тухло, да, потому что начинаешь замечать, что книжку-то особо не читают, обещанный разбор от кандидата наук все как-то задерживается, и вообще мир грустное и печальное место, где оценка на ЧГ у тебя еще ниже, чем на ф****** и величайшее твое достижение - 49 место в топе отечественного романтического фентези. На текст вообще смотреть не можешь, потому что он кажется ужасным, страшным хтоническим выродком подсознания, который непонятно вообще, с какой стороны теперь редактировать, чтобы сделать его хоть вполовину не таким ужасным.
Возможно, решить, что пишешь про мир без плечей, чтобы все прекратили без конца ими пожимать, я хз.
И в этот момент очень важно увидеть, что твои персонажи и история могут зажечь не только тебя.
И где-то на дне этого сплина меня нашла Demi Urtch и предложила прокатиться на карусели. Ну тут сложно отказаться, когда такую классную штуку предлагают)) Это ж как минимум один арт на халяву, потому что рисовать будут за меня, ну как тут отказаться
Я больше одного арта в конкурсе не ожидала, если честно. На дне постконцовочного сплина ты как-то так свою книжку и оцениваешь - как то, что мало кто по доброй воле осилит.
Сен, Шан и Лэйли у меня были заказные, Амелу мне Дэми нарисовала в шарике совершенно прекрасную (кто не видел, сходите по ссылке, оно того стоит!) получается, из основной пятерки не охваченным оставался только Ирай.
Тут я стала думать, какую бы взять сцену с Ираем, потому что он, несмотря на свои огненные способности, парень довольно тихий. По большей части сидит в бумажках носом или траву жжет, не смеется.
И тут вспомнила про сцену с Лэйли в лесу. Надо сказать, Ирай словил хороший такой подростковый краш на девчонку чуть младше, но сильно выше по положению, поэтому у меня в этой сцене был полнейший картбланш описывать Лэйли Очень Красивой.
Лэйлиина… Она оставалась Лэйлииной даже в испачканном в земле мальчишеском костюмчике. Высоко подколотые волосы открывали плавный изгиб тонкой шеи. За то время, что Ирай ее не видел, она чуть подросла, у нее обозначилась грудь — или это простецкая рубаха открывала больше, чем платье?
Когда Ирай поклонился, чтобы поприветствовать ее, запястье ее пахло чем-то неуловимо-сладким. Кленовым соком? Смолой какого-то редкого северного дерева? Нет, не цветами.
Он так растерялся, что поцеловал это запястье вместо того, чтобы коснуться его лбом. К счастью, она, кажется, восприняла это как должное.
И также просто согласилась проводить Ирая к замку. Ее будто бы и вовсе не волновало, чем закончится спор их учителей.
Она даже не оглядывалась.
Она шла чуть впереди, свободно и легко, и вряд ли знала о том, что где-то там, далеко, в столице умерла любовница Императора.
И уж тем более не предполагала, что бывают на свете такие сборища, как Императорский суд.
А знала бы — какое ей дело? Зачем бы ей предполагать?
Она не знала прекрасной Юнны.
Помнила ли она о том самом приглашении? Вряд ли. Сколько она их таких рассылала, сколько подписывала лично, сколько поручала подписать горничной? Он ведь даже не знает, ее ли то была подпись…
Но она помнит его имя.
Она помнит его имя.
— Срежем немного? — предложила Лэйли, когда они спустились с холма, к дороге, ведущей в перелесок. Деревья были молодые, стояли на правильном расстоянии друг от друга: этот лесок кто-то высадил, как будто местным обителям не хватало Леса за рекой.
Не дождавшись ответа, Лэйли оглянулась, опустила взгляд на его парадные щегольские ботинки.
Они с Учителем отправились сюда прямо из дворца. Когда Император в таком расположении духа, время, потраченное на сборы, может обойтись слишком дорого.
— Или не пойдем, — вздохнула она. — Так себе была идея. Судя по всему, тебя чуть ли не с занятий сдернули?
Ирай пожал плечами.
