Дурак космического масштаба - скидка 40%

Физиономия десантника снова налилась краской. Здоровенный он был, но и только. Левша, правда, как выяснилось. Но и от удара левой я уйти успел. 

Руки-то какие загребущие... Опять ушёл от мальчика. Понял, что уклоняюсь от этой живой мельницы без затруднений, дал в себя попасть, но обвис и выбил из равновесия. 

И десантник весело пошёл багровым личиком в пол. Но это его совсем не успокоило, а избивать лежачих я не умел. И с этим надо было срочно что-то делать.

Задача, да? Молодое здоровенное тело, не чувствительное к боли, там других не держат, машет руками и ногами, как вентилятор, и мне его надо или избить, иначе оно не успокоится, или дать ему избить себя. 

Злость растёт, уклоняться нельзя бесконечно. Я случайно вывожу руку в его зону опоры и дёргаю парня за воображаемый хвост. Это весёлый, забавный приём, позволяющий без усилия сбить противника с ног, нужно просто хорошо понимать, как он стоит, и что в этот момент уравновешивает его задницу. 

Десантник упал на попу, и кто-то, знакомый с борьбой данников, фыркнул. 

Это было решение. Я дал парню встать и снова уронил его, практически просто скользнув рукой у него за спиной. Ещё раз. Ещё. Вокруг уже откровенно ржали. Стиль из редких, но, когда приём повторяешь десять раз подряд, всем уже всё понятно, кроме подопытного. 

У красномордого было два варианта – дать крышняку съехать и начать меня убивать, или посмеяться вместе с остальными. 

Я ждал. Практики драться на смерть у меня не было, и в этом парень мог быть для меня опасен, но спиной я чувствовал поддержку. Пилоты тоже были настроены вполне конкретно.

– Как-то неправильно это, – сказал десантник постарше моего ретивого соперника, пользуясь паузой на его сопящее вставание.

– В чём проблема? – спросил один из первых пилотов, высокий улыбчивый блондин.

– Они не дерутся… – десантник пальцами изобразил конец фразы. На его щеке дёргалась тоненькая ниточка шрама.

– Ну, да, – согласился блондин. – Сержант не хочет избивать вашего бойца. У вас честной дракой считают обоюдный мордобой, у нас принято показывать техническое преимущество.

– Я не хочу никого избивать! Я хочу, чтобы он взял тряпку! – зря я отвлёкся. 

Мой красномордый соперник впечатался в меня всей своей немалой тушей! Я автоматически провис на удар, и мы вместе полетели на пол. В полёте моё тело вспомнило, что оказаться под десантником нельзя, любой болевой из запрещённых, и я не встану. 

Шанс был только извернуться в полёте, и я успел уронить два наших тела не на мою расслабленную спину, а на его напряжённую. Пол и здесь был металлическим в крупный рубчик, удар – сильным, даже моему боку по касательной досталось так, что онемело плечо. А мой «данник», похоже, и головой приложился.

Рос сразу вытащил фляжку. А я, поднявшись на колени, ощупывал этого красномордого идиота. Сила тяжести половинная, но случай – та ещё зараза. Не хватало сломать ему что-нибудь. Сердце запоздало забилось – доигрался. 

Десантник со шрамом наклонился и, не церемонясь, наградил моего соперника двумя увесистыми пощёчинами. На удивление эффективная мера оказалась. Этот кретин застонал, наконец, и открыл мутные глаза.

– Что за стиль такой? – спросил десантник со шрамом. – Южный?

– Даже хуже. – Я приподнял красномордому голову. – На, водички, попей! Это боргелианская техника. «Данник» называется. У них и противника так называют – данник. А вот религиозной изнанки не знаю, слышал только. Техник у нас на корабле есть, он… 

Есть… Как резануло-то. 

Как же, есть у меня теперь что-то, кроме чужой бритой головы в руках, да мокрой тряпки на ближайший вечер! Ничего у меня теперь нет.

– Ты чего, командир? – спросил десантник со шрамом, уставившись на моё изменившееся лицо. 

Он выпрямился, пнул легонько моего неудавшегося соперника:

– Поднимайся, бизон, в наряд пора!

– Давайте мыть уже, спать эта… где потом? – прозвучал из-за спины раздражённый голос с жутким акцентом.

– Вставай сержант, – блондин с нашивками первого пилота протянул мне руку. – Цирк хорош, когда его мало. Но я бы потом ещё посмотрел. Без драки и с подходящим полом.

– И я бы посмотрел, – кивнул десантник со шрамом. 

Я и не знал, что меня выручит любимая забава нашего старшего техника Кешца. 

Я один и соглашался с ним дурака валять. Боргелианский стиль больше походил на забаву. Но только от человека зависит, чем закончится начатое как игра. 

Наша игра, к счастью, закончилась без переломов.