Леонид Татищев

Ювелир, поэт, лошадник, хлебосол и жизнелюб. 

Леонид Татищев.

Всего-то сорок семь было, когда погиб в 1916-м году вместе с госпитальным судном «Портигаль», торпедированном немецкой подводной лодкой U-33. 

Был удостоен посмертно Георгиевского креста № 318515, так как «во время гибели судна проявил отменную стойкость духа, следил за спасением погибающих, личным примером воодушевляя команду и служащих, не оставил судно до конца и погиб на нём геройской смертью».

Любил цыган и цирковых. Отменно стрелял.

А какие стихи! 

Кстати, считался поэтом-любителем. То бишь, не претендовал. 

Русалка

Симеоном крещён, по прозванью Валёк,

И певун, и плясун, и на шутки ходок,

Залихватский ямщик в тарантасе дремал…

Вдоль речных камышей его путь убегал.

Под высокой дугой колокольчик чуть-чуть

Свою песню, ленясь, неохотно звенел.

Этой песне в ответ извивавшийся путь

Под ногами коней, осердяся, гудел.

Тихо месяц всплывал и верста за верстой

Тройка мерила путь в перевалку рысцой…

Чуя близкий покой, ржал гнедой коренник,

Но не слышал коня утомлённый ямщик.

Вдруг плеснуло в реке… к камышам пробежал

По зеркальной воде зазмеившийся вал.

Раздались камыши и, сияя красой, —

Дочь студёной реки замерла над водой.

Тройку страх обуял от русалочьих глаз,

Осадила она, подвернув тарантас,

Поджимаясь, храпя, сбила на бок дугу

И топталась, дрожа и косясь на реку.

«Аль впервой на пути, али что невдомёк».

Закричал на коней, просыпаясь, Валёк.

И вожжами тряхнул молодецкой рукой,

Но в оглоблях присел и упёрся гнедой…

«Что неволишь коней, удалой молодец!

Погоди, загубил ты немало сердец,

Но русалки речной не изведал любви:

Подойди! я зажгу тебе пламя в крови.»

На русалку взглянул, как безумный Валёк,

Бросил вожжи коням и на мокрый песок,

Подбежав, перед ней на колени упал;

И за руки русалку, за белые взял.

Притянул, обхватил и, от страсти горя,

В ее алые губы губами впился,

Жадно в очи глядел, не расслышав в тиши,

Как, ломаясь, звенят и трещат камыши.

И по пояс в воде — не заметил Валёк,

Как чешуйчатый хвост захлестнулся вкруг ног

И всё ближе к лицу подступала река…

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

К берегам, разбегались, волнуясь круги,

На песке под покровом студёной реки

За русалки любовь без креста схоронён,

Разметавшись, лежит Божий раб Симеон.