Сетябрь

Раскрывается, как цветок,

эхо быстрых шагов в этот гулкий и синий сентябрь,

и последние светлые дни

ищут якорь и плавят янтарь.

И солома соломенных вдов

кирпичами лежит на полях,

но, похоже, что я не готов

растворять это небо во днях.

Солнца - много. Жаль ветер простыл,

как огонь по спине холодок,

и я вижу, как падает тень

и готовится падать листок.

Нет, он здесь, он еще к нам под ноги с тобой не упал,

но сиреневый воздух плывет

и приносит куски одеял,

перья птиц и серебряный дождь.

Как в потертых былинах бомжей

ноги мерзнут и словно горит

этот страшный бродяга-сентябрь,

что со мной об огне говорит.

***

Когда нет слов,

Нет песен, нет идей,

И ночь темна, и кажется тёмней.

В саду срывает яблоки и пьет

Разбитых яблок яблоневый сок

Земля в траве, трава, что на земле

И темнота, живущая во тьме,

И небо, что подвешено над нами,

И звезды, что горят над фонарями,

И каждый, кто ещё мерцает тут,

пока в ладонях угольки несут.

***

в коврах, затканных странным бухарским узором,

то бархатных, то мягких, словно густая шерсть,

сидел старик, его худые ноги

и пальцы ног, которых было шесть.

Пил чай из побелевшей тюбетейки,

рахат-лукум откусывал и ел,

парной кусочек мяса на тарелке,

чуть в стороне, покрытый луком млел.

не вызывал у старика желанья

вцепиться, откусить и проглотить,

рахат-лукум, чаек, воспоминанья,

изжога и запущенный гастрит.

Узор ковра закручивал спирали

зеленых листьев, чашек и стеблей,

кружились стены, потолок и дали

светились лампочкой под сотенку лучей.

Друг с другом дни о чем-то говорили,

их сыновья и внуки сыновей

сидели, поздравляли и хвалили

прадедушку, уснувшего теперь.