Странствие Арманда (8-9)

8. Битва с волколаком

Конец борьбе? Нет, это лишь начало:

У чародейства свой, особый счет,

Уловок грязных павший знал немало —

Клочки его отправились в полет.

Подобно искрам злобным, все упали

На травы, на кусты и на цветы —

Те задрожали, сникли и увяли,

Оставив пятна мокрой черноты.

Распространилась вонь по саду мигом,

И, словно знаку подчинясь врага,

По бывшим розмаринам и гвоздикам

Промчался старый опытный слуга.

Но доброты в нем не осталось вовсе,

Весь вид его погибель предвещал:

«К последней битве, сударь, приготовьтесь!

Когда бы знал — тогда б вас не спасал!»

Арманд замялся. Но ответил смело:

«Эдапо, да к чему нам воевать?

Уверен, и в тебе душа горела,

Когда ты видел зло, не благодать!»

Однако тьма Джеронимо борола —

И поборола все же, превратив

В лохмотья бархат славного камзола

И в шкуру волколака обрядив.

«Беда лихая! Ох, прости, дружище,

Я вынужден всю силу применить!» -

Арманд вскочил на место, что почище,

Напряг всю мощь — и ну слугу лупить.

Тот выл, вертелся, прыгал по аллее,

Герой его к себе не подпускал:

«А ну, сюда! Теперь туда! Живее!

И ты со мной собрался воевать?»

Когда же, разъярившись до предела,

На юношу Эдапо наскочил —

Тот посохом влупил по ляжке серой,

И волколак отчаяннейше взвыл!

Бой мог, конечно, долго продолжаться,

Но наш герой порядком подустал...

«Что вижу я? Пора, пора прерваться,

Хотя б ради того, чтоб ты дышал» -

Так пошутив, Арманд отбросил палку,

Закукарекал красным петухом,

А после, применив свою смекалку,

Пошел вперед — тараном, напролом.

Давно он углядел заветный пояс,

Расшитый пауками, на слуге,

И, более ничуть не беспокоясь,

Сорвал его в невиданном прыжке.

Облезла шкура, чары спали сразу,

Эдапо на коленях зарыдал,

Арманд же внял разумнейшему гласу

И вспомнил друга, что в покоях ждал.

9. Мать великана

Бегом по лестнице, налево и направо,

Теперь осталось только пять шагов...

Взять пса и деву, и, забыв про славу,

Покинуть сразу этот мрачный кров!

Однако стон раздался в коридоре —

Такой, что у Арманда сбился шаг:

«Старуха! Умирающая, в горе!

Какой же я беспамятный дурак!»

Он оглянулся — и древнейший ужас

С ног по макушку вдруг оледенил:

Стояла сзади старая кликуша,

И вид ее герою гроб сулил.

«Что ищешь, сладкий? — ведьма прошипела, -

Не сундуков ли с золотом моих?

Ты отнял сына, сделал злое дело,

И думал улизнуть, да на двоих?

Нет, милый мой, месть будет тяжелее,

Чем все, что мог бы ты вообразить!

Скорее эти горы поседеют,

Чем я позволю вам с Ивонной жить!»

Тут посох выпал из руки Арманда.

Безвольно, корчась в спазмах, он глядел,

Как дочь великих темных некромантов

Открыла вход в неведомый предел.

Там, вдалеке, виднелся грот с резьбою,

Ивонна там кричала, и герой,

Ломая клетку вечного покоя,

Рванулся к ней: «Любовь моя! Постой!»