Он хотел бы что-нибудь ответить, но голос будто куда-то делся. А когда он все-таки смог что-то выдавить, это было угрюмое:
— Ты ж вроде знатная дева. А одна ходишь.
Лэйли рассмеялась, и медленно пошла по дороге, не сомневаясь, что Ирай идет за ней.
Да что там дорога! Одно название. Очень широкая тропа, вытоптанная десятками ног, разбитая копытами. Тут и там ее пересекали узловатые корни, за которые Ирай все время запинался.
Откуда такие корни у совсем еще молодых деревьев?
Как будто корни им были главнее крон.
— Мне ничего не грозит на этой земле, — сказала Лэйли просто, — я ее наследую. Это мой лес.
— Это разве Лес?
— Это просто лес. Но есть в нем эхо Леса, который за рекой, — пояснила она. — Здесь, что бы ни выскочило, мне не угрожает.
— А если я на тебя как наброшусь? — Ирай и сам не понял, как заразился вдруг ее беспечным весельем, — Как схвачу и как похищу?
Ему стоило бы обращаться к ней на «вы», но она его не поправляла. И вообще, ее одежда… И он наглел все больше. Лэйли не выставляла границ, как его знатные одногруппницы или девушки во дворце. Ей, кажется, было совершенно все равно.
Лэйли обернулась, смерила его с ног до головы оценивающим взглядом, и хмыкнула: на этот раз как-то обидно.
— Попробуй, — просто сказала она, — не стесняйся, этой тропой сейчас мало кто ходит, никто не увидит.
Где-то в глубине леса затянула свою песню кукушка, пытаясь переорать стук дятла. Какие-то насекомые стрекотали из пышных подушек кислицы между корнями. Ветер поутих, и солнце вроде как даже припекало, яркими пятнами пробиваясь между кронами.
Лэйли просто стояла посреди дороги, скучающе скрестив руки на груди.
— Уверена?
— Почему нет? — она пожала плечами. — Давай. Нападай, похищай. Можешь даже колдовать, — она подбородком указала на его нашивку на плече, — с огнем у тебя есть шансы.
Ирай откинул со лба мешавшую челку, сощурился, и шагнул вперед, надеясь в несколько шагов преодолеть разделявшее их с Лэйли расстояние.
Под ногу подвернулся очередной корень, и он обиднейшим образом растянулся в пыли у ее ног.
Она протянула ему руку.
— Ты как? Ничего не рассадил? — обеспокоенно спросила она, пока Ирай отряхивался.
Он качнул головой.
И шагнул еще раз.
В этот раз корень его ногу в петлю захватил намертво, но Лэйли успела подставить ему плечо, и второго падения не случилось.
— Понял? — спросила она серьезно, без насмешки, помогая ему принять более-менее устойчивое положение.
— Это ты?..
— Нет, это не магия, — отмахнулась Лэйли, — просто это мой лес, он меня защищает.
— Я могу сжечь?
— Зачем? — как-то сразу напряглась Лэйли, и присела перед Ираем на корточки.
Коснулась корня, и тот отпустил — как показалось Ираю, неохотно.
— Он же живой, — укоризненно сказала Лэйли и бросила тревожный взгляд на солнце, — Идем. А то еще опоздаем к обеду.
И мне нарисовали не один, а целых два арта на эту сцену! Правда, оказалось, что в своем желании описать Лэйли Очень Красивой я напрочь забыла упомянуть, что у нее все такие золотые волосы, Ирай несколько увлекся ее отросшим бюстом, давайте простим мальчику слабость поэтому тут случилось некоторое недопонимание, из которого я вывела одно простое правило - никогда не лениться прописывать тз.
Но Лэйли Макса Ростовского все равно вышла невероятно красивая
И дерзкий Ирай, который все к чертям готов и может спалить, в принципе, но его же очень вежливо просят такого не делать... И совершенно волшебный Лес, который, так-то, получается вполне себе тоже персонаж))
Если так подумать, то как раз Ирай Лэйли - естественный враг, со своей специализацией на огне против ее дендро-замашек. Другое дело, что пока еще не пришел час им меряться силами, это да.
