Остановка под  Варшавой – приказ Сталина или танки Гитлера?

Легенда, что советское наступление на Варшаву остановилось по приказу Сталина, родилась не вчера. Тем удивительней то упорство, с которым её регулярно вспоминают. 

Даешь Варшаву зачеркнуто Люблин.

Уже в первые недели операции "Багратион", наступавшие советские фронты освободили значительную часть Беларуси, отправив при этом на свалку истории (а матчасть – на переплавку) изрядную часть группы армий "Центр". Произведенная в конце июня замена фельдмаршала Буша другим фельдмаршалом – Вальтером Моделем  – на первых порах тоже мало что изменила. Само по себе прозвище "пожарника фюрера" не могло задержать идущие на запад танковые армии.  Пока все, что мог сделать Модель, это пытаться хоть как-то прикрывать особо зияющие дыры – и ждать прибытия резервов, способных хоть как-то изменить ситуацию.

Тем временем в Ставке уже вовсю чертили стрелы следующего наступления уже с заходом на территорию Польши. Наступать должен был 1-й Белорусский фронт под командованием уроженца Варшавы и потомка старинного шляхетского рода Константина Ксаверьевича Рокоссовского. Для тех же, кому одного поляка Рокоссовского было мало, в составе фронта имелась 1-я польская армия генерал-лейтенанта Берлинга. Однако танка "Rudy" и даже всей панцерной бригады имени героев Вестерплатте для качественного пролома немецкой обороны все же было маловато. Поэтому роль тарана сыграла 2-я танковая армия генерал-лейтенанта Семена Богданова. 22 июля части армии вступили в бой, а уже на следующий день "тридатьчетверки" и ленд-лизовские "эмчи" с "валентайнами" дрались в предместьях Люблина. Радостно доложив о взятии города, штаб танковой армии на следующее утро скромно уточнил, что "в городе имеются отдельные очаги сопротивления".  

Судя по донесениям частей и прилагающимся к докладам схемам, зачистка города продолжалась еще два дня и стоило танкистам немало – именно в Люблине был ранен командарм Богданов. Приехавший же из Москвы в советском "обозе" польский комитет национального освобождения рискнул перебраться в Люблин только 1 августа. К этому времени бригады 2-й танковой армии уже ушли далеко на запад. Позади них остался не только первый освобожденный польский крупный город, но и первый освобожденный на польской территории "лагерь смерти" – Майданек.

Первоначально именно западное направление было приоритетным для сменившего раненого командарма генерал-майора А.И. Радзиевского. Штаб фронта интересовали переправы через Вислу в районе Демблина и Пулавы – боевое распоряжения об этом передали во 2-ю танковую 23 июля. 

Резать немецкие коммуникации на северо-западе, в тылу остатков группы армий "Центр" отправила конно-механизированная группа из двух корпусов – 2-ого гвардейского кавалерийского и 11-ого танкового. 

1-я польская армия в начале наступления участия не принимала, находясь в резерве фронта. 

Течет река Висла….

Между тем, бригады 2-й танковой к 25-му уже довольно далеко зашли в бывший немецкий тыл. Помимо прочего, это значило выход из-под "зонтика" оставшейся на аэродромах в нашем тылу истребительной авиации. Увы, но при многих положительных качествах советские истребители с прикрытием "на далеке" испытывали проблемы. Немцы, в свою очередь, вполне оценили степень угрозы танковой армии, бросив против неё свою авиацию. Еще в 43-м, не говоря уж о более ранних периодах войны, этого иной раз вполне хватало для прекращения наступления. Сейчас 2-я танковая продолжила идти вперед, но была вынуждена прекратить дневное движение по основным маршрутам – что дало повод в донесениях назвать действия авиации противника "весьма ощутимым тормозом".  При этом наша собственная 16-я воздушная армия "вследствие плохих метеоусловий боевую работу вела ограничено" сделав 24 июля всего 152 самолетовылета. В дальнейшем число вылетов росло, но значительная часть внимания летчиков – да и штабов по обе стороны линии  фронта – оказалось приковано к району Бреста, где, по нашим данным, в котле оказалось примерно четыре пехотные дивизии. Офицерам 2-й ТА оставалось лишь фиксировать, как "Армия продолжала действовать без авиационного прикрытия, несмотря на настойчивые просьбы Командарма к командующему фронтом".

Выход советских танков к Висле после падения Люблина был для немецкого командования неприятным, но вполне ожидаемым. Немцы еще с начала лета начали готовить к обороне западный берег реки. Подошедшие к Висле советские части достаточно высоко оценили немецкие усилия, констатировав, что треугольник Демблин-Пулавы-Радом превращен в укрепрайон. Все, что немцы успели выдернуть из-под гусениц "тридцатьчетверок" и "эмчей" на пути от Люблина до Вислы, они заботливо перетащили через реку, после чего взорвали переправы. По мнению немцев, Радом с его оружейной фабрикой был очень ценным призом, да и сама конфигурация Вислы, на этом участке делавшей изгиб к востоку, могла помочь наступавшим. 

