Персеиды

Когда сияют головы и камни,

честь генералов - смерти их бойцов,

чтоб звезды расползались за ремнями

погостами расстрелянных отцов,

в холмы и горы, в место для отчизны,

в кусочек неба, здесь, над головой,

когда от скуки забирают жизни

и формируют роты и конвой.

И чем подлей придуманный сценарий,

тем чаще отдают друг другу честь

и красной краской брызгают в орнамент,

и набивают буквы - все, что есть.

***

Где боль, где ненависть, где страх...

В кустах шиповника бутоны облетели,

их розовые ягоды в кустах

еще немного не дозрели.

А радугой раскрашенное небо

крошится и по-прежнему цветет,

и в августе взлетают в небо птицы,

по кругу облетающие юг.

В моих руках трепещет мотылек

и я его случайно отпускаю,

и он летит, как брошенный цветок,

круги и петли рядом нарезая.

Пока плывет и плавится заря,

но медленно, и, видимо, багрово

сияет гроздь муската, янтаря

и яблока, а с губ слетает слово.

Я тряпкой оттираю небосвод

от облаков, что по углам налипли,

басово кружит шмель, а звук - живет

в единственной, несложной парадигме.

***

Присосались к вампирам вены

в городе на Неве

златокудрые девы

две.

Зализали вампирам шрамы

и келоидные рубцы,

отмокает в корыте парус

и растут как грибы дворцы.

И прожорливо жрут в салате

мелко резанную морковь,

и в домашнем сидят халате, 

с губ стирая вампиров кровь.

И скользят по их детским лицам

тени августа и восторг,

и проткнувшая небо спица,

и пропивший завод парторг.

Перемены. И воет ветер,

как собака без пово-дыря,

и, наверно, родятся дети,

скорпионы и два царя.