"Небесный взгляд", отрывок из пятой главы.

Уже совсем недалеко от дома Ричи увидел еще один заслон на шоссе и все его надежды пошли крахом. Это был даже не заслон, а блокпост, сооружение из больших камней и мешков с песком, перекрывшее дорогу от одной обочины до другой. Еще за сотню, а то и больше, метров от него Ричи пришлось сбавить скорость, чтобы объехать замершую посреди шоссе машину со все еще мигающим маячком на крыше. Возле нее, лицом вниз, в уже начинающей подсыхать луже темной крови лежал полицейский. Второй сидел на месте водителя, уронив голову на грудь. Ричи усилием воли заставил себя продолжать крутить педали, не поворачивать назад... В следующее мгновение он понял, что повернуть ему уже не дадут. На блокпосту в его сторону поворачивал дуло тяжелый пулемет, а по обеим сторонам от него встали, целясь из маленьких автоматов «оса», трое ортунгайских боевиков. Чувствуя, что ноги стали как ватные, Ричи остановился, слез с велосипеда и поднял руки. Один из ортунгайцев что-то крикнул на своем языке — странной смеси делисийского и какого-то из мганских диалектов.

— Я... я не понимаю! — крикнул он в ответ по-североимперски.

— Иди сюда! Держи руки над головой и иди сюда! Побежишь — убьем! — боевик перешел на тот же язык, и для пущей убедительности помахал в воздухе автоматом.

— Хорошо, я иду! Не стреляйте!

От страха у него кружилась голова, и прошибал пот; еле чувствуя горячий асфальт под ногами, Ричи медленно приближался к блокпосту и уже мог разглядеть вблизи грим на лицах чернокожих, когда сзади послышался гул мотора. Расслабившиеся было ортунгайцы снова вскинули оружие.

— Стой! — приказал один из них Ричи. — Встань на колени и держи руки в воздухе. И не двигайся!

Он подчинился. Автомобиль, судя по звуку, затормозил в нескольких метрах позади, хлопнула дверца. Ричи, пользуясь тем, что сейчас внимание сосредоточено не на нем, немного повернул голову и скосил глаза...

Выйдя из своего старого «мадано», к блокпосту шагал Даниэль, белый как полотно, с расширившимися от страха глазами. Держа руки над головой, он что-то быстро говорил по-ортунгайски.

Боевики переглянулись, потом тот, что был за пулеметом, встал, и перескочив через мешки с песком, пошел ему навстречу. Что-то спросил. Даниэль остановился, заискивающе улыбаясь и не переставая тараторить. Ричи даже не понял сперва, что в потоке непонятных слов вдруг прозвучало «ложись!» по-парадиански. Рука Даниэля плавно скользнула во внутренний карман пиджака, а обратно появилась, уже сжимая пистолет, и только тогда Ричи сообразил, что от него требуется. Время будто замедлило свой ход; он упал, перекатился на спину и увидел, как пулеметчик заваливается назад, раскинув руки. Разом ставший сосредоточенным и спокойным Даниэль открыл огонь по опешившим солдатам Армии духов, что остались на блокпосту. Один из них схватился за грудь и рухнул, исчезнув из поля зрения. Даниэль прицелился в другого, но тут же вскрикнул и выронил пистолет, прижав окровавленную кисть к животу. Над наваленными друг на друга мешками вырос еще один боевик, которого ни Ричи, ни Даниэль, до этого не заметили. Боевик улыбался, вскидывая винтовку с оптическим прицелом. Ричи бросился к лежащему в паре метрах от него пистолету, и в этот момент произошло две вещи сразу — Даниэль закричал «Ричи, не надо!», и пуля, выпущенная снайпером, с визгом ударