Инквизитор, еретик и поздний ужин при свечах

На хозяине плаща, скромно выглядящая и пошитая из шерсти Оловянных островов, краснела туника с рукавами. Под горлом, на серебряной цепи, выгибался щиток с крестом и языками пламени. В глаза пойманного малефика, успевшего обделаться еще раз, смотрел комиссар Огненной палаты Вольных городов. Смотрел и делился мыслями.

- Жаль, что он отыскал вас раньше, иначе сейчас тут оказались бы вы оба… Это наше общее упущение, брат Падд, нужно будет просить прощения за него перед Мучеником. 

Отец-экзекутор согласно кивнул, глядя на собственные сцепленные ладони, перебиравшие большими пальцами бусины четок. 

- Скажи, предатель рода человеческого, не даль ли тебе было убивать невинную душу? – поинтересовался комиссар, участливо рассматривая малефика, все больше блестевшего красными потеками. – Душу, породившую еще одну, и, кто знает, вдруг тот кроха, не увидевший матери, мог стать… хирургом, сумевшим спасать каждого второго из ампутируемых, моряком, открывшим дальние острова, полные свежей плодородной земли для желающих ее и не имеющих тут, в этой тесноте и несправедливости?

Комиссар чуть помолчал, ноне дал ответить аптекарю, продолжив:

 - Или, например, это дитя могло стать обычным пастырем, пасущим на лугах за городом овец, но делающим это честно, хорошо и так, как необходимо следить за чужим имуществом, не давая ему пропасть, радуя хозяев вечерами, загоняя их агнцев домой? Да и просто, даже если бы ребенок стал пьяницей и пройдохой, но он бы им стал, он бы мог обрести прощение и оказаться на небесах, где к тому времени его ждала бы матушка, почившая на склоне лет и окруженная… пусть не семьей, но друзья бы у нее точно были.  Что скажешь?

Аптекарь, кривя от боли рот и стараясь хотя бы как-то дать воли сохнущим глазам, ответил сразу:

- Эта сука была обычной шлюхой, и знать не знала, готов поклясться, кто заделал ей ублюдка, накачав семенем как грелку водой. А я бы смог стать…

Малефик замолчал, понимая – ляпнул лишнего. 

- Гордыня, себялюбие, ненависть к людям, вот твои демоны, самые страшные и живущие с тобой постоянно. – Комиссар покивал вслед словам, почесал подбородок в темной щетине и нахмурил черные, вразлет, брови. – У тебя не дрогнула рука взрезать живую женщину и извлечь из нее самое важное чудо, дарованное нам Господом и Мучеником. Дитя, чистый лист, готовый принять на себя строки своей судьбы, положенной небесами и божественным мышлением. Так что ты хотел сделать, как тебя… эм-м… брат Падд?

Брат Падд, подняв голые красные глаза, шевельнул конопатым бледным лицом. Экзекутор родился на Оловянных островах, Освальд понял это сразу. Рыжих ресниц не видно, вот глаза и смотрятся лишь чуть лучше его разноцветных, пугавших беременных, детишек и даже глупых мужчин. 

- Геррик Броуд, отец комиссар. Но это неправда. 

Аптекарь, чуть повернув голову в его сторону, сглотнул. Освальд усмехнулся, надо же, он снова начинает бояться, понимая, что кроме чернокнижия, поклонения Падшему, убийства, колодовских ритуалов и прочего, ему впаяют еще и сокрытие настоящего имени, а мало ли что за этим прячется, верно? 

- И как же зовут нашего случайного гостя на самом деле, брат Падд?

- Геррик… Хольм.

Комиссар удивился, так по-настоящему, что Освальд чуть не поверил.

- Из Хольмов, живущих в Древальте, раз аптекарь? Геррик, это правда?

- Да.

- И твоя семья те самые травознатцы и лекари, пользующие младшую ветвь королевской семьи Древальта? 

- Да. 

- Как интересно. Хорошо, дело становится все более занятным. Посиди и подумай, пока мы потрапезничаем. Поздно, конечно, но мы же выполнили угодное Мученику и Церкви дело, думаю, в грех никому из нас это не запишут. Брат Падд, пусть сидит здесь, даже можете достать крючки, мы же с вами не злодеи-язычники из Халифата, мучить человека просто для удовольствия от его страданий, пусть и заслуженных. Только не забудьте вставить кляп, а то он уже явно приходит в себя. И сломайте большие пальцы, он успел начать заживление.

