Пелевинское KGBT+: to read or not to read? Мнение рассерженного буддиста

1. Вступительный конфликт. Конфликт автор, ни много ни мало, затеял в первой части аж между тремя ветвями буддийского учения: Тхеравадой, Махаяной и Дзеном, с полным возвеличиванием первого. Некоторая логическая напряженность, впрочем, снимается за счет философских диалогов его персонажей, но уважения к Махаяне у среднестатистического читателя не прибавляет. Что же касается Дзена, то Пелевин-прозаик, как я полагаю, попросту паразитирует на дзенской символике и семантике. При этом затеянный им конфликт автор с готовностью предоставляет разрешать тем, "кого это касается", но сам в нем участвовать не желает.

2. Грязноватый "юмор" об "искусственном завышении возраста согласия", пунктирной линией проходящий через многие пелевинские тексты и в котором при желании вполне можно усмотреть отработку заказу некоего педофильского лобби. С "юмором" в пелевинских текстах, впрочем, всегда была проблема. Он убийственно, психопатически серьёзен. В его текстах не найти логических игр, парадоксов или юмора, несмотря на абсурдность аллегорий и метафор. Максимум - каламбуры и англо-русские созвучия. Например, слова "елда".

3. Цинизм, притворяющийся мудростью и знанием "об этом мире". По сути, едва ли не каждая новая пелевинская книга после "ЧиП" - манифест крипто-карго-культа. Карго-культ - это отрицание значимости и рабочих признаков социальных институтов. А крипто-карго-культ - это такое их отрицание, которое не явно и(ли) неочевидно даже для самих отрицающих. Наиболее яркое его проявление в пелевинском тексте - "стёб" над "зеленой экономикой" и Гретой Тунберг. Желающим ознакомиться с идеями Греты Тунберг и "зеленого движения" без искаженной оптики рекомендую найти эссе Наталии Малаховской "Ленин в лесу и Грета Тунберг".

4. Паразитирование на дзен-буддийской семантике, о которых я уже говорил. Попытка нивелировать противоречия между Тхеравадой и Дзеном (особенно со ссылкой на тхеравадинскую Бахиа-сутту, (англ.) безусловно, удачна. К сожалению, это не прибавляет ни смысла, ни популярности махаянскому учению. Которое, хоть и не нуждается в популярности, не заслуживает и смешения с другими буддийскими и не-буддийскими традициями). Тем не менее, ложное понимание пустоты как "небытия" или "несуществования" по-прежнему остается проблемой - как минимум для некоторых читателей пелевинской прозы.

5. Заниженная эстетика и семантика. О фаллических символах и об анально-генитально-оральной "символике телесности" Пелевин писал и раньше. Но сейчас он будто собирает все проблемы и мороки современного мира (пост-правда, неофеодализм, кибер-дроны, вера в заговор рептилоидов, феминизм "новой волны", кураторы рэперов, лимоновский "национал-большевизм") и делает из этого не карикатуру и не сатиру, а образ ложного будущего. Ибо зачем куда-то идти, если "начнется все сначала и повторится все, как встарь"? 

6. Самоповторы. Иногда авторы (как, например, Сорокин) выводят из своих текстов продолжения новых миров. Иногда (как Пелевин) строят странные рекурсивные лабиринты из снов о снах во снах. Этот пелевинский текст балансирует где-то на грани между вторым и первым с преобладанием, увы, второго. 

В общем, если бы я был еще и фанатичным, а не только рассерженным  то я бы сказал, что "эта книга оскорбляет мои религиозные чувства".