Baby, it's violence (О насилии)

Без малого год назад я дописала свой шестой самостоятельный роман – «Цепи». Пост об этом был у меня в группе в ВК. Но не думаю, что он кому-то интересен. Упоминаю я об этом, потому что в том посте, пытаясь объяснить, о чем эта вещь на 130 страниц, я сказала также, что, помимо всего прочего, она о насилии, в самых разных его формах и проявлениях. В том числе о тех, о которых почему-то принято говорить в меньшей степени.  Позволю себе с сокращениями процитировать часть монолога одного из персонажей:

«Все эти святоши <…> регулярно занимаются худшей формой насилия – психологической. Худшей, потому что она наименее заметна. И форм у неё как у гидры голов. От игнора и сарказма до обесценивания и навязывания своей воли под морализаторскую лавочку…».

Буквально вчера у меня завязался диалог на близкую тему, и я не без облегчения обнаружила, что кто-то всё-таки разделяет мою позицию, хотя и называет вещи немного иными именами. Поэтому то, что я дальше напишу, может много кому не понравиться, но я чувствую, что пришло время об этом всё-таки сказать. 

Меня иногда заносит в различные феминистические сообщества, обычно случайно, реже намеренно. Бывает так, что поиск подпихивает мне что-нибудь эдакое, и я заглядываю, потому что тема женских прав и свобод мне близка, важна и прочее. По понятным причинам. А вот посылы многих современных феминисток (или тех, кто себя ими называет, что не всегда одно и то же) – вот не всегда. Меня одинаково раздражают и мужененавистники, и женоненавистники, независимо от их пола. Давайте уже ненавидеть всех людей одинаково!

И ещё меня раздражает отклонение от истины и справедливости (хотя бы в какой-то условной их форме) в угоду «повесточке». Потому что, в конце концов, это вредит всем. 

Я заговорила об этих сообществах именно потому что там, чаще всего, и сталкиваюсь с этим явлением перегиба. И благодаря таким сообществам обычно, если насилие, то в первую очередь мужчины над женщиной, и в первую очередь физическое и/или сексуальное. 

Прикольно то, что я всё время вижу одну и ту же информацию, и ничего нового: ни причин, ни что делать, ни списков телефонов, куда можно обратиться за помощью, ни одной ночлежки для женщин, попавших в трудную жизненную ситуацию, ни одной, блять, ссылки на кризисный центр или юридической консультации, как правило, нет. Одно лишь обмусоливание про «арбузер во всём виноват, а жертва ни в чом ни уиновата» (в лучшем случае говорят, что у него в психологическом плане всё не ок. У него не ок, а у неё, значит, ок. Ясно-понятно), «арбузеры хитрые и сначала притворяются лапушками», «эмоциональные качели в отношениях не дают ей уйти» (что ей угрозы убийством могут не давать уйти, почему-то пишут реже, ну да ладно) и т.д. и т.п. И моя любимая фраза: «Жертвой насилия может стать каждая!». Типа не надо шэймить жертв и думать, что с вами это никогда не случится. 

Так вот. Жертвой насилия может стать не только каждая, но и каждый. Это не уникальная женская проблема. И домашнее насилие касается не только женщин. Вот только люди имеют разную виктимность, т.е. предрасположенность к тому, чтоб стать жертвой преступления (в т.ч. насильственного) вообще, и той или иной его формы – в частности. Но акцент я сегодня всё-таки сделаю на женщинах. И на домашнем насилии.

Уже не счесть, сколько мне доводилось прочитать срачей на тему «самадуравиновата», где кто-то непременно вставлял своё «вы аправдываете насильника, если виноватите жертву!». Да ё моё! Как одно следует из другого?

