Первый том "Ужасного века": отзыв Петра Кузнеченко

Петя — кстати, автор карты "Ужасного века" (а ещё сценарист в студии Данилы Козловского), тоже не имеет на АТ нужного значения репутации, дабы разместить рецензию. Так что появилась она в ВК, ну а сюда скопирую. Петя даже сгенерил пару новых иллюстраций при помощи нейросети Midjorney.

-------------------------------------------------------------------------------------------—

«Ужасный век» Андрея Миллера (которого дальше я для удобства и по старой дружбе буду называть просто Блас) близок по духу к самым популярным из современных фэнтези-романов, не ушедших далеко от толкиновского квазисредневековья, но менее походящих на классический морально чёрно-белый эпос — к Аберкромби, Мартину или Сапковскому. К последнему, пожалуй, в наименьшей степени — «Ужасный век» с большИм перевесом историческое фэнтези, нежели магическое. Дворцовые интриги, кровавые войны и быт простых смертных на первом плане, других рас и странных существ здесь нет вовсе, а со сверхъестественным пока сталкиваются единицы. Определение «тёмное фэнтези» дать тоже можно, но примерно в той же мере, что и произведениям описанных авторов — «Ужасный век» не уступает «Песни льда и пламени» в кровавости и реализме, но беспросветного мрака уровня «Князя Пустоты» Бэккера здесь не найти. Так что в плане уровня «тёмности» — вопрос, с чем сравнивать.

Зато историчность здесь такая, что перечисленные авторы выходят нервно покурить. Пожалуй, это одна из наиболее ярких отличительных черт романа: местный «примерно рубеж XV и XVI веков» описан ярко, сочно и выглядит предельно реалистично.

Государства «Ужасного века» явно стилизованы под исторические прообразы. Может, в деталях и есть расхождения — историкам виднее — но у любого местного народа есть очевидный прототип. Вот гордое и религиозное северное королевство, где глава церкви — архиепископ, а знать носит фамилии вроде Линкольн и Гаскойн. Вот бывшая империя на берегу моря с роскошными винами, привлекательными смуглыми женщинами и канцлером по имени Сантьяго. Южнее, на другом континенте, поклоняются другому богу, правят халифы и визири, а до захода солнца нельзя пить алкоголь. А Ургвин — государство, где странный язык, неотёсанный народ и смешные шапки — надеюсь, ещё появится в сюжете.

Это решение со стилизацией видится мне пусть немного «читерским» для фэнтези, зато крайне эффективным — имея чёткие прообразы гораздо проще как представлять себе описываемые места, так и банально запоминать имена и топонимы. В фантастике авторы часто изгаляются на изобретение в плане нейминга чего-то нового, однако заканчивается это, как правило, плачевно. Искусственно созданные имена не имеют ассоциаций, неестественно звучат и вылетают из головы почти сразу. У Бласа же всё прямо и просто: кого-то запоминаешь по ассоциации с политиками, кто-то созвучен с известным писателем, а кто-то вовсе с футболистом.

Огромное значение в «Ужасном веке» отдано бытовым деталям. Блас здесь использует весь свой колоссальный исторический бэкграунд и делает мир «Ужасного века» почти осязаемым. Текст не перегружен отвлечёнными сложными метафорами, он рисует картинку из простых элементов: цветов, запахов, вкусов, предметов одежды, деталей поведения героев и прочего. Всё это конструируется в очень живую, «выпуклую» картинку и хорошо погружает в пространство действия.

Это очень сильное достоинство романа, однако в моём понимании оно, бывает, превращается и в недостаток. Блас увлечённо конструирует декорации, но иногда, на мой вкус, пытается объяснить слишком многое и слишком подробно — местами меня посещала мысль, что я будто не фэнтези-роман читаю, а Grand Orient, исторический паблик Бласа, посвящённый популяризации истории. Это познавательно, интересно, но иногда слегка сбивает темп и настроение сцен.