А еще случился внеконкурс от Александра Зарубина (вот здесь пост с иллюстрацией, не поленитесь жамкнуть лайк в карму художнику, если понравилось) и теперь-канонично-блондинистая красивая Лэйли, красивая магия и Ирай в парадной форме))
А еще Лес. Лес вообще фотогеничен, как его ни нарисуй)))
А потом случилось клевое, и Дэми Уртч еще и нарисовала мне сцену с апельсинкой! (ставим лайки посту с иллюстрацией))))
Сегодня на нем был великолепнейший пурпурный жилет, и вышитых на нем блестками птичек Амелу так и тянуло потрогать. Она отвлеклась от сверчика, взобралась на скамейку и потянулась к особенно красивой птичке у Цесина на кармашке.
— И что, кто убийца? Мой сын?
Император машинально придержал Амелу за бант на платье, чтобы та не свалилась.
— Сомневаюсь, милорд.
— Горнявка подтвердила? Просто отдай ей платок.
— Пока нет, но, смею заметить, хоть я и не специа-алист: никогда не видел у умерших от удара тупым предметом по голове синей пены изо рта.
Цесин протянул Амеле апельсиново-желтое шелковое великолепие, до того попусту торчавшее у него из нагрудного кармана. Амела приняла и замерла в восхищении.
А потом сунула в рот краешек, чтобы попробовать на зуб. Вдруг правда апельсинка?
Некоторые рефлексы ее детского тела были неистребимы.
Амела упихала подарок Цесина в кармашек, специально подшитый на ее пышном платьице, села рядом с отцом и заболтала ногами. Саблесверчик вспрыгнул на краешек скамейки и потер ножку о ножку.
Сегодня был замечательный, теплый и безоблачный день. Самое то, чтобы сидеть с папой и болтать ногами.
— Да, веский довод.
Отец наконец расслабил плечи. Со стороны незаметно, но Амела кожей почувствовала, как перестали гудеть напряженные мышцы.
Если маленькая принцесса хочет платочек, она получает платочек))
Не потому что это приказ, а потому что ей как-то очень сложно отказать. Одна из причин, по которой ее так не любит братец Сен, он же злая блондинка (с). Почему Амелу все любят, у братца Шана отбоя нет от девчонок, несмотря на его длительные и занудные "тайные" отношеньки со служанкой, а у Сена из сторонников только Лэйли и среди придворных прозвище "Унылая Принцесса"?
Да потому что лицо попроще надо делать, Сенниления!
Совершенно шикарный арт от Liza Faffer - сердечки иллюстрации, кто еще не.
Шан попытался защититься, но брат заломил его руку с легкостью. «Проклятая лихорадка», — подумал Шан, — «Такой был бы великолепный повод его ударить».
Если бы он только мог.
Но его тошнило. В глазах двоилось, а в голове будто бы бухал огромный тяжелый молот. Бух, бух, бух — каждый удар сердца отдавал в виски, иглой простреливал в глаз…
Сен никогда не нападал, если не был уверен в победе.
Он пришел к нему ночью, бесшумно запалил свечу на столике у кровати, и поднял за шиворот, не дав толком проснуться.
И Шан был совсем беззащитен перед ним, больной, ослабевший, в дурацкой ночной рубахе, в идиотских шерстяных носках. Он бы позвал стражу, они там, за дверью — и как только Сен пробрался сюда, неужто тут где-то тайный ход?
Но если Шан позовет их, то его ребята увидят Сена в мужской одежде и рядом с Шаном.
И долго не проживут.
— Чего тебе… — прохрипел Шан, — зачем ты сюда пришел?
Сен отпустил его, оттолкнул к кровати: Шан пошатнулся, попятился назад, еда нашел рукой резной столбик, и оперся на него, как на трость. Шишечка кровати неудобно колола руку, но Шан не решался лечь при Сене. Не в таком состоянии.
Он ничего не сможет сделать, если Сен решится задушить его… да хотя бы подушкой, или шнурком от тяжелой бархатной шторы.
А Сен в ярости.
Когда Сен в ярости, он слишком многое способен сделать с тем, кто слабее. Не только… напасть.
