Русское чудо

Во многом уверенность в себе россиян основана на вере в русское чудо, вере, нужно сказать, вполне обоснованной. Уход Наполеона из Москвы или красное знамя над рейхстагом в Берлине - это как раз проявления такого вот русского чуда. Русский солдат исторически демонстрирует невероятную выносливость, он способен больше переносить боли и трудностей, чем французский или немецкий солдат. Это факт. Но совершенно ошибочно некоторые россияне делают из этого вывод о каких-то сверхчеловеческих способностях русского солдата, делающих Россию непобедимой. Нужно понимать, что за выносливостью русского солдата кроется вовсе не запас здоровья или счастья, а, наоборот, глубокая болезнь. Имя этой болезни: христианство. Христианство утверждает, что земная жизнь - это боль и мука, но при этом запрещает лёгкое избавление от этой муки - самоубийство. Самоубийство - это самый тяжёлый грех, тяжелее даже убийства, поскольку в убийстве ещё можно раскаяться, а в самоубийстве нет.

В этом заключается глубочайшая формула ненависти к жизни. Христианин убеждён, что жизнь дана для страданий. Убить себя, значит, дезертировать от страданий, это считается проявлением гедонизма. Мол, самоубийца хочет получать от жизни удовольствие и не готов страдать, поэтому он слабый. А кто страдает, тот сильный. Но у этого вопроса есть и другая сторона. Кем должен быть человек, который каждый день видит, как кто-то рядом страдает и мучается, сострадает ему, но не прерывает его страданий? Каким чёрствым должно быть сердце человека, когда тот отказывает страдающему, который просит убить его? Он знает, что не может облегчить страданий своего ближнего, он ухаживает за больным, зная, что тем самым только продлевает его муки. В этом заключена уже формула глубокой ненависти к жизни: готовность наблюдать за страданиями ближнего только из убеждения, что жизнь должна причинять страдания. Возможно, в какой-то момент тот, кто наблюдает за страданиями ближнего, начинает даже получать от этого удовольствие, превращаясь тем самым в садиста. Но даже если превращение в садиста не происходит, такой человек всё равно будет глубоко ненавидеть животных, поскольку они так не страдают.

Когда христианин говорит, что знает жизнь и любит жизнь, это лишь означает, что он любит страдания и наблюдать за страданиями. Для него жизнь - это страдание. Но здесь он противоречив, поскольку достаточно указать ему на кота, жирафа, летящего в небе орла, чтобы опровергнуть. Все указанные животные - это тоже жизнь, более того, именно это и есть жизнь в её первозданной, девственной форме. Жизнь, не затронутая человеком, и эта жизнь вовсе не является страданием. Христианская ненависть к жизни имела место повсюду в Европе, но в России она дошла до каких-то невообразимых форм. Дело в том, что российская военная тактика издавна - это тактика выжженной земли. Скифы, обитающие на территории России, когда столкнулись с армией Персидской империи, просто отступали, сжигая свои города и уничтожая свои поля. Эта тактика дала свои результаты, и персы, страдая от голода, вынуждены были отступить. Затем тактика повторилась снова, когда на скифов пошёл Александр Великий. Тоже самое: отступление, выжженная земля, уход Александра. И всё это было ещё до христианства. Когда же в России было принято христианство, то христианский нигилизм наложился на тактику выжженной земли, и сформировался новый, феноменальный нигилизм. Сам по себе такой нигилизм - это уже уникальный биологический феномен. Россияне, живя в нищете, яростно сражались за правительство, которое держало их в нищете. Их правительство бросало их в самоубийственные атаки, забрасывало трупами фронт, не жалея и не считая потерь. Тактику выжженной земли использовал ещё Пётр I в войне со шведами, чтобы не дать шведам дойти до Москвы. И только это спасло тогда Москву от нашествия шведов. А в Первую Мировую войну, например, союзники России - англичане и французы очень удивлялись тому, что русские генералы не считают потерь.

Именно это является причиной "русского чуда", делающего Россию непобедимой. Когда правители России говорят, что Россию невозможно победить, нужно понимать, что они имеют в виду, что в случае чего готовы обречь миллионы людей на голод, выжечь землю и свои города, бросить тысячи людей в пекло сражения на верную смерть. Лишь бы не пустить врага к столице. Но, кто-то здесь задаст вопрос: какое это имеет значение, ведь главное - результат, а именно победа? Если Москва не взята, то какая разница, какими средствами это достигнуто? Враг отброшен, страна защищена. Но нет, нужно понимать, что такая тактика, связанная с глубоким нигилизмом, всегда сопряжена с глубочайшей неспособностью уважать своего врага. В России, в отличии от Европы, никогда не было рыцарства - именно по этой причине. Такая российская тактика допускает даже геноцид, великодушие к врагу вовсе не обязательно. Но вопрос, зачем тогда нужна победа? Такой победой невозможно насладиться. Ведь во многом наслаждение от победы возникает тогда, когда победитель проявляет великодушие к врагу, когда милует кого-то. Но если победитель уже стал садистом, он будет хотеть только одного: новой крови, он уже не сможет остановиться, никакая победа его удовлетворит. Победа или поражение сделают его одинаково несчастным. Победа делает его даже более несчастным, ведь поражение могло обернуться смертью, а смерть - это избавление от страданий. Победа же продлевает страдания. Отсюда можно сделать вывод, что россияне никогда по-настоящему и не побеждали. Все военные победы России - это не победы россиян, это победы нигилизма, победы глубочайшего инстинкта ненависти к жизни, победа антижизни. Россияне от такой победы страдали также, как и проигравшая сторона, и оба они проигрывали инстинкту страдания и ненависти к жизни.