О разных художественных языках

В общем, камрады и камрадессы, я лажанул. Некритично и легко поправимо, зато очень поучительно. 

Начну, впрочем, издалека. Во-первых, для лучшего системного осмысления случившегося непотребства. Во-вторых... Ну, как вы, наверное, заметили, потрепаться с умным видом я люблю))) 

Работать с сюжетом, композицией и прочей техникой я учился по пособиям для сценаристов. Почему по ним, спросите вы, ведь книжка — это во многом совсем не кино? О, это элементарно. Все известные мне пособия именно про книжки делятся на два типа. Это или трëп, иногда классно написанный и интересный, но в любом случае с трудом натягиваемый на практику. Или, что в последнее время всё чаще, это — пересказ всё тех же методичек для сценаристов, только прочитанных методом Ляли Брынзы, где дыры в бессистемно усвоенном материале затыкаются додумками и эго пересказчика. Примеры хорошо известны, не будем поминать всуе. Потому оптимальным вариантом виделось изучить практики, которые реально работают в здоровенной и очень конкурентной индустрии, причём, сделать это по возможности поближе к первоисточнику, там, где наносной профанической чепухи заведомо не будет. 

Логично, что с такими вводными я принялся адаптировать чисто кинематографические композиционные приёмчики. В том числе такой, когда конец одной сцены как бы получает продолжение в начале следующей, хотя на самом деле речь там о совсем другом. Для понятности приведу абстрактный пример. 

Допустим, первая сцена у нас завершается следующими словами: 

Но это всё не имело смысла без участия Атли. Ильдико искренне надеялась, что ей всё же удастся уговорить старика вписаться в их авантюру.

А следующая, начинается со слов: 

— Да хрен тебе по всей роже! — возмущённо воскликнул Атли, и подкрепил сказанное ударом могучего кулака по ни в чём не повинной столешнице. 

Складывается ощущение, что старый вредный Атли грубо послал по известному адресу так рассчитывавшую на него Ильдико, не так ли? Ан нет. Повествование продолжается, и мы видим, что Атли послал кого-то другого, а Ильдико до него ещё не дошла.

К чему это приводит в кинематографе? К тому, что зритель сначала ойкнет, потом гыгыкнет — и, возможно, запомнит эти сцены в достаточной мере, чтобы потом использовать к ним непрямые символичные отсылки. 

Как это сработало у меня в книге (не на Атли и Ильдико, я их только что из головы придумал, но структурно похоже)? Читатели выразили мне вежливую и интеллигентную, но всё же ярость. Ведь книжка — это во многом совсем не кино. 

Я не учёл того, что в кино действие идёт независимо от зрителя. Ну, то есть, он может нажать паузу, если смотрит дома, но пока он этого не сделает — всё движется. А в литературе сюжет на субъективном читательском хронометре движется только тогда, когда оный читатель его собственно читает. Из за этого любое читательское «так, блин, постойте!» и в самом деле останавливает сюжет. В литературе толком нет безусловно эффективных средств ответить читателю «нет, сам постой и дальше смотри, сейчас понятно будет». Ему нельзя помешать вернуться назад, перечитать, снова не понять, что творится, перечитать ещё раз и на какой-то итерации обозлиться на книгу, а то и на автора. То есть, эффект, почти прямо противоположный ожидаемому. 

Означает ли это, что нечего киношные приёмчики в принципе тащить в литературу? Нет, ни в коем случае. Равно как и не означает, что не надо читать сценаристских методичек — ничего лучше и доходчивее, знаете ли, всё равно нет. 

Это означает только одно. Что с какими шаблонами или приёмами вы бы не ознакомились, нужно думать своей головой. Постоянно. Всегда. Хотя бы не поленившись прикинуть, как этот троп сработает не в идеально лабораторных условиях, а конкретно в вашем контексте.