Царство Небесное, american edition.

Сподобилась наконец. Отсмотрела фильму героиццкую, эпос историццкий и звиздец неепи не-не, всё не так плохо:)
Сразу  говорю: имею настроение поиздеваться над святым и поспойлерить от души.  Так что те, кто не смотрел, а также те, кто смотрел и кому понравилось,  сразу могут листать ленту вниз. Грядет поругание. Хотя в целом, так сказать, фильма весьма ничего себе. Смотрибельная.
Ну, что историзма там ложка, и та десертная, это понятно. Иначе "кина бы не было". Да и не мне,  заслуженному выгребателю люлей от историков, что-то там про историзьм вякать.

Так что вякать буду за другое.
Поехали!

…Я Агроном, сын Агронома. Это Гиви, сын Зураба. А это Логоваз – безотцовщина (с)

...Южная  Франция, 1184. Некий барон преклонных лет и одобрительной наружности  прибывает в захолустную деревню на окраине чего-то там. Прибывает с  далеко идущими намерениями: осчастливить запоздалым отцовством  великовозрастного отпрыска. Отпрыск – выкрашенный в экзотический цвет  Орландо Блум - трудится кузнецом на означенной окраине, и папу ни разу  не ждет. Как минимум, потому, что у него большое горе - потерял самым  трагическим образом сына и жену. Причем жену - по ее собственному  желанию, в том смысле, что она руки на себя наложила. И вот буквально за  час до пришествия папеньки ее похоронили. То есть, вы понимаете, что  визит не вовремя... Но барон на то и барон. Прибывает. Осчастливливает.  И, не дав сыну продохнуть, зовет его на прокатиться. Тут недалеко, мол, в  Иерусалим. Кузнец отказывается. Что понятно. У него и так жизнь ни к  черту, а тут папаша как джинн из бутылки и какой-то Иерусалим, до  которого за сто рублей на такси не доедешь. Причем ехать надо как раз  папе, а не кузнецу.

Папа мужик без предрассудков, так что философски пожимает плечами и отчаливает.

Кузнец остается.

Но  ненадолго. Местный священник, личность весьма отрицательная и  предосудительная, по темноте является в кузню и начинает агитировать ее  владельца на таки поехать с папой. Агитирует с душой, и почти успешно -  но его подводит забывчивость... Нехорошо тырить с шей покойниц красивые  крестики, особенно если мужья покойниц – неуравновешенные кузнецы, даже  такие хилые, как трщ Блум.

Хрупкому Орландо (по фильму он Балиан, но  зрителю от этого не легче) сносит башню. Вследствие чего священник  отправляется прямо в огонь, кузня выгорает дотла, а баронский отпрыск  внезапно чувствует прилив сыновних чувств и отправляется следом за  папой.

И таки его благополучно находит.

Папа  распахивает объятья, папины бойцы старательно давят из себя дружеское  участие, дорога на Иерусалим открыта, и все бы ничего, но святая инквизиция не дремлет  беглого кузнеца настигает возмездие за убийство священнослужителя – в  лице дюжины солдат… То есть, возмездие настигает Орландо, а прилетает,  разумеется, папе и его команде. Вследствие чего команда сильно редеет,  папу не менее сильно ранят, а кузнецу, который даже драться толком не  умеет, хоть бы хрен по деревне. Хорошо быть главным героем в  голливудском блокбастере!

Однако вернемся к истории.

Господа  крестоносцы все-таки покидают негостеприимный лес и с божьей помощью  прибывают в пункт назначения – на Сицилию, откуда на кораблях уже должны  отплыть непосредственно к Иерусалиму. На Сицилии героический папа  красиво помирает от ран, успев посвятить сыну в рыцари и до кучи сделать  бароном. Такой вот нехилый апгрейд.

