Странные кони

Вдогонку флешмобу про коней-лошадей от Юлии Лиморенко - https://author.today/post/318014

Кони у меня есть. Но странные!

Вот странные-то...

Со встречи с таким конём начинается мой роман "Мёртвые душат" - https://author.today/work/107125

– А вона кто-то из Отшибины едет! – замечает смотритель-новичок. – Ну что скажешь, живой он, али мёртвый?

– Ясное дело, мёртвый. Ты на плащ его глянь: такие носят только рыцари Ордена посланников Смерти! Да и конь у него крылатый: живого такой конь, поди, не признает.

– Как-то криво идёт этот конь…

– Хромает, никак?

Цок-цок-рррррррррррхх-цок…

На боевом коне вороной масти восседает всадник, закутанный в широкий чёрный плащ особого фасона. Конь с усилием шагает по мокрому серому камню, сложив крылья и бессмысленно тараща голубые глаза. Припадает на заднюю левую ногу. Редко встретишь, чтобы мёртвая тварь выглядела столь жалкой.

Два живых человека на дозорной башне равнодушно скользнули взглядами по седоку, но достоинства такого коня грех не обсудить:

– А дохромает ли эта кляча до Цанца? – усомнился младший смотритель.

– До Цанца? Пожалуй, дохромает, – разрешил старший.

– А коли до самого Порога Смерти?

– Не-а. Никак не дохромает. Разве взлетит?

– При таком дожде не взлетит.

– Пожалуй.

Всадник, сверкнув из-под плаща на болтливых смотрителей злым янтарным взглядом, пришпорил предмет их спора. Болезненный – с подволакиванием – стук подков по скользкому мокрому камню участился.

– Пожалуй, и до Цанца не дохромает, – заметил старший из живых людей. Трудно не согласиться.

Внезапно стук копыт хромого коня прекратился и раздался грохот падения. Смотрители вздрогнули и впились взглядами в большое чёрное пятно на фоне серокаменной дороги. Судя по пятну, всадник свалился вместе с конём. И всё же оно как-то странно меняло свои очертания, с трудом различимые за дождевой завесой.

– Сбегай помоги, – с хитрой ухмылкой послал новичка старший из смотрителей, – мы обязаны помогать проезжающим мертвецам.

Младший помедлил, хотел что-то возразить. Оно и понятно: всадник, по всему видать, был кем-то из элитных посланников Смерти, а эти надменные существа весьма не любят выглядеть смешно. Того и гляди, отплатит за помощь не по-доброму…

– Чего замер, не ясно что? – спросил старший, раздражённый его колебаниями.

На всякий случай посланный потянулся за арбалетом, но был одёрнут:

– И не думай! Кому я тут всё втолковывал?

Юноша нервно улыбнулся, соглашаясь. Нехотя спустился, вышел под дождь, ёжась от холода. Он сразу же разглядел бесформенное чёрное пятно на камнях. Так и есть, оступившийся конь не успел развернуть крылья, чтобы удержать равновесие. Теперь он неловко лежал, накрытый рваными кожистыми перепонками, причём защемил ногу седока.

Только и седок выглядел странно: он словно разделился. Отдельные его части тела – руки, нога, голова – при падении отвалились и валялись теперь рядом, а у туловища в прижатом конём плаще, пытаясь его извлечь, суетился какой-то маленький кругленький чёрный человечек. Таких здесь не видели.

– Ты кто такой? – спросил младший живой человек. И тут же узнал янтарную искру злобного взгляда. Это именно карлик – но задрапированный под высокого мёртвеца в чёрном плаще – проехал мимо дозорной башни на коне-инвалиде.

– Не твоё дело, – ответил карлик низким свистящим голосом, типичным для посланников Смерти. Только вот карликов среди всего корпуса посланников Смерти отродясь не бывало. Тем более – живых карликов.

Под взглядами смотрителя дороги карлик пытался поставить на ноги мёртвого хромого коня – что ему, как ни странно, удалось. Правда, злополучная левая задняя нога животного всё же отлетела, и конь неустойчиво покачивался на трёх оставшихся. Право же, и для мёртвого скакуна этот держался молодцом. Взвалив на него чёрный плащ, в который, как в мешок, упаковал все вывалившиеся части коня и всадника, карлик вскочил следом, с непостижимым проворством и сам завернулся в плащ, расправил широкие накладные плечи, вытянулся вверх, приосанился.

Когда конь на трёх оставшихся ногах, с усилием волоча по земле сломанное крыло, продолжил движение, наблюдатель этой сцены опомнился. Надо было остановить странного всадника и переписать его документы… Вот только язык смотрителя не слушался, а трёхногий конь набирал скорость.