Аптекарь дернулся, но стоявший за ним экзекутор, молодой и крепкий, в мясницком фартуке и высоких перчаток, угостил его ударом короткой дубинки из кожи с вшитым песком. Геррик как-то-его-там обмяк, обвис на веревках. 

Молодой экзекутор сноровисто затянув удила, серебряные и крепкие, исполнил указанное. Влажно хрустнуло, аптекарь пришел в себя, замычав и дергаясь. Несколько крючков вырвались, распустив правую бровь на лоскуты. 

- Сиди смирно! – прикрикнул брат Падд. – Сейчас приведем в порядок. 

Он и молодой закрыли пленника, подтащив небольшой столик с укладками, где что-то звякало и склянками. Запахло как в палатке полевого хирурга, аптекарь подвывал, но старался не дергаться, закрытый уверенными спинами в коричнево-багровом. 

- Ну, теперь можно и спокойно познакомиться-пообщаться. – Комиссар придвинул себе кресло, сел рядом с Освальдом, кошачье цапнул спелое привозное яблоко и начал отрезать небольшие кусочки. – Угощайся, Освальд. Здесь есть холодная телятина, хлеб, вареный батат, капуста с маслом и ягодами, сыр. У нас с братьями много ночной работы в последние годы. Приходится накапливать опыт, чтобы не терять силы. 

Освальд поблагодарил и придвинул тарелку с тонко нарезанным мясом, отваренным и потом потушенным со сладким луком. Привозное чудо батат он не любил, не понимая удовольствия от сладковатой вязкой массы во рту. 

- Меня зовут Гай Септимус Люпус. – Комиссар соорудил себе плошку с капустой и кусками сыра явно размявшись яблоком и решив заняться едой посерьезнее. – Вряд ли тебе о чем-то говорят мои фамилии, но…

- Твой дядя командует эскадрой в Длинном море, а отец недавно прибыл в Западный номед принимать пост архонта. – перебил Освальд. – Извини за грубость, но вы, южане, иногда чересчур щепетильны и, одновременно, чересчур гордитесь своими предками. Мне известно, кто ты, приходится следить за изменениями в номедах и государствах. 

- Или, просто-напросто, наш общий хороший знакомый Гриф делится с тобой имеющимися данными, что я не понимаю. – Гай облизал пальцы, телятину он наложил не пользуясь приборами. – Но это личное дело Марка, я в них не лезу. Что? Удивлен моими манерами? В одной далекой стране есть поговорка – с волками жить…

- По волчьи выть. Это из Белозерья, верно. 

- М… - Гай отхлебнул из кубка. – Мне ни капли не наврали про тебя, охотник. Ты интересная личность, многогранная и тем даже опасная.

- Чем я опасен лично тебе, человеку, что держит в страхе союз городов? – Освальд посмотрел на аптекаря и двух экзекуторов, увлеченно возящихся с ним и явно готовящих к продолжению, вернее, к настоящему началу серьезного разговора по душам. 

- Непредсказуемостью, неизвестностью намерений и мест нахождения, целью твоих поездок по моим городам, где ты мотаешься туда-сюда несколько месяцев, редко где задерживаясь больше, чем на неделю-полторы. Ты убийца, настоящий волкодав, хорошо заметающий следы и делающий не самое плохое дело, но мне никогда не нравилось, когда ко мне, псу Церкви, в миску лезет такая же клыкастая и опасная шавка, как я сам. Понимаешь?

Освальд кивнул, прихлебнув вина и даже решив добавить еще. Сваренное с медом оно оказалось очень даже неплохим.

- Люблю умных собеседников, - Гай, хрустя капустой, покрутил в воздухе двузубой вилкой. – С ними намного проще достигать полезных и приятных соглашений. Причем, без лишних боданий или, как в нашем случае, показа клыков, ворчания, рыка и шерсти, торчащей на загривках.

- Ты настоящий южанин, не как Гриф, - поделился Освальд. – Говоришь красиво, плавно, как читаешь стихи, вот ровно как это делается у вас на юге.

- Кажется мне, Освальд, - Гай вздохнул, тяжело положив локти на стол. – Кажется мне, что сейчас это была насмешка.

- Ирония. 