Сен подошел к креслу, на котором Шан любил читать, и повернул его так, чтобы сесть к кровати лицом. Сел, по-женски скрестив ноги, уперевшись щиколотками в ножку кресла, подался вперед, положив гладкий подбородок на переплетенные пальцы. В его взгляде было чистое бешенство.
— Какого демона ты позволил созданию прорыва сесть подле отца на Императорском Суде? — спросил он тихо.
— Я болею, — прохрипел Шан, отлично понимая, как же жалко это звучит, — я просто не смог встать.
— Ты должен был. — сказал Сен, — ты был должен.
Вспышка ярости его прошла так же быстро, как и разгорелась. Он упер локоть в колено и уронил голову на ладонь, скосил на Шана один глаз.
В неярком свете свечи глаз казался желтым, как у зверя. Лицо Сена будто бы разделилось на темную и светлую половину. Но ни одна их них не предвещала Шану ничего хорошего.
***
Он так и будет мучить Шана. Каждый раз, когда что-то пойдет не так, будет приходить и сочинять небылицы, одну за другой. В детстве Сен пугал Шана девчонкой, которая якобы живет в колодце и может утянуть Шана на дно из любой лужи со стоячей водой; и сейчас, как тогда, он придумал историю такую жуткую, в которую совсем не хочется верить, и оттого только верится сильнее.
Сен — лживый, лживый гад, но его ложь не так-то просто изгнать из памяти. Его ложь отравляет жизнь.
***
А если…
А если дать Сену то, что он хочет? А самому уйти в тень? Пускай, пускай Сен попляшет в его шкуре! Пускай нахлебается доли счастливчика-сына полной ложкой! Пускай поймет, каково это — с утра до вечера сидеть за учебниками, прерываясь лишь на тренировки с мечом!
— Сен… — прохрипел Шан, — Мы же похожи, как две капли воды.
— Что?
— Мне все равно, где болеть. — Шан приподнялся еще выше, закашлялся.
Он тянул время. Нравилось ему наблюдать, как у брата лицо вытягивается. Шан знал: Сен и предположить не может, что кто-то может добровольно…
— Я могу поболеть и в покоях старшей принцессы Сеннилении.
…отказаться от власти.
Вообще я куда-нибудь вставлю эпизод, где Лэйли такая: "Но Сенни - улыбчивый такой, приятный парень", и все остальные такие "шта?".
В защиту меня, прописавшей штамп "весь такой угрюмый парень улыбается только главной героине, потому что она особенная", Лэйли человека застала буквально врасплох, и начиналось у них все с отыгрывания принц_ессы в беде. У Сена с актерскими способностями сильно не очень, но когда ему надо, он прямо ну сильно старается. Иногда слишком.
И ему в какой-то момент настолько понравилось, что есть человек, который совершенно искренне считает его приятным улыбчивым парнем, а не как обычно, что теперь у него при Лэйли улыбчивость и приятность разве что с лицом оторвешь, пожалуй.
Но от семьи свою натуру во всем прекрасии скрывать куда тяжелее, да и не надо. Более того, если Сен сам завязывает какие-то отношения с новыми людьми, его хлебом не корми, дай зайти с запугивания, и это выбор вполне добровольный: биться на поле "какая лапушка" с Амелой бесполезно, на поле "хороший сын" с Шаном тоже не получается, потому что официально Сен - дочь, так что он взял ветку "придворная интриганка в окружении ВРАГОВ" и решил развивать именно ее.
И я не знаю, как Лизе это удалось, какое-то совершенное волшебство, но это именно Сен во всем своем прекрасии
В общем, я невероятно благодарна всем художникам, которым откликнулись мои персонажи, и очень благодарна Дэми за такую возможность, и уже который день хожу, улыбаюсь и плюю на свои рейтинги, потому что главного я добилась, история откликнулась не только мне, и теперь я вижу столько прикольных воплощений своих персонажей, и вообще, ыыыы, насколько мир прекрасен и удивителен и насколько в нем замечательные люди и какая классная все-таки штука -- карусель))
Обязательно улучите время и посмотрите всю галерею, она того стоит)))