Проблема тут на самом деле в том, что у наших людей почему-то есть такая особенность: в процессе «разобраться, кто виноват, и что делать?» они почему-то останавливаются на первом. Нашли виноватого и…и проблема не решена, но всем как-то пофиг. Некоторые агрятся даже на осторожное «в произошедшем виноваты оба» и начинают орать «Жертва никогда не виновата!». Ну триггер у них такой, я понимаю. А вот они, что люди плохо умеют выражать свои мысли, понимают плохо. Итак, я вроде хорошо умею формулировать мысли (пока что), поэтому скажу:

Жертва не виновна и не виновата в насилии. В насилии виновен всегда только тот, кто его совершил. Но жертва виновата в том, что не позаботилась о своей безопасности, потому что она и только она несет за себя ответственность, когда достигла совершеннолетия. Прочувствуйте оттенки слов «виновен» и «виноват», и разделите эти две плоскости: «безопасность» и «насилие». Почему-то, когда какой-нибудь идиот кидается под колеса, обычно никто не кричит, что водила «насильник» и «убийца», и что назвать идиота идиотом – это оправдать убийцу пешеходов. Хотя у суда иногда бывает иное мнение на этот счёт, даже, если всё очевидно: докажи, что ты ну никак не мог остановиться за эти 10 секунд. 

Разумеется, то, что я выше написала, применимо только к взрослым дееспособным людям. Потому что, когда жертвой насилия становятся дети и подростки, это вина взрослых, которые за них отвечали. Но, когда взрослый дееспособный человек не позаботился о сохранности своих имущества, чести, здоровья и жизни, это на его совести, это, чаще всего, результат его ошибки и/или безответственности. Можно сколько угодно кричать, что женщина имеет право носить юбку любой длины и жить с каким угодно мудаком – разумеется, имеет – но и последствия разгребать будет она. А иногда и её родственники, в том числе дети. Легче ей от того, что она «право имела», не станет. Никому не станет. 

Кто-то скажет, что в моей логике есть косяк…и будет прав. Выше сказанное относится к некоторым ситуациям, чаще разовым, и то не всегда (как известно, даже паранджа не гарант сохранности, например, в военное время). То есть речь о тех ситуациях, в которых человек всё-таки в состоянии предугадать возможные последствия, у него нет каких-то косяков, которые ему объективно мешают это сделать. Уточняю это, потому что нередко люди с высоким уровнем виктимности не осознают, что с ними что-то не так, поскольку этот набор их характеристик сложился ещё в детстве под влиянием их врожденных особенностей с одной стороны, воспитания – с другой, и опыта социального взаимодействия – с третьей. И всё это взаимосвязано. Только...почему-то об этом не говорят в пабликах феминисток.

Так вот, как дипломированный специалист в области психологии и жертва этого самого насилия в различных его формах с градацией от «лайтового» до «что за треш?» я могу про домашнее насилие, когда оно исходит от мужчины, тем более партнера, сказать так: нет, не каждая взрослая дееспособная женщина может стать его жертвой. И даже определить, кого считать жертвой, порой однозначно нельзя. Ну, меня можно, наверное) Потому что, когда моя мать вышла замуж «не за того человека», мне было 12 лет. И это не было моим выбором, а на мои протесты всем было срать. Зато в последующие 13 лет я успела стать очевидцем всякого интересного по нашему сабжу.

В 1964-м году вышла книга Эрика Берна – «Игры, в которые играют люди». Не буду сейчас погружаться в подробности транзакционного анализа, скажу лишь, что в этой книге он написал, что с детства под влиянием обстоятельств и у одних людей под влиянием других закладываются сценарии для «игр», в которые они будут «играть» во взрослом возрасте. Под играми при этом подразумеваются некие жизненные сценарии (на всю жизнь или в отдельно взятых отношениях, либо в типах отношений), которые они воспроизводят раз за разом, причем не осознавая этого или осознавая лишь отчасти. 

И эта книга во многом актуальна до сих пор. Не каждая женщина может стать жертвой насилия со стороны партнера, и физического, и сексуального, и психологического, во всяком случае на регулярной основе (хотя это как раз встречается чаще всего). Жертвами становятся женщины, имеющие подходящую для этого личность и готовые «играть в такие игры». Личность эту они во многом получили благодаря своим родителям, которые либо давали им чувство опоры, либо нет, либо учили их преодолевать трудности, либо нет, либо давали им возможность для выработки самостоятельности и умения решать проблемы, рассматривая их с разных углов, либо нет. 

