Шок

 В конторе у меня есть прозвище. Оно не особенно оскорбительно и редко используется, но, стоит случиться чьей-то смерти во властных кругах, о нём вспоминают. Дело в том, что обладая некоторым литературным даром, я неизменно пишу некрологи на каждую мало-мальски известную личность, которой случается дать дуба.  Таким образом, в нашей конторе я  единственный некрологист. Но слово это известно мало, и чаще меня  называют некрологиком. 

Я не возражаю: написание некрологов мне вовсе не в тягость, напротив, я искренне люблю  это делать.   Для меня резюме — черновик некролога, а некролог – последнее резюме. В жизни каждого, считаю я,  должно быть что-то хорошее – хотя бы некролог, и хотя для подавляющего большинства  покойников их жизнь – просто эпиграф к некрологу, мои некрологи обычно так хороши, как будто чужая смерть рождает вдохновение. И чем противнее мне был покойник, тем лучше выходит некролог. 

   В некрологе  я не лгу, но в последнем  слове над трупом глупо называть вещи своими именами.  Человека, в некрологе которого каждое слово истинно, можно сразу канонизировать и, судя по некрологам, в раю уже яблоку негде упасть.  Но я пишу такие, что с ними только жить и радоваться. Правда, в них  обычно сказано столько хорошего, что все сразу же почему-то догадываются, каким отъявленным мерзавцем был покойник.  Я знаю этот свой недостаток и работаю над ним: собираю редкие выражения, запоминаюи записываю в блокнотик прочувствованные цитаты, а иногда, что скрывать,  делаю трафареты-заготовки о будущих покойниках. 

  Коронавирус  необычайно отточил мое мастерство, и я начала работать так, чтобы как можно больше некрологов было написано заранее. Когда умирает известный человек, газета есть газета, некролог нужно дать без промедления. И вот аккурат в понедельник я состряпала три некролога и аккуратно положила их в папочку на рабочем столе. 

И что? - спросите вы. А то, что до конца недели они понадобились. Все три.