Новоиспеченный  барон, уже без папы, зато с фамильным мечом, грузится на корабль и  отчаливает в сторону земли обетованной. Естественно, случается УЖАСНЫЙ  ШТОРМ. Естественно, тонут ВСЕ. И, естественно, наш нежный Орландо  остается в живых. Ну, вы понимаете, г-но в воде не тонет главный герой, все-таки.

Причем  этот герой умудряется не только выжить, но и  обзавестись транспортом – шикарным жеребчиком вороной масти и немалой цены. Кто бы  сомневался – не пристало главному герою в пустыне ласты склеивать.  Некомильфо, товарищи, и вообще - у нас же только начало фильма!..

Так  что примем как данность. И чудесное спасение, и дальнейшие события –  когда едва успев покинуть берег, наш кузнец нарывается на недружественно  настроенного сирийца со слугой. Сириец видит зачотного коника, видит  рядом тощего Орландо и шустренько решает обратить все вышеперечисленное  себе на пользу – сиречь молвить, прибрать лошадку к рукам. Наш кузнец, в  котором от стресса проснулся эльф барон, встает в  позу, забывая, что конь ему, в сущности, ни разу не принадлежит, и ловко  отправляет жадного чужеземца на тот свет, чтоб священнику одному там  было не скучно. Слуга (вы его запомните, это важно!) проникается  моментом и со всеми почестями провожает нежданного освободителя в  Иерусалим.

И вот там на вчерашнего кузнеца начинают нескончаемым  потоком сыпаться ништяки. По папиному мечу папины же слуги внезапно его  находят, препровождают в папин же особняк и носятся с ним, как с писаной  торбой. Орландо, в котором от кузнеца изначально ничего не было, а уж  теперь и подавно, окончательно обаронивается. Чему способствует  внезапное посещение папиного особняка прекрасной незнакомкой в шелках и  золоте, которая непонятно зачем приезжала, но сделала это весьма  эффектно. Маневр удался – баронский отпрыск заинтересовался.
Про  ништяки не забыли, нет? Очень хорошо. Ибо эффектная дамочка, столь  впечатлившая безутешного вдовца, оказывается (чему тут удивляться, право  слово?) сестрой короля Иерусалима – Балдуина Четвертого. А посетивший  бывшего кузнеца следом за ней старый товарищ папеньки – военачальником  Иерусалима. И обе этих нехилых личности встречают юного барона с  распростертыми объятиями. Ну, дамочка еще туда-сюда, у нее муж противный  и вообще эльфы, экзотика приключений хочется, но военачальник… Ну да что я тут выёживаюсь – это же Главный Герой!
В  общем, оного героя принимают с почестями везде – и на военном совете, и  во дворце короля, и даже в личных покоях последнего. Король открывает  кузнецу душу, его сестра строит кузнецу накрашенные глазки, военачальник  прислушивается к кузнецовым советам. Идиллия, господа. Как же иначе?

Далее трщ Орландо едет с инспекцией в дальнее поместье покойного батюшки. Поместье недурственное, и там  нового  хозяина (само собой!) ждут не дождутся. А что же сам хозяин? Вчерашний  кузнец, наслушавшийся от военачальника ужасов, ознакомленный с непростой  политической ситуацией, знающий, что вот-вот – и, упаси бог, война? Чем он занимается, вступивши в права наследования?

Ни за что не угадаете!

Он строит оросительные системы.  Вот честное слово. Кузнец, не умевший до Иерусалима ни писать, ни  читать, да. Святое место, чтоб мне лопнуть! Натурально, святое –  этакие-то чудеса в нем происходят!..