А вот этот конь - из рассказа "Имя с лошадиным приветом" - https://author.today/work/150249

Скок-скок-поскок – это я спешу к своему психоаналитику. Прихожу к нему лечиться, как корова, как волчица. Через широкий гулкий холл направо, грузовой лифт в ремонте, хорошо, лестница ещё действует. Цок-цок по ступенькам, чирк животом по перилам. Идти неудобно, особенно мне, переученному с иноходи. Третий этаж, не забыть вытереть подковы. Теперь протиснуться налево по коридору, вторая дверь с бронзовой табличкой, за ней приёмная. Вешалка для кожаного пальто.

Произношу, стараясь не заржать слишком громко:

– Пржевальских Конон Кононович, к доктору Букину. Аналитическая сессия на пятнадцать тридцать.

На стенных часах пятнадцать тридцать одна.

Секретарша из- под зелёного фикуса:

– Проходите, Кон Коныч, доктор Букин ждёт вас.

Ждёт? Само собой, раз уж назначено. Но не заходить же к нему в кабинет мелкой рысью со взлохмаченной гривой. Это вызовет лишние вопросы, отвлекающие от глубинной сути аналитического процесса. Потому – привожу гриву в порядок, появляюсь в кабинете медленным шагом в пятнадцать тридцать три. Правильный аллюр – залог достойного имиджа. Цок-цок-цок.

Доктор Букин сама любезность. На устах вежливые банальности:

– Приветствую, дорогой Конон Кононович! Как добрались? Говорят, сегодня кругом автомобильные пробки?

– Благодарю, мне пробки не страшны, – не в первый раз одно и то же отвечаю. К ответам на вводные фразы доктор никогда не цепляется, вряд ли он их вообще слушает, спеша перейти к главному. Приглашает пройти к кушетке.

Да-да, конечно. Пациенту надлежит свободно ассоциировать в позиции лёжа носом к потолку, дабы не видеть эмоциональных реакций сидящего у изголовья аналитика. Поза способствует регрессии к раннему, или же ребячьему периоду жизни. Жаль только, мне особенно трудно выполнить это условие психоаналитического сеттинга – по причинам конституционального характера, так сказать. Спина-а-а…

А впрочем, не жалуюсь. Присел на краюшек лежанки, втянул копыта, откинулся. Или нет, откинул копыта, вытянулся. Лежать сложно, но можно. За пятьдесят минут необратимых изменений в организме ещё не наступит. Только бы потом вовремя встать. Залежавшихся лошадей, как известно, пристреливают.

А этот конь - вообще не конь. Но, однако, на нём ездят.

Он, казалось бы, даже машина. Но герой удивляется, что машина стоит не на копытах.

Это из романа "Адские гнёзда" - https://author.today/work/112643

Сразу видно, дорога старая. Грунтовая, чудом не заросла. Пользуются ею не чаще, чем никогда.

Или немного чаще?

И Бенито вгляделся в дорожные отпечатки. Вроде, есть. Только странные. Не стандартные для вездеходной техники, применяемой в рудной колонии. Ни колёса, ни гусеницы не могли бы таких оставить. На планете Эр-Мангали уж давно забыли о вездеходах на антигравитационных подушках, но и те не могли… Что за копыта бежали здесь с пластиковыми протекторами!

Родригес немедленно бросил червячий путь, пошёл по дороге. Чувствовал себя следопытом. Думал о машине, что наследила. О машине с характером движения, позаимствованном у коня.

Или это конь, загримированный под машину? Нет, не конь: пластик копыт у него движется.

Кто-то завёз на Эр-Мангали экзотическую ксенотехнологию в области транспорта? Но почему Бенито не знает?

Так прошёл он по той дороге часа четыре. И вдруг слышит: его догоняет странный какой-то звук. «Экипаж», должно быть, тот самый?

Первым движеньем Бенито было скорее спрятаться. Юркнуть в лес, за стволы, посмотреть на диковину из укрытия.

Но с другой стороны, не нужна ли ему помощь? Да, пожалуй. Если бы люди на экзотическом транспорте подвезли его, скажем, хоть бы и до Зеона… Не захотят – ну и ладно. Будут агрессивны – так бластер на что?

И Родригес остался стоять на дороге, внимательно всматриваясь в приближающееся нечто.

Он увидел машину, что бежала на ножках. Почему-то вдруг на пяти, а в процессе бега ножки ещё и прокатывались вперёд, будто на роликах. Ну а корпус машины вёл себя необычно. Он вихлялся. Зачем бы ему вихляться?

Кто же вёл это жуткое издевательство над здравым человеческим смыслом? Кто угодно, но не человек.