Но в штабе Рокоссовского решили по-другому. Следующей после Демблина целью для 2-й танковой армии стала Прага – конечно же, не чешская столица, а предместье Варшавы. Поворот советских танков на северо-запад для немецкого командования стал очень внезапным и неприятным сюрпризом – об этом, в частности, поведал на допросе бывший командир 73-й пехотной дивизии,  кавалер Рыцарского креста генерал-лейтенант Фридрих фон Франек. 26 июня полки его дивизии попытались занять позиции между Демблином и Варшавой. На подготовку обороны у них было примерно сутки – и столько же потребовалось двум танковым корпусам 3-ему и 8-му гвардейскому, чтобы превратить немецкую дивизию в разбегающихся по лесам остатки. Хотя бои за Люблин и выход к Висле дались 2-й танковой дорого, на 27 июня в ней имелось еще порядка 570 танков и самоходок. 

Но путь к Варшаве попыталась преградить не только 73-я пехотная. Еще раньше Модель планировал прикрыть свой фланг, выводя в район Люблин-Демблин 4-й танковый корпус СС. Теперь уже речь шла не просто про прикрытие фланга, но про угрозу охвата правого фланга группы армий "Центр". 

Танкисты-парашютисты и другие камерады.

Одним из обещанных подкреплений, которых с таким нетерпением ждал "пожарник фюрера" Модель, была парашютно-танковая дивизия «Герман Геринг». Не смотря на "авиационное" прошлое, с бронетехникой у выходцев из люфтваффе было все отлично – дивизия имела и самоходную артиллерию и бронетранспортеры и, конечно же, танки, в том числе и "пантеры".  Это было хорошей новостью для немцев. Плохой – что дивизия  прибывала "по частям" и бросались в бой, что называется "с колес", поэтому её дополнительно передали еще батальон из 19-й танковой дивизии. На всякий случай стоит напомнить, что немецкий танковый батальон был побольше советской танковой бригады – конкретно этот 1-й бат. 27-ого танкового полка имел к началу боев 72 "пантеры".

Первые стычки передовых подразделений 2-й танковой и "геринга" произошли еще 26-ого июля.  Отыгранные погибшей 73-й пд часы позволили немцам сформировать несколько новых узлов обороны – в частности, в Минске-Мазовецком. На подходе были основные силы 19-й танковой и танковой же дивизии СС "Викинг".

Теперь все решали считанные часы – удастся ли 2-й танковой армии сбить немецкие заслоны, прежде чем на поле боя появятся новые резервы Моделя?

Почему же медлили наши корпуса? Почему обедали эти два часа?

Если рассматривать ход битвы за Варшаву не по песне очень талантливого, но все же порой очень далекого от военной истории барда, а по документам, то никакого двухчасового промедления обнаружить не удается при всем желании. Наоборот, 28 и 29 июля танковые корпуса 2-й гвардейской армии вели напряженные бои, пытаясь прорваться к варшавским предместьям. 3-й тк, после неудавшейся атаки Минска-маловецкого с юга, обошел его с востока, прорвав немецкую оборону. Командир 8-го гв.тк генерал-лейтенант А.Ф. Попов и вовсе обошелся без атак на засевших в городках  Сенница и Колбель немцев, обойдя их с северо-востока. Благодаря нескольким свежим частям, разгрузившимся в Рембертуве (сейчас часть Варшавы, до 1957 года отдельный город) немцам на вечер 30 июля все же удалось удержать Минск-мазовецкий, хотя и полуокруженным.

В тот момент и рядовым и офицерам 2-й танковой армии казалось, что до Варшавы им осталось совсем чуть-чуть. 16-й танковый корпус прорывался к Варшаве вдоль берега Вислы, немцы пытались задержать его фланговыми атаками "пантер" 19-й танковой дивизии из Рембертува. Северней 8-й гвардейский танковый корпус так же медленно прогрызался мимо засевших в Минске-мазовецком частей "Германа Геринга". Хотя приказ штаба армии предписывал уже к середине дня 30 июля овладеть Прагой, "чуть-чуть" все никак не поддавалось.

Наиболее рискованный маневр выпал 3 танковому корпусу. Его задачей стал глубокий обход варшавского укрепрайона с востока и северо-востока. При этом как раз на востоке "за спиной" 3-его тк был отнюдь не надежный тыл, а быстро "наступавшие на запад" подразделения танкового корпуса СС. Обходной маневр танкистов не просто образовывал полукольцо вокруг Варшавы, но и перерезал все коммуникации между немецкими 2-й и 9-й армиями. 