А кузнец наш тем временем не только трудится во благо ближнего, он и себя не обижает. И  отдыхает, как может, чему немало способствует та самая эффектная  дамочка королевской крови. Она, понимаете ли, устамши от столицы и мужа,  решает навестить молодого барона – и совместить приятное с полезным.  Что ей вполне удается: поломавшись минуты три для блезиру, доблестный  Орландо падает в ее объятия, сраженный стрелой Амура...  
И тут поток ништяков внезапно прерывается. Ибо нашему расслабившемуся аграрию  барону приходит страшная весть: мусульмане объявили войну, так как  караван сарацинов был разграблен тамплиерами. Великий Салах-ад-Дин  направляет огромное войско! Пограничные крепосте опасносте! Кто может  спасти всех? Кто? Кто??
Ну глупый вопрос, согласитесь.
Враг не пройдет, пока жив хоть один эльф  наш кузнец!.. В порыве патриотизьма трщ Орландо резво выпрыгивает из  постельки, отсылает свою (точнее, не свою) ля фамм в тыл и железной рукой  за какой-нибудь час собирает под свое командование окрестных лыцарей с  дружинами. Те, понятно, идут. А как не пойти?! Войско короля Балдуина –  оно еще где, а тут такой вождь пропадает!

Само собой, проявив  обязанные герою (пусть хоть трижды неграмотному кузнецу) блестящие  полководческие навыки,  которые в нем, несомненно, дремали всегда,  просто не афишировались из скромности, молодой и красивый барон  побеждает. Да, в ЖЕСТОКОМ бою. Да, с ПРЕВОСХОДЯЩИМИ силами противника.  Да, не смысля ни бельмеса ни в тактике, ни в стратегии, о которых даже  не читал. Да, угробив почти всех рыцарей. И да, снова, сцуко, выйдя из  свары даже не поцарапанным!  
Правда совсем сухим из воды  выйти у героя не получается. Залетает он в плен. В компании еще пары  выживших лыцарей. И даже за храбрость и необузданность свою  удостаивается аудиенции у Самого. И была бы эта аудиенция последней в  его жизни, но... слугу жадного сирийца с побережья помните?
Вот.
Он  на самом деле ни разу не слуга, а очень даже высокого полета птица. То  ли визирь Салах-ад-Дина, то ли родственник. Что он в одиночестве на  побережье делал - другой вопрос, но это когда было-то? Сейчас он там,  где надо и тогда, когда надо! Пара слов повелителю - и везучий Орландо  свободен. И снова ничего удивительного - уж что-то, а связи этот  гражданин заводить умеет!
Так что вернули его туда, откуда взяли, - целого и невредимого.

А тут и король нарисовался. К шапочному разбору. Ну что бы он без кузнеца-то делал, я вас спрашиваю?!

Впрочем,  король старается, как может. Даже лично встречается с Салах-ад-Дином и  заключает мир. Оба правителя великолепны. Сцена их встречи изумительна.  Балдуин держится молодцом, Салах-ад-Дин затмевает вообще всех. Вот что  бы его было не сделать главным героем?..
Но увы. Гонорар уже уплочен, зритель пришел на Орландо Блума. Он герой, и хоть ты убейся.

Поэтому  король скоротечно умирает от проказы. И вопрос престолонаследия встает  не то что ребром, а всеми девятью, или сколько их там. Безутешная  сестрица короля, которой ее муж после бодрого кузнеца вообще не катит,  приходит к нашему прекрасному Орландо с весьма соблазнительным  предложением: «Бери меня всю и корону в придачу!»

Вот я бы, хоть и не мужик  – даже договорить ей не дала бы, чесслово. Принцессу в охапку – и срочно в загс короноваться! 

Но это я. Я ж не кузнец и не Главный Герой. Вы ж понимаете.

Главный  Герой – он должен быть благородным до слабоумия. Поэтому он, вместо  описанных выше логических действий, напоминает своей ля фамм, что она  как бы немножко уже замужем, и ваще так нельзя. Ля фамм морщит носик и роняет что-то вроде «мужьям  свойственно умирать», после чего снова предлагает себя и Иерусалим. Но  барон – о, он благороден! – и слышать не хочет о том, чтобы умертвить  соперника. Как?! Этого мерзкого, алчного, склочного, подлого жлоба,  который спит и видит, как бы плюнуть в лицо Салах-ад-Дину и подвести под  монастырь все окрестности вместе с крепостями и дачными участками?! Его  -  убить?! Нет, низашто! Я не такой, я на всю голову герой нас в церковно-приходской школе  плохому не учили!..