Ещё один спорный момент, к которому я до конца не решил, как относиться — активное использование в «Ужасном веке» терминов «на грани» специальных исторических знаний, особенно в военной области. Это я про всяческие «гамбезоны», «эспады», «бригантины» (доспех, не корабль), «сабатоны» и прочее. Мне большая часть слов в силу определённого бэкграунда, на фоне которого мы с Бласом и познакомились, понятна, но я легко могу представить себе вполне образованного человека, которому придётся за каждым таким термином лезть в гугл. А иногда такой возможности просто нет — пусть пока роман в электронном виде ситуация почти исключена, но я хорошо помню, как в 10 лет читал третью часть тетралогии «Наследие» в местах, отдалённых от интернета, и половину книги недоумевал, как же выглядит загадочный «скрамасакс», которым вооружён главный герой.

Но это, конечно, мелочи, которые не мешают общему восприятию сеттинга. Который всё-таки вышел весьма занятным, и не только из-за ярких исторических деталей и передающейся благодаря им средневековой атмосфере. Фантастическое дополнение здесь тоже роскошно: оно заключается только в редком, но всегда крайне важном и интригующем появлении таинственных высших сил. Не богов, а кого-то вроде духов Гоэтии, к которым ненавязчиво отсылает одно из местных существ подобного рода: Царь пустыни, «король верхом на верблюде», слишком явно напоминает Короля Пеймона, девятого духа и слугу Люцифера, согласно «Малому ключу Соломона».

Пусть в силу объёма «Ужасный век» не даёт широких представлений об истории местного мира, о его устройстве, но атмосферу, в которой идёт повествование, создаёт жутко притягательную. Для меня лично сеттинг в фантастическом произведении — едва ли не половина успеха. Из множества рассказов Бласа у меня в топ-5 наверняка войдёт его совсем ранний Wilde Jagd, который даже не удостоился места в вышеупомянутом сборнике. Но он так завораживающе жуток, что для меня это сгладило многие литературные неровности.

А у «Ужасного века» и по их части всё хорошо. Повествование идёт через POV'ов — главных героев, с чьей точки зрения и рассказывается история, в чью голову мы как читатели залезаем. Пожалуй, для всё тех же целей глубокого погружения в многостороннюю историю и детализации происходящего это тоже самый эффективный подход. Но Блас идёт дальше, чем тот же Мартин в «Игре престолов» — его POV’ы не просто занимают потенциально разные стороны разгорающегося конфликта, но и принадлежат к разным социальным слоям, что обогащает не только сеттинг, но и текст — мы постоянно переключаемся между куртуазной речью дворян и грубыми разговорами простых вояк и одинаково хорошо проникаемся мотивацией как принца, так и сержанта наёмной армии. Такой многомерный подход сложнее реализовать, но в «Ужасном веке» эта полифония смотрится очень органично, стилистически выверенно — здесь снова играет роль и исторический, и жизненный багаж автора. Блас явно умеет говорить на разных языках — что лить в уши мёд как канцлер королевства, что ругаться, как настоящий солдат.

Ещё один близкий Мартину подход — не делать POV’ами наиболее сложных и загадочных героев. Если помните, то Варис, Мизинец или Эурон Грейджой POV’ами в ПЛиО не были — мы не могли залезть к ним в голову, и это оставляло в них долю загадки. В «Ужасном веке» Блас использует тот же приём — мы не знаем, что на уме у Шеймуса, смотрим на него только глазами приближённых. То же касается канцлера Сантьяго или пиратки Вальверде — персонажей безусловно глубоких и сложных, но раскрывающихся только со стороны. Это интригует, читатель, как и главные герои, здесь всегда немного доктор Ватсон, не всегда осознающий, что на этот раз задумал Шерлок Холмс.