И хорошо ещё, если они просто ничего не давали и ничему не учили (что бывает при отчужденном и попустительском стиле воспитания), но часто ведь бывает и так, что родители много дают. Только не того, что нужно было: низкую самооценку и неуверенность в себе, эмоциональный голод, приемлемость насилия в различных его проявлениях. Причём всё всегда начинается именно с психологического насилия и может им и закончиться, но дальше такая девушка и сама «справится». У нас ведь говорят: «Один раз – не…», так и тут: ударил один раз, ну…БЫВАЕТ. «Но он же любит! Это я что-то не так сделала!». 

Мне было 16 лет, когда мой первый парень просто легонько дал мне подзатыльник. Не помню, что я тогда сказала ему, но, скорее всего, что-то из разряда «Если это повторится, ты меня больше не увидишь». Мы потом всё равно расстались, и я до сих пор, если и вспоминаю о нем, то, в основном, плохое, иногда пренебрежительно морщась. А ведь в самом начале была очарована! Сама добивалась этих отношений. Сейчас я вспоминаю это и думаю: «А если б не легонько?», «А если б повторилось?»…И понимаю, что мы бы тогда расстались гораздо раньше. Он регулярно выворачивал наизнанку мою психику, но в семье, несмотря на всё, что творилось, меня никогда никто не бил. И я бы никогда не позволила во взрослом возрасте ударить меня моей матери, если б она решилась исполнить свои угрозы, и тем более не позволила бы чужому человеку, не из родительской семьи, которого я сама выбрала, ударить меня во второй раз. Но я понимаю, что мне повезло: я могла бы жить в семье, где побои – норма. Или где их декларируют как норму, например, «за плохое поведение, если уже ничего не помогает».

К чему я веду? Мы все уязвимы перед насилием. Да, мы все можем стать его жертвой. Мужчины тоже. И случаи, когда женщины нападают на своих партнеров-мужчин не самозащиты ради, а потому что «просто выбесил» и наносят травмы – тоже бывают. Но всё начинается с психологического насилия, с подавления воли, с создания брешей в нашей психологической защите, когда то, что не является приемлемым и безопасным, вдруг таковым начинает казаться. 

Все эти женщины имеют такие психологические бреши, они уязвимы. Спасете вы их от одного абьюзера, они найдут себе другого. И так будет продолжаться, пока не произойдет одно из трех: 1. Они погибнут; 2. Они сядут за убийство при превышении мер необходимой самообороны; 3. Кто-то, наконец, поможет им с их психологическими искажениями и залатает их дыры, научит их здоровым отношениям. Для этого порой бывает недостаточно сказать «Твой мужик мудак, уходи от него», и даже недостаточно сказать, что так, как у них – не норма, потому что здоровые отношения не должны никому приносить страдания. Они не знают, что такое здоровые отношения. У них их никогда не было. И информацию они себе находили избирательно, в соответствии со своими искажениями, чтобы сформировать модель этих отношений. 

Насилие над ними началось задолго до того, как они встретили «своего насильника». Только они часто об этом могут и не знать. И они будут совершать ошибку за ошибкой, которую нормальная женщина (или с другим сценарием) не совершила бы никогда в жизни, и будут «виноватыми» в глазах тех, кто не прослеживает этой причинно-следственной связи, особенно если процесс формирования их виктимного профиля шел как-то нестандартно. 

Поэтому если кому-то хочется и дальше кричать, что «Жертва никогда не виновата!» – кричите. Но не забывайте добавить – почему, не упускайте этого звена цепочки. Потому что кричать первое без второго, и что «каждая может стать жертвой» – это значит бросать этих женщин на произвол судьбы, а не помогать им, закрывать глаза на их уязвимость и проблемы, вместо того, чтобы хотя бы обратить на это их внимание и подтолкнуть их к посещению психолога или психотерапевта, говорить об этом, чтобы об этом знали и могли вмешаться до того, как ситуация осложнится, а не пускать на самотек, повезет-не повезет. Мне повезло. Я стала такой, какая я есть, и я счастлива в своих отношениях. А им повезет? Вряд ли.

"Baby, it's violence

You can't see what I see"

(Строки из песни Grimes - Violence)