Ну,  дальше понятно. Оскорбленная в лучших чувствах ля фамм убегает, рыдает  над гробом брата и утром сажает своего опостылевшего мужа на трон  Иерусалима. Свято место пусто не бывает, чо. А этот кузнец немытый ей  просто в душу плюнул.

Алчный и противный муж, дорвавшись до власти,  тут же объявляет войну сарацинам, собирает войско и выступает в поход.  Естественно, умный Салах-ад-Дин ему навстречу не спешит, и в результате  до него добирается дай бог треть бойцов. Которая тут же кончается – само  собой, в ЖЕСТОКОМ бою. Где погибают все, кому не лень, кроме…

Ну?

Да, это был риторический вопрос.

Хотя  вру, господа! Вместе с непотопляемым и несгораемым кузнецом выживает  еще и тот самый папин приятель, большой военачальник. Уцелевши в битве,  он произносит перед остатками лыцарства пафосную и донельзя фальшивую  (не по исполнению, по сути) речь о том, что, мол – Ах! Я думал,  тамплиеры воюют во имя Господа! А оказалось, что нет! Ах, вам нужны  только земли и золото! Ах, вы попрали мои идеалы! Ах, я устал, я ухожу!

И  уходит. На Кипр, поправлять здоровье. Умный человек, чо. И своего  наверняка не упустил, и жив остался, еще и всех сволочами выставил –  чистый Д’Артаньян на поле п****асов! Уважаю.

Но вспомним о многострадальном  Иерусалиме.
На  который, если что, в этот момент в полный рост надвигается армия  выведенного из терпения Салах-ад-Дина. И армия эта ого-го. А защитников у  Иерусалима – полтора инвалида.
Но какое это имеет значение для эльфа, вручную завалившего табун мамонтов  нашего героического кузнеца? Ну ей-богу, глупости какие. Делов-то –  влезть на камушек повыше, выдать речугу попафоснее, посвятить в рыцари  всех от мала до велика, вспомнить инженерное мастерство, взявшееся в  самом начале фильма из воздуха и отточенное на оросительных приборах… и  дело в шляпе!

Ну, то есть почти. Ибо даже при таком покровительстве  бога всея героев, Ништяка Роялевидного, кучка недолыцарей под  предводительством бешеного кузнеца Салах-ад-Дина не заборет. Хотя –  помяните мое слово – не пишись сценарий хоть местами с оглядкой на  историю, так обязательно забороли бы.

Но увы.

Происходит ЖЕСТОКАЯ  битва, в которой гибнут бойцы всех фронтов (кроме сами знаете кого, ясен  красен), и до нашего незамутненного защитника святыни наконец доходит  –  бесполезняк. Хоть в лепешку расшибись, Салах-ад-Дин даже такому крутому перцу не по зубам.

И  тут бы герою столь же героически погибнуть на баррикадах… остаться  мучеником, сражавшимся до последней капли крови… войтить в легенду  неподкупным и… тьфу, да о чем я вообще?..
Кузнец просто СДАЕТ город.
Ну  а что. Удержать-то не может, защитники почти все кончились, а умирать  неохота. И мирное население, опять же... Вы не забывайте - мы ж  благородные! Мы всё о ближнем, о ближнем... Меня только одно интересует -  почему бы об этом несчастном ближнем было не подумать с самого  начала? Что зять короля - та еще сволота, знали все, в том числе и  кузнец. Что как только  зять дорвется до короны, он тут же полезет на  сарацинов, знали все, в том числе и кузнец. Что зятю в плане победы  ничего не светит, знали все и - опять же! - кузнец.
Головой подумать -  не? Или мозги у нас только под инженерию заточены? Благородный он.  Значит, как священника пришить из-за жениного крестика - это пожалуйста.  Как сирийца того из-за коника на колбасу пустить - это как два пальца. А  тут он "не может" , видите ли. Не по божьему, блин, закону. Заповеди он  вспомнил, ага.
А ничего, что из-за его дурости погибла туева хуча  солдат и гражданских, хрупкий мир между Востоком и Западом накрылся  медным тазом, и Иерусалим отошел сарацинам?..