При этом в самих POV’ах Блас реализовал своё железное правило: пусть они могут быть жестоки, циничны, лицемерны или грубоваты, но слабым духом здесь не место. В «Ужасном веке» каждый, от чьего лица ведётся повествование — персонаж, заслуживающий как минимум уважения. Это сильные волей и сердцем люди, как правило вполне верных (по местным меркам) моральных ориентиров, достойные, но впутанные в сложные жизненные ситуации. Плохой ли человек магистр Тиберий, раз смело и истово защищает идеалы своей церкви такими жестокими методами? Стоит ли осуждать кровожадность Шеймуса, если на его пути пока встречаются в основном лжецы и лицемеры? Судить ли Фиделя за сомнительное ремесло, если, судя по всему, иного выбора судьба ему не предоставила? «Ужасный век» не навязывает читателю мораль, но оставляет каждому из героев поводы для симпатии. И, конечно, тем интереснее будет столкнуть их всех в следующих частях цикла — POV’ов настолько много, что все они пока дошли максимум до конца первого акта своих историй.

Но здесь снова, по моим субъективным ощущениям, Блас слегка «пересаливает» — главных героев колоссальное количество, и если к третьей новелле это не успевает надоесть, то вот появление новых героев аж в пятой уже слегка перегружает восприятие. Для романа с таким обилием персонажей у «Ужасного века» просто сумасшедший темп — действие всегда держит в напряжении, но от того ближе к концу об эти «передышки» на введение новых персонажей сюжет будто немного спотыкается.

Хотя, повторюсь, действие в романе не прекращается ни на секунду, и, что особенно важно — история движется руками персонажей, сторонними наблюдателями язык повернётся назвать только тех, чья арка и не успела стартовать (вроде принца Бернарда). То, что Бласу удалось в «Людях середины» — через логично вытекающие друг из друга поступки разных героев сплести лихой экшен и потом эффектно и опять же через чёткие обоснованные действия его же развязать — высший пилотаж нарративного мастерства.

А ещё в «Ужасном веке» есть отсылки. Нет, ОТСЫЛКИ. Вот уж где постмодернистский рай — так это в них. Они органично вплетены в ситуации, хороши их дополняют и очень отличаются как по стилю, так и по сложности узнавания. То капитан наёмников Шеймус ругает посвящённую искусству войны книгу некоего Никколо Равелли за оторванную от реальности теорию — горячий привет Никколо Макиавелли. То старый вояка Ангус поминает «узкоглазого, который сказал, что война — лекарство против морщин» — думаю, не надо объяснять, кто автор сих строк. То старый гвендл представляется купцом-бакалейщиком — повод вспомнить «Ведьмака». Да и названия новелл: «Имперские ублюдки» явно вдохновлены прологом Skyrim, а «Люди середины» отсылают к песне Высоцкого.

Конечно, по «Ужасному веку» нельзя судить, какой выйдет вся трилогия. Первый том — живой, очень детализированный, динамичный. Здесь сильные и разнообразные герои, несколько сторон назревающего конфликта, ненавязчивое, но притягательно-загадочное магическое дополнение, много войны, крови и секса… И пока это всё лишь экспозиция, или, в лучшем случае, завязка.

Пока повествование пространственно разорвано, пока настоящий глобальный сюжет лишь заводится, но отдельные новеллы всё равно читать было точно нескучно — локальные микросюжеты и проблемы, прогрессия усложнений и редкое, но меткое введение действительно значимых для всей истории кусочков пазла своё дело сделали: «Ужасный век» читается на одном дыхании и выглядит не как обрывок одной большой книги, а как полноценная часть трилогии.

Бласа мне хочется искренне поздравить — это совершенно титанический труд, я не понаслышке знаю, каково выписывать линии десятка героев со своими задачами и проблемами. А здесь их втрое больше, мир огромен, и к тому же во многом вымышлен, пусть и основан на реальных прототипах. Но этот труд однозначно удался — я давно, очень давно не читал чего-то со столь же большим увлечением, так быстро и с таким уровнем погружения в атмосферу.

Скажу больше — «Ужасный век» очень помог мне пережить пусть короткий, но не самый приятный отрезок в жизни, когда альтернативой было разве что планомерное уничтожение домашнего бара. Но Шеймус, Ирма, Фидель, Робин, Ангус, Вальверде, Мартин, Гелла и прочие спасли меня, подарив увлекательную историю, в которой можно было на время раствориться. А это в литературе вообще самое ценное.

-------------------------------------------------------------------------------------------—

Спасибо!