- Сам получал образование в каком-то университете материка? – поинтересовался Гай. 

- Иногда оказывался в Сеехавене, иногда в Пеште. Не мог себе отказать в удовольствии ходить на диспуты богословов, правоведов и философов, особенно после того, как факультеты открыли для дворянок. 

- То есть ты, греховодник, ходил слушать магистров и кандидатов ради просто попялиться на дочек тамошних аристократов, на их круглых нежные жопки и настоящие дворянские скромно-маленькие тугие сисечки, так и подпрыгивающие в корсажах в самые волнующие моменты споров?!

Освальд кашлянул, показав глазами на приостановившегося молодого экзекутора. Гай развернулся, кашлянул и, когда тот обернулся, продемонстрировал кулак. Жилистый хороший кулак, явно умеющий держать не только перо, вилку или Святые списки. 

- Грехи посылаются нам как испытание. – пожал плечами Гай. – А уж тамошние дворянки, в Пеште, чудо как хороши, ведьмочки юные. Статные, поджарые, аки хорошие легавые, ножки маленькие, как на подбор, и мода эта, наваждение бесовское, разрешили им грудь напоказ выставлять, вот ведь… Бывал, видел, понимаю. Ясно теперь, почему в городах для жен и дочерей золотых семей установлены правила?

С этим Освальд не спорил, местная мода ему нравилась куда меньше. Хотя, куда без этого, женщины всегда ими остаются. Высокие воротники введены указаниями магистратов? Пожалуйста, никто же не запрещает выбирать ткань, а с Востока, в каждом караване, столько почти прозрачного идет…

- Не мешай мне. – Гай разломил круглую булку, протянул половину Освальду. – Тебе нужно выполнять условия твоего контракта, понимаю. Я дам тебе людей в Древальте, Пеште и даже Абраксасе, если рискнешь сунуться туда. Там хватит работы, уж поверь, Гриф останется довольным. 

Охотник отщипнул кусок булки, прожевал, глядя в его темные глаза. 

- Не отвечай. – Гай языком прошелся по зубам. – Мне вполне ясно, что ты сейчас скажешь. Знаешь, почему сегодня отправился вместе с братом Паддом?

- Любишь участвовать в делах рядовых братьев?

- Знал, что ты напорешься на брата Падда. А брат Падд ревностен к своей службе и долгу, очень, знаешь ли, не любит, когда кто-то еще пытается делать дело, врученное ему Церковью. Ты бы сгорел в том подвале, Освальд, уясняешь ли ты это?

- Из тебя вышел бы хороший помощник отцу. – Охотник закинул в рот остатки булки. Прожевал, видя, как Гай молчит. – Почему ты надел красное?

- Сначала мне пришлось носить коричневое, чуть позже коричневое с багровым, а до красного я добрался лишь недавно. Я младший сын, охотник. Младший из пяти, а законы Безанта строги к тому, как должно быть с наследством и судьбой отпрысков настолько знатных семей. И пусть два моих средних брата, идиоты и сорви-головы, отправились на Черный Юг, воевать кесарю слоновую кость, красное дерево, алмазы и золото, переходить дорогу двум оставшимся, не таким умным, как я, не стал. Мои родители такого не заслужили, они хорошие люди, пусть живут долго… И не видят свар и похорон среди своих сыновей. 
Вторая часть цикла "Охотник за головами". Освальд, подписав контракт с имперской инквизицией, выслеживает другую дичь. Опасную, странную, страшную. И головы, перекатывающиеся в мешке и стучащие о седло - не всегда человеческие. Добро пожаловать, ведь вас ждут шесть полновесных, как наконечники стрел, историй, случившихся в разных уголках мира Освальда. От древнего леса Квист, прячущего вымерших чудовищ и до песков Халифата, скрывших старые башни Кеми с их тайнами, от льдов Айсбергена со снежными колдунами и до темных переулков Ниросты, вольного города оружейников и алхимиков. Будет интересно, обещаю.
Истории мира, уничтожившего собственную магию. Мира, не помнящего про нее. Мира, живущего на тонкой грани с другим, темным, опасным, жадным... Охотник за головами. Наемник. Человек без прошлого. Мастер меча. Освальд из Старой Школы. Идущий по своей дороге и не знающий, что прячется за новым поворотом. Поворотом в мире, где снова сгущается тьма.
https://author.today/work/24456