Хотя да, кого это волнует.
Сарацинам так вообще в масть, если так-то поглядеть.

Кстати, о сарацинах.
Город,  как я уже сказала выше, кузнец им все-таки сдает. Разумеется, на  прощание пафосно обфыркав победителя и выпросив пару последних ништяков.  Салах-ад-Дин, очевидно  готовый на все, только бы этот драный кузнец  наконец убрался в родные палестины, соглашается и с изрядной долей  облегчения машет ему вслед.

Сарацины не трогают мирное население и позволяют ему покинуть Иерусалим.

В  числе прочих город покидает сестра короля Балдуина, она же - ля фамм  кузнеца. Оставшаяся прямо-таки без монетки и «лишившаяся всех земель» -  даже почему-то тех, которые находятся далеко не в Сирии. Вынужденная  идти пешком и в лохмотьях, хотя никто ее дворец не грабил и коней не  отбирал. И, разумеется, всё разом простившая кузнецу, стоило только ему к  ней подкатить с щедрым предложением: «Айда со мной, у меня вот такая  кузня дома!»

 Вот вроде и не фантастику же снимали...

Ну да ладно.

Итак,  «прошло сколько-то времени». Нам показывают кузню, уже виденную в  начальных эпизодах. Ту же самую кузню, до последнего кривого гвоздя –  которая в начале фильма сгорела. Какой, однако, волшебник наш кузнец. С другой стороны, хорошо, хоть папу не воскресили, а кузню мы уж  как-нибудь переживем.

Ну так вот. Кузня. Там орудует наш кузнец.  Видимо, папино баронство только на Сирию распространялось. Впрочем,  герой не в претензии. И орудует, значит.
И тут у меня случается дежа вю, граждане!
Потому  что в кузнице нарисовывается тот самый ушлый военачальник, уехамший во  время оно на благословенный Кипр. А с этим военачальником – еще какой-то  хмырь преклонных лет и благостной наружности. Ей-богу, в какой-то  момент я с ужасом решила, что настал день сурка и сейчас у кузнеца  обнаружится новый папа, уже какой-нить герцог, но нет - хмырь оказался королем  Ричардом Львиное Сердце. И – выдыхайте! – на отцовство не претендовал.  Потому что шел на Иерусалим, отбивать, и такие вот талантливые кузнецы  ему там нафиг были не нужны.

К чести кузнеца, это было взаимно. Он  гордо отклонил предложение повторить турне, военачальник вздохнул,  король Ричард фальшиво огорчился – и гости откланялись. А непобедимый эльф  простой сельский кузнец замкнул кузню на обед, свистнул жену  королевских кровей и умчался с ней в закат – на лихих конях, по  полуденной дороге, в лучах славы и скромной героической неотразимости.

Что, вероятно, символизировало. Но вар, мейк лав – и будешь прав!
Хэппи энд, господа!..:)

R.I.P.

- в обзоре не отражены второстепенные персонажи вроде Рене де Шатильона и безымянного госпитальера, которые слишком хороши для этого фильма. Актеры прекрасные, играли изумительно.

-  Салах-ад-Дина за каким-то чертом озвучили как Гиви из гоблинского  «Братва и кольцо» - причем сохранив акцент даже в тех эпизодах, где он  разговаривал с такими же сарацинами. Но даже это впечатления не  испортило – он лучший! И он великолепен!

- из Орландо Блума кузнец – как из меня испанский летчик.

- все написанное – как всегда ИМХО.

…но  как бы хороши ни были батальные сцены, я нет-нет да и ловила себя на  том, что ищу у горизонта силуэты боевых слонопотамов. Эх, Логоваз,  Логоваз!..