Могла ли Античность шагнуть в капитализм?

Совсем недавно в очередной раз поднялся спор: если бы не рухнула Римская империя, мог ли прогресс пойти быстрее? Дескать, и паровую машину в теории изобрели, и бетон использовали, и подшипники. Но пришли злодеи (в зависимости от взглядов автора очередных вздохов в злодеи записывают христиан, варваров, рептилоидов с Нибиру и так далее). Но все едины в одном – если бы не чисто внешнее воздействие, то Рим продолжил бы развиваться, от паровых машин до атома.

Хотелось бы отметить на пути к этому два интересных препятствия. Первое – это проблематика научного мышления. К примеру, современная математика построена на использовании дифференциального и интегрального исчислений. Но эти понятия в свою очередь основаны на идее бесконечно малого и пределах, а для этого… нужно ,чтобы имелась сама идея бесконечности. Античность понятия бесконечного не знала вообще. «Как песчинок на пляже» число огромное и не поддающееся человеческому разуму, но конечное. Языческие боги – конечны в своём существовании. Любое явление в сознании язычника имеет начало и конец, а потому конечную протяжённость. И только с появлением идеи вечного и всеобъемлющего Бога в сознании появляется идея бесконечности как противоположности нуля. Вторая беда, вытекающая из идеи конечности всего, в том, что физическому исследованию подлежали только те явления, до которых в принципе можно дотянуться. А вот всё остальное становилось абстрактным предметом философствования упражнением для ума. Очень хорошо это можно наблюдать на примере истории астрономии и системы движения планет. Раз до планет дотянуться нельзя, то нет смысла строить потенциально реализуемую модель вращения планет и солнца, главное найти такую математическую модель, которая лучше всего позволяет вести нужные расчёты движения светил. Понимал ли Птолемей, что предложенная им система геоцентрической солнечной системы менее реалистична, чем гелиоцентрическая, к тому моменту давно и хорошо известная? Наверняка, но его система эпициклов лучше при тогдашнем уровне математики позволяла рассчитать движение планет, потому учить стали именно ей. Ну а следующие поколения даже не задумывались уже. Учили как сказал великий кормчий Птолемей. И только ко временам Коперника, когда в головах учёных крепко засела идея необходимости познания Бога через познание бытия как способа преодолеть первородный грех Евы (включая познание невидимых аспектов, до которых нельзя дотянуться, иначе познание окажется неполным, а отсюда и грех не преодолён), начались поиски не просто модели для расчёта, а реально возможной системы вращения планет. Аналогичные примеры можно найти и в других областях, то же открытие Левенгука и предположение, что и в микромир уходит бесконечная цепочка организмов, а потому нужны приборы – тоже вне мышления античных учёных.

Вторым препятствием станет система распространения знаний. Можно изобрести паровую машину, но рентабельной она станет исключительно при определённом масштабе производства. То есть нужны мастеровые, которые смогут сделать детали и потом их обслуживать. Инженеры, которые будут руководить процессом. То есть должна накопиться критическая масса грамотных людей, для обучения которым нужны учебники. Глиняные таблички отошли в прошлое не потому что кончилась глина. Из любопытства учёные подсчитали, что Илиада, записанная на глиняных табличках, весила бы более тонны. Именно поэтому перешли на папирус и пергамент. Однако если глину накопать можно везде, то более удобные материалы стоили заметно дороже. Так в 4 веке до нашей эры в Афинах стоимость 1 папируса (стандартный свиток, он склеивался из 20 листов примерно соответствоваших сегодняшним А4) составляла примерно 8 оболов, при дневной зарплате разнорабочего в 3 обола. К концу 3 в. д.н.э.  папирус покупали по 9-13 оболов, правда тогда разнорабочий получал уже 9 оболов. Таким образом 1 папирус шел по стоимости где-то за 1-2 дня труда. Для сравнения сегодня цена 1 листа бумаги более чем в 100 раз ниже. При этом стоит отметить, что Греция 3 в. д.н.э. отличалась относительно высокими заработками, в том же Риме 3 века спустя если пересчитать в трудодни, то свиток папируса стоил в 2 или даже 3 раза дороже. Пергамент же долгое время вообще стоил запредельную сумму, в 4 раза дороже папируса. Но всё равно производился из-за его долговечности. Цена пергамента снизилась только к 4 в.н.э. в связи с появлением новых технологий обработки кожи. К слову, папирус продолжали использовать в документообороте: в Европе до 8в. н.э., а в Арабском халифате и Византии — до 10го. Просто потому что от повседневных документов не требовалась вечная прочность, а стоил папирус всё равно заметно дешевле. 

Бумага на первый взгляд изменила всё не очень сильно. Да, первоначально она была не слишком дешевой, так как пульпу делали вручную, толкли растительные волокна в ступе. Однако изготовление бумаги было сравнительно просто автоматизировать, по сравнению с нарезкой стебля папируса на полосы. Но главное – сырьем для изготовления служила ветошь, а не импортное экзотическое растение, так что производство можно было организовать в любом месте. Как только в 13 веке в Арагонском королевстве была запущена первая в Европе бумажная мельница, стоимость бумаги начала падать. В 1280 в Болонье бумага стоила в 6 раз дешевле пергамента, к 15 веку во Франции бумага стоила дешевле пергамента уже в 13 раз. Добавьте при этом падение цен на пергамент (20 листов пергамента в 15 веке стоили 4 трудодня, что соответствовало 200 листам бумаги). Но без мельницы стоимость бумаги не упадёт – а вот мельниц в Риме особо и не было. Да и сырьё для производства бумаги в нужном объёме Римская система сельского хозяйства в каждом регионе производить не могла, для этого нужно больший объём пахотных земель – то есть нужен тяжёлый плуг, который римское сельское хозяйство не использовало. 

Долгое время падение стоимости книг сдерживала стоимость работы писца, которая завесила от объёма строк, а не от материала. Однако при этом падение цен на бумагу подстегнуло коммерческий товарооборот, ибо теперь стало намного проще писать письма, заключать письменно подтверждённые сделки (то есть не только крупные, но и мелкие), вести бухгалтерский учёт. А это подстегнуло необходимость роста числа  грамотных людей. То есть мы получаем инженерную базу для… книгопечатания. Ибо система литерного набора была известна задолго до Гуттенберга, однако литеры получались дорогие ибо медные. Олово дешевле, но быстро изнашивается, а при ручном производстве стоимость труда мастера делает производство оловянных литер невыгодным. Гутенберг придумал способ делать металлические литеры быстро и дёшево. Для каждого знака из твёрдой стали вырезался изображавший его пуансон (штамп), с помощью которого в медном бруске (матрице) чеканилось его объемное изображение. В матрицу заливался расплавленный металл, и после его застывания получалась литера. Олово было наилучшим металлом для этой цели благодаря легкоплавкости и текучести. Добавка сурьмы придавала ему износостойкость, а примесь свинца удешевляла сплав. Гутенберг придумал также состав краски, хорошо ложившейся на металл. Объём труда мастера на изготовление медной литеры по старому методу и стального пуансона сопоставим, но зато по окончании работы у нас появится набор пуансонов и матриц, с помощью которых можно отлить миллионы литер. Ну а дальше можно отпечатать миллионы книг… При условии, что у вас уже есть дешёвый материал для печати, бумага. Как уже есть и достаточно дешёвая сталь для изготовления штампа, иначе литера всё равно получается «золотой». Вот только в Античном Риме не имелось ни бумаги, ни стали, а значит просто не могло быть книгопечатания. А вместе с ним и научного прогресса.