Династическая война_5

Глава 2. ОБЩАЯ КАРТИНА СОБЫТИЙ, ПРЕДШЕСТВУЮЩИХ НАЧАЛУ ПРОТИВОСТОЯНИЯ

2.1. Эмоциональные составляющие Династической войны. 

Прежде всего хочу отметить серьезные недостатки в указанных, и использованных мною монографиях (см. первую часть):

Работа Вадима Устинова академична, необычайно точна в деталях, но язык ее очень сухой и тяжеловесный для массового читателя. Это чисто работа для специалистов. В ней очень много при этом отхождений от стрежня повествования и рассуждений допускающего или предположительного характера. Например этот автор хвалит Ричарда Йоркского за «успехи во Франции», однако английские авторы тут с ним резко не соглашаются. Они указывают, что как командир Ричард был весьма посредственен и несравним с Эдуардом Черный принцем или даже Джоном Толботом. Или говорит о Генрихе VI Ланкастере как о «добром правителе, мечтавшем о мире в стране». Абсолютно не согласен с Вадимом, у меня осталось прямо противоположное мнение: глуп, необычайно жесток, крайне непоследователен и предельно эгоистичен, вообще почти точная копия злополучного Эдуарда II. Кроме того в этой работе очень подробно расписаны события предшествующие конфликту (они занимают примерно половину монографии), но крайне скупо расписаны действия уже после его начала и нет никаких психологических установок, просто идет поток событий и все. Читается тяжеловато. Кроме того избыточно большой объем в его работе занимает общее описание системы английского престолонаследия и деталей быта знати. Однако сам хронологический объем войны и шагов обеих сторон в ней раскрыт максимально. Стоит заметить, что все приложения будут даны по его монографии. 

Работа Елены Браун, напротив погружает нас в пекло эмоционального содержания и переживаний джентри, а сами события конфликта освещены довольно слабо и бегло. Она полезна для понимания экономической и политической картины того времени.

А вот работа Ландера Джека мне понравилась больше всего, особенно хронологическими и речевыми вставками (репликами их хроник и что говорили люди друг другу). Но сами боевые действия описаны в ней также скупо и очень коротко.  

В итоге пришлось из трех работ делать выжимки и использовать лучшие стороны каждой из них. В остальном стоит сразу отметить два дополнительных обстоятельства, создающих картину событий: 

1. Четко и явно выраженный спиралевидный характер противостояния, продолжавшийся до конца 1461 года (свержения Ланкастеров).
2. Все-таки социальный фактор присутствовал: на стороне Ланкастеров выступила крупная знать и большинство герцогов и графов, а вот на стороне йорков мелкое рыцарство и дворянство. Йорков также поддерживали простой люд и Парламент в Лондоне. 
3. Фактор противостояния внутри одной семьи доминирует на всем протяжении конфликта между Йорками и Ланкастерами. 

Ландер Джек указывает, что профессиональные армии были только у крупной знати уровня «графов», а все остальное представляли собой набираемые и распускаемые ополчения. Тут Вадим Устинов с ними соглашается, но у меня остается вопрос: как такие нерегулярные «ополчения» одерживали победы над самой многочисленной армией в Европе – французской? Неужели это тоже были «недисциплинированные подразделения собранные для одного боя»? И почему, если лучшие войска были в частных армиях крупных феодалов, то ланкастеры, которых поддержало большинство таких господ, непрерывно терпели поражения? Этот момент ни одним из трех авторов не раскрыт, а характер противостояния указывает на совершенно обратное: если крупные феодалы часто перелетали из лагеря в лагерь, то вот средний и рядовой состав был очень неплохо обучен и четко стабилизирован в своих лагерях. Характерный момент: мародерство начиналось только после одержанной решительной победы, либо в ситуации когда армии теряли свое снабжение и вынуждены были добывать пропитание самостоятельно. Другой любопытный момент: армии не распадались и не деградировали в ситуациях длительных маршей и переходов, а также «собачьих гонок» друг за другом. Все это говорит об весьма высоком уровне дисциплины рядового и среднего составов сил обеих сторон. 

Еще стоит заметить указанную В. Устиновым английскую систему наследования (в том числе титулов). Если во Франции и большей части Европы в то время не признавалось право женщины на передачу титула (салийское право), и любому дворянину наследовал его потомок только по мужской линии, (а проще говоря все особи мужского пола в данном семействе либо автоматом получали титул, либо право его наследования, а в случае отсутствия таковых – искался ближайший родственник мужского пола), то в английском праве допускалось наследование титула и по материнской линии, в виду паралича отцовской. Там всегда шла передача только титула и владений прямому наследнику в порядке очередности или отдельнооговоренному в завещании. Т. е. даже простолюдин, женившийся на графине мог передать своему сыну титул графа (сам его не получив)! Но при этом братья графини и их дети, которым не был завещан титул – его также не получат, и спустятся по социальной лестнице вниз. Аналогично было даже с королевским престолонаследием: дети Филиппы Мортимер, дочери Лайонела Антверпенского имели больше прав, чем следующие за ними дети Джона Готского, третьего сына короля. 

