Заметки самообучающегося аффтыря. Главный герой — или крутой, или понятный

Вряд-ли кому-то нужно особо объяснять, как важен в произведении главный герой. Можно изойти на липовый мёд, выписывая оригинальный сеттинг, закрутить сюжет так, что затрещит резьба, но если при всём при этом протагонист невнятен, то не получится решительно ничего, и весь потенциально немалый труд, затраченный на проработку прочих моментов, лихо отправится в унитаз. Герой должен быть проработан. Всегда. Безусловно. Даже если он находится в «хентайной тени» (про эту технику я как-то уже писал), то есть, намеренно обезличен, дабы максимально эффективно выполнять роль пустой шкурки, в которую без проблем влезет любой представитель ЦА, он всё равно характеризуется через ярких персонажей, находящихся в его орбите. Как говорится, «скажи мне, кто твои друзья». 

Хорошо выписанным протагонистом обычно называют такого, который, с одной стороны, понятен читателю, а с другой — пробуждает желание за него болеть. Способы реализации этого — формально любые. Можно вообще зайти с обратной стороны, от непонятности и гадства, но в случаях, когда результат всё-таки стоит прочтения, оно всё равно так или иначе обыгрывает понятность и эмпатию, а не просто добавлено из вредности. 

Так вот, формально-то способы любые, а на практике у авторов как правило обнаруживается тяга к плюс-минус сходным, дающим самое на вид симпатичное сочетание трудозатрат к выхлопу. И таковым зачастую оказывается главный герой, который для предполагаемой ЦА, что называется, свой в доску. Ну, по крайней мере, в видении автора. Такой протагонист мыслит схоже с аудиторией, имеет те же тревоги и те же проблемы, хочет, в целом, того же. Что особенно важно, он недооценивается своим изначальным окружением — но по мере развития сюжета обстоятельства предоставляют ему возможность капитально дать джазу и явить миру свой истинный потенциал. 

Это, кстати, совершенно необязательно признак низкопробной «утешительной прозы». Сам по себе такой мотив — мономифический, что по простому означает — дико древний и многократно наикрутейшим образом обыгранный в куче золотофондовых произведений. Ну, и вообще, хорошим или плохим является не сам приём, а исключительно его исполнение в конкретном частном случае. 

Как бы то ни было, штамп распространён, и настолько, что временами считается чем-то едва ли не по умолчанию. Его зачастую могут применять, даже не задумываясь, зачем, и не фиксируясь в принципе на том, что вот это вот описанное — это он и есть. 

Так получилось и у меня. Специально такого не задумывал, но герой как-то сразу нарисовался именно в этом ключе: мятущийся, рефлексирующий, импульсивный, саркастичный, чужой для окружающего его социума и поначалу незначительный — но вцепляющийся в возможность навести шороху и, собственно, наводящий его. Это, пожалуй, образ, нацеленный не на массового читателя, но в несформулированную ЦА именно этого романа (походу, подсознательно имелись в виду другие начинающие авторы неформатной фантастики) в чём-то целящий. 

Так вот, к сюжету он не подошёл. Технически — потому что, увлёкшись сюжетом/сеттингом, я его недостаточно проработал. Но здесь не только момент техники, хотя, и она важна. Занявшись исправлением этой ошибки и взявшись за личность протагониста всерьёз, я заметил, что не подходит он в первую очередь концептуально. Не тот тип и не тот масштаб личности для прописанного в сюжете типа и масштаба свершений. 

Не то, чтобы сразу плохой. В то, что такой деятель, окажись он попаданцем, смог бы взглянуть незамыленным взглядом на другой мир и найти там лайфхаки, плюс-минус верится (в пределах жанровых допущений, реалистичность попаданцев вообще — тема другого разговора). Что в своëм родном сеттинге он мог бы разово психануть от переизбытка лоулайфа и учинить что-то в духе Химейера — вообще запросто (у меня даже был рассказ о таком). Но чтобы в экстремальных условиях стиснуть зубы, злобно ухмыльнуться и с такой вот рожей хладнокровно приводить в исполнение безумный по своему нахальству план в течение длительного времени... Не-а. Не про него. Под такой образ действия нужен персонаж, повидавший некоторое дерьмо и на практике приучившийся на удары судьбы отвечать контратакой. Так что здесь или с его выходками фитилëк прикрутить, что, прямо скажем, жалко. Или его самого доработать, пока соответствовать не начнëт. 

Вот только здесь есть незадача. У читателя вряд-ли возникнет желание влезать в шкуру такого персонажа. Она занята, внутри обитает высокоуровневый демон. На такого лучше смотреть с безопасного удаления, как на крупных кошачьих в познавательной документалке. И это, в принципе, реализуемо. Взять, скажем, того же Алукарда. 

Вот только есть у меня подозрение, что выписать его, такого, будет капец как сложно.