Мир спасет красота

... поэтому несказанно счастлива показать иллюстрацию от нового талантливейшего художника на АТ - Елены Пя. Можете заходить на ее страничку и любоваться работами, не забывая поблагодарить сердечком  

Помимо того, что Лена замечательный автор, тонко и точно рассказывающая об обычных людях в травмирующих и фантастических обстоятельствах, она зарекомендовала себя и как самобытный художник. Почти иконописные, одухотворенные лица ее персонажей, пастельные оттенки и пейзажи, полные воздуха и света создают особую медитативную атмосферу в ее рисунках. Всегда с восхищением рассматриваю ее работы на чужие романы и несказанно радуюсь, когда она рисует к моим собственным историям.

Вот - иллюстрация к роману ЭВО. Мой долгострой, который (надеюсь) когда-нибудь да завершу. А пока вдохновляюсь работой любимого художника на эпизод встречи младшего урядника Тито и его мамы в Доме Успокоения.

...Он подождал, пока сиделка уйдет. Потом наклонился и аккуратно расправил плед под сухими руками мамы Анэ. Из-под левого рукава хлопковой блузы свисали полупрозрачные жгуты – Тито видел, как в них искрится и перетекает нектар, и знал, что они обвивают левую половину маминого тела и впиваются в грудную клетку, как маленькие змеи, накачивая ее нектаром и жизнью: без них сердце мамы Анэ остановилось бы два года назад.
– А до затмения меня повысили, – рассказывал Тито, медленно толкая каталку по аллее. – Теперь я младший урядник, и у меня есть напарник Эну. Он многому меня научил: как бить так, чтобы не оставлять синяков, и как вести допрос, чтобы отступник дал показания с первого же раза. Еще я выбиваю на стрельбе десять из десяти, я самый лучший в группе. А сегодня был на дежурстве…
Тито умолк и остановился: на миг почудилось, что в воздухе кроме роз пахнет кровью. Длинные старушечьи пальцы, похожие на высохшие веточки, дернулись и поползли по руке Тито.
– Мама?
Водянистые глаза мамы Анэ глядели в пустоту, но рот кривился в полуулыбке.
– Тебя снова обижали эти противные мальчишки? – шелестящим, как опадающие лепестки, голосом спросила она. – Я поговорю с мастером-учителем, мальчик мой. Ты не заслужил такого обращения, о, нет!
– Меня никто не обижал, мама, – Тито погладил ее по руке. – Я уже давно не в школе, ты сама отдала меня в отряд охраны порядка, а теперь я вырос и поступил на службу в Управление. Помнишь?
Мама Анэ молчала, с уголка губ текла прозрачная слюна. Тито вытер ее рукавом и прижался лбом к маминому плечу.
– Я сам обижаю других, – глухо проговорил он. – Помнишь, ты говорила, что когда-нибудь у нас будет полно татри? Теперь я получаю жалование и могу оплатить твою жизнь. Она стоит куда дороже, чем жизни воров и отступников. Тех, кто еще не пойман и кто ожидает казни в наших тюрьмах. Всех, кто оскверняет Город Третий. Я бы отдал их жизни за одну твою, мама. Когда поправишься, отвезу тебя домой. Сейчас я живу в казарме, но у нас все еще есть дом, помнишь? Я посажу там розовые кусты, как ты любишь…