По следам сбежавшей Джоконды

Привет всем!

Мне тут выпало поучаствовать в литературной дуэли между Иттой Элиман и Гердой в качестве секунданта. Как я понимаю, секунданты не могут судить или отзываться в процессе дуэли. Оба рассказа я прочитал с большим вниманием, отметил для себя достоинства и недостатки, поздравил победителя.

Причиной появления блога стала дискуссия развернувшаяся к блогу с результатами. Мне категорически не нравятся безобразные заявления отдельных читателей, оставляю высказывания на их совести. 

Со своей стороны я решил написать не мнение, а рассказ. В нем мое мнение, и мой ответ на безобразные аргументы.

p.s. Думаешь легко написать простую ламповую историю? Возьми и напиши. В конце-концов, Мона Лиза, для неподготовленного зрителя, всего-то портрет.

По следам сбежавшей Джоконды

– Вот чего в ней такого?! – возмущается Ленчик. Он сыт и расслаблен, откинулся в эффектной позе, нога на ногу. Его клетчатый шарф подчеркнуто небрежен, конец кокетливо свисает за спинкой кресла.

– В ком? – реагирую на «заходик» поднятием брови. Чувствую, сейчас начнется.

Леня – молодой успешный режиссер, а еще поэт, блогер, писатель и фотограф – в общем, невероятно плодовитый творческий парень. Мы познакомились на пробах в рекламу и иногда трахаемся, но, скорее, я интересую его как смазливая подруга, с которой можно ходить по всяким богемным сборищам. Все как у любимых им французских постмодернистов: легкий налет декаданса с эксплуатацией сексуальности или, по-простому, – аксессуар на длинных ножках, который не стыдно людям показать и в постель уложить. А я не против: Леня парень щедрый, даже возил на фестиваль в Канны.

Сегодня мы забрели в кафе «Флоренция» на третьем этаже необъятного торгового центра. Кушаем салатики, пьем дорогой кофе специальной обжарки. Леня предпочитает самое лучшее, и из женщин для него лучшая я. Муза, как он говорит.

Сегодня господин поэт-писатель плотно пообедал, его немного разморило и тянет пофилософствовать, впрочем, как всегда. Моя задача внимать, кивать и мило улыбаться.

Леня задумчиво складывает пальцы на своей аккуратной модной бородке, прицеливается-приценивается к репродукции Джоконды. Обрамленная в тонкий стильный фрейм картина неприлично разглядывает местных хипстеров и инстамамаш с претензией на интеллект. Мне кажется, улыбка Моны Лизы должна раздражать обедающих посетителей подобно стихам Маяковского. С другой стороны, она улыбается тихо, а Маяковский читал громко. Сомневаюсь, что Джоконду вообще кто-то тут замечает.

– Я могу понять экспрессионистов, могу понять импрессионистов и даже супрематистов. Вот, например, квадрат Малевича...

– Ты уже рассказывал, – мягко напоминаю. При мысли про квадрат, непроизвольно сжимаю коленки. И дело не в том, что мне скучно об искусстве, просто я столько раз слышала – могу лекции читать. Грустно смотрю на фруктовый салатик. Леня не любит, когда я ем за разговорами об искусстве, это не уважительно к его тонкой душе.

– Ах... – сбивается парень. – Ну да. Посмотри на нее: разве она мила? Конечно, по меркам современников она может и мила. Но что я вижу? Обычный портрет.

– А как же улыбка? – поддерживаю разговор. Мне скучно. Заглядываю через перила, внизу прогуливаются посетители. Хочу на первый, в «Милано» новая коллекция белья.

– Интрига? – Леонид тревожно и нетерпеливо отпивает кофе, замирает, задумался. – Ты права, улыбка очаровательна. Но в чем посыл? Идея? Замысел? В улыбке и только?

– Эта потрет, – удивляюсь. – Какой замысел? Она просто красивая.

– Красивая? Пустая! – Леня зацепился за мысль и его понесло. – Творческий акт – это высказывание! Он должен вызывать желание думать, цеплять и будоражить. Это вызов!

– Картина тебе что-то должна?

– Нет! – кипятится Леня. – Вот ты блондинка! Не картина, а художник!

– А улыбка?

– А что улыбка?

– Улыбка может нести вызов?

Леонид уставился не мигая. Я практически вижу, как за его жгучими карими глазами крутятся шестеренки творческого поиска. Он подзывает официанта и просит еще кофе. Смотрит на меня, на картину и снова на меня.

– А ну, встань, – командует. – Подойди к картине.

Послушно встаю и модельно дефилирую к картине. Замираю рядом в эффектной позе. Леня морщится, ему что-то не нравится. Смущенно оглядываю себя, вроде все идеально.

– Улыбнись.

Я улыбаюсь. Он снимает на смартфон. Разглядывает фотографию. Нет, не доволен.

– Улыбнись как она, – требует парень. В нем проснулся азарт, творец принял вызов.

Неуверенно пробую скопировать улыбку. Видимо, у меня плохо получается, потому, что Леня краснеет, озадаченно закусил губу.

– Мари, расслабься. Тебе просто надо улыбнуться как она.

Мы пробуем снова и снова. Леня мечется, разглядывает картину в деталях, требует от меня держать голову и тут же сам поправляет руками, как у послушной куклы. Мне приносят высокий барный стул, две настольных лампы – творцу нужно больше света. Посетители смотрят на нас с интересом, пара девиц снимают на смартфон. Какой-то представительный мужик пялится с вожделением, облизывает меня взглядом по длинным ногам до самых ушей, прямо чувствую – хочет трахнуть. И я давно привыкла к вниманию, но сейчас мне не уютно.

– Мари, найди место своим циркулям! – злится фотограф и это звучит обидно: обычно ему нравятся мои ноги, особенно на простынях. У него никак не получается. Он вспотел, нервничает, просит официанта сравнить фотографию с портретом. Молодой парень робко оглядывается на меня и лопочет нечто дипломатичное, пытается отделаться от этого сумасшедшего.

– Может тебе брови сбрить? – задумывается Леня.

– В фотошопе сбривай! – задыхаюсь от возмущения, переживаю за свои роскошные брови «как у Кары».

Он бежит к столу, лихорадочно лезет в сумку за «Айпадом», не глядя сдвигает все на столе и... опрокидывает креманку с моим недоеденным фруктовым салатом. Финиш! Пиджак «Бриони» в мороженом, кусочки банана и апельсина беззастенчиво цепляются за брендовые джинсы.

– Мари! – взвивается Леня. – Какого хрена?! Мари?

Все вдруг замерло. И даже улей торгового центра немного притих. Творец в ярости – та еще картина. В полном молчании достаю свой айфон и направляю на Леню. Хлесткий щелчок фотоаппарата, как выстрел. Меня разбирает смех, прикрываю рот ладошкой, но, смешки неудержимо рвутся наружу и бесят фотографа, блогера, писателя.

Он побелел от ярости, молча складывает кусочки фруктов на стол с такой аккуратностью, будто ненавидит персонально каждый. Оглядывается на портрет, на меня, мне кажется, теперь он ненавидит и меня. Внезапно, подбегает к стене и хватает репродукцию. Ему никто не мешает. Выставив картину перед собой, Леня подбегает к ограждению и со злостью сбрасывает портрет вниз, провожая падение взглядом. Слышу тихое «охуеть» одной из официанток. С тревогой заглядываю через перила и облегченно выдыхаю – вроде никого не прибил. Люди спешат, будто ничего не произошло, только несколько зевак заинтересованно смотрят вверх.

– Знаешь, что Леня? – выдавливаю из себя через смех. – Я не Мона Лиза, а ты совсем не Леонардо.

– Да пошла ты! – отмахивается.

– Пошла, – поднимаю руку и показываю средний палец.

Торопливо спускаюсь вниз по ступенькам эскалатора, мне срочно нужен свежий воздух. Вырваться из этой надушенной парфюмами коробки в поздний апрель. Может уехать к бабе Наде в деревню? Я не была там три года. Отдохну от каблуков, брендов и творческого бреда. Леня, конечно, вспылил, но ничего – почистит костюм, остынет и позвонит. Захочу ли я говорить?

Портрет лежит возле островка с глянцевыми журналами. Всего лишь репродукция картины с давно умершей женщиной, но мне ее почему-то жалко. Хотя... нет! Она не нуждается в моей жалости. Джоконда загадочно улыбается и, кажется, еще чуть-чуть и портрет подмигнет. Смотрю на свое отражение в витрине. Да, не Джоконда. Улыбаюсь, вспоминая лицо Лени, когда тот уронил салатик. Улыбаюсь и делаю фото себя в отражении для инсты.

Ну и фото изумительных бровей Кары.

UPD: Сегодня, 15 февраля День рождения у одной известной девочки с замечательной и загадочной улыбкой, а именно, актрисе Наталье Гусевой исполнительнице главной роли в фильме Гостья из будущего сегодня исполнилось 47 лет.
С днем рождения Алиса!