Как показали потом события английская система была во многом новаторской, хотя местами о опасной. С одной стороны она подкидывала массу сюрпризов в виду «непредсказуемого наследия», но с другой стороны не плодила множество наследников титулов, как это было в той же Франции, где список «принцев королевской крови» с потенциальными правами на престол исчислялся тысячами. Или как в России, где число удельных князей (а соответственно самих уделов) с каждым поколением возрастало в прогрессии. Мне кажется, что английская система была конечно жестокой, местами непредсказуемой, но в целом верной. 

Еще об психологических факторах, это почерпнул у Елена Браун. Отношения рядовых джентри и крупного сословия были диаметрально противоположными. Джентри были крепко напуганы самим фактом войны и осознавали какие у нее будут масштабы. Им было глубоко без разницы кто в итоге займет престол. А вот крупное сословие напротив ликовало от предвкушения предстоящей бойни и возможности поживится имениями и титулами проигравшей стороны. В голове крупной знати потоком шли вычисления шизофренического характера, какие будут у них новые владения и какой с них пойдет доход, а также как правильно выбрать нужную сторону и вовремя пристроится к победителю. 

Поэтому отношение к королю Генриху VI Ланкастеру у рядовых джентри было спокойное и даже сочувственное, а вот у властных элит – презрительное! В их представлении он был помехой для их предстоящего коллективного обогащения. При этом не все они делали ставку на Ричарда Йорка, а скорее наоборот. Многие примеряли корону на себя по «праву победителя», а большинство рассчитывало поддержать не Генриха VI, а как раз его сына Эдуарда, принца Уэльского и уже при нем раскрутиться на полную мощь в качестве регентов.

Тут еще один психологический момент: Устинов ошибочно считает, что регентство было в Англии непопулярно, а малолетние короли – крайне неудачными правителями. Может среди простого люда регентство и было непопулярным, но среди знати слово «регент» звучало примерно как «божий сынок». Сама возможность обогащения при малолетнем короле целым феодальным кланам казалась безграничным золотым дождем! Так что знать поддерживала любых малолетних правителей безоговорочно. К слову Генрих VI пришел к власти в возрасте… одного года.  

В общем атмосферу начала войны можно определить как «паническую» у джентри и сквайров, напряженную и напуганную у йоменов и крайне восторженную у высшей знати. Церковь также предвкушала свои барыши в случае войны (во время которой она пряталась за свой неприкосновенный статус) и общее увеличение возможностей. 

В факторе тандема Генриха VI и его супруге Маргариты д’Анжу, точно повторилась пара тандема Эдуард II и Изабелла Французская (см. «Шотландские войны за независимость»). Но на этот раз у короля не было сильных фаворитов как Ганесон или Диспенсеры. Генрих, как я понял, страдал целым комплексом психических заболеваний, доставшимся ему от деда (Генриха IV) и при этом в отличие от предка был еще крайне физически слабым и болезненным человеком. Знать оберегала короля как дойную корову и не препятствовала его опрометчивым и непродуманным решениям. К концу 1453 года все примерялись к его наследнику – Эдуарду. 

Характерно, что при Генрихе VI произошло разорение королевской казны, а общий долг двора превысил 375 тыс. фунтов стерлингов. Вряд ли сие можно назвать «успешным управлением регентов». Беспомощный король устраивал английские элиты. А когда Ричард Йоркский захватил того в плен, то элиты, напуганные самим фактом потери кормушки, стали немедленно сплачиваться вокруг энергичной и деятельной Маргариты д’Анжу, что вызвало ответные шаги йоркистов. За каждым шагом одной стороны следовал превышающий его шаг другой стороны. 

Вот почему Династическая война носит спиралевидный и нарастающий характер. И если в первом сражении  погибло всего 130 человек с обеих сторон, то уже спустя пять лет шло уже месиво с десятками тысяч жертв, чуть ли не каждый месяц. Элиты просто обезумели в своей алчности. Джентри и йомены все это бессознательно понимали, но не могли ничего изменить или предотвратить, в виду отсутствия у них настоящего лидера. Безропотно шли на поводу у графов и герцогов, чтобы массово умереть на полях Таутона. Но об этом позже.