Во второй половине дня 30 июля части "Германа Геринга" наконец стали выходить и превратившегося в мышеловку Минска-Мазовецкого. Это сразу сказалось на действиях 8-ого гв. танкового корпуса – его 58-я гв. танковая бригада вместе с самоходчиками из 1817 сап-а прорвалась в городок Окунев. До Варшавы им оставалось два десятка километров. Обходившие Варшаву с северо-востока части 3-его танкового корпуса взяли Радзымин и Воломин. Однако в его штабе уже вовсю звенели не звоночки, а тревожные сирены – уже в тот же день в районе Радзымина 103 танковая бригада была атакована вражескими танками с восточного направления. Эту атаку удалось отбить, спешащие в Варшаву немцы предпочли не лезть на рожон, обойдя советские танки.Но следом за передовым отрядом к Варшаве шли основные силы эсэсовцев. На 31 июля штаб 2-й танковой зафиксировал среди противников тд "Германг Геринг", тд СС "Викинг", тд СС "Мертвая голова" и 19-ю тд. По имеющимся данным, "викинги" 1 августа числили у себя  90 танков и 20 штурмовых орудий, 19-я тд имела 160 танков и 21 самоходку. В сводку не попала хоть и не "именная", но весьма опасная в тот момент часть – подходившая с севера свежая 4-я танковая дивизия. Напротив, наша 47-я армия, на подход которой крепко рассчитывал командарм 2-й танковой, и части которой могли бы хоть как-то прикрыть наступавшие пока еще на Варшаву корпуса от ударов во фланг и тыл, пока отставали…

Ще Польша не…

Тем временем у руководителей подполья в польской столице, что называется, подгорало. Хотя разведка АК докладывала своему руководству достаточно адекватные сведенья и об усилении немецкой обороны в предместьях, особенно в той Праге, превращенной в мощный укрепрайон, о подходивших немецких танковых дивизиях, "страшная" мысль о том, что Варшаву будут освобождать советские войска, перевесила все прочие опасения. Вечером 31 июля  генерал Тадеуш Коморовский с участием делегата правительства в изгнании отдал приказ командующему округа Aрмии Kрайовой о начале восстания 1 августа. Общая численность восставших отрядов, по разным данным, составила 20-30 тысяч. Оружия, правда, имелось только для 3 тысяч, да и из этого количества большую часть составляли пистолеты.

Собственно, любой из собранных у Варшавы к этому моменту немецких танковых дивизий вполне бы хватило, чтобы считанные часы перемолоть восставших в мелкий фарш.  Скорее всего, попытайся поляки прорваться на восточный берег, на соединение с Красной армией, именно это бы и произошло – собранные в Праге части не сильно уступали аковцам по численности, при этом являясь хоть потрепанными, но полноценными арамейскими частями. Но соединяться с советами и вообще хоть как-то координировать свои действия что со 2-й танковой, что со штабом Рокоссовского, руководство восстания не спешило и немцев это более чем устраивало. Происходящее в жилых кварталах на западном берегу Вислы и Моделя и его подчиненных волновало довольно слабо, поскольку перед ними маячила куда более заманчивая цель – ослабленные предыдущими боями танковые корпуса. В первую очередь – опасно выдвинувшийся в обход Варшавы 3-й танковый корпус.

В этот момент штаб 2-й танковой уже отдал приказ о переходе к обороне.  На подходе были части 47-й армии. Но для 3-его танкового корпуса генерал-майор Н.Д. Веденеева время уже вышло. 2-ого августа немцы начали атаки с 4-х направлений. Отход от Радзимина и отчаянная контратака 8-ого гв. тк на несколько часов исправили положение, но 3 августа корпус Веденеева снова зажали в районе Воломина. Основной удар пришелся на 50-ю и 51-ю танковые бригады. От 50-й осталось 15 танков. 51-й пришлось еще хуже – весь её штаб – десять человек во главе с комбригом полковником Мирводой и 58 других офицеров бригады в списках корпуса навсегда остались пропавшими без вести. 8-ому гвардейскому танковому корпусу повезло больше – он успел дождаться стрелковых дивизий 47-й армии, усиливших его оборону. Когда на следующий день атаки пяти немецких танковых дивизий сосредоточились на нем, противнику лишь в нескольких местах удалось потеснить советские части. Главный узел обороны на этом участке – городок Окунев – остался в руках танкистов Попова. к 7 августа ожесточенные танковые бои под Варшавой затихли. К этому времени во составе 2-й танковой армии осталось 376 танков и самоходок. Точную цифру немецких потерь выяснить сложнее, но с резервов Моделя стружку сняли немалую.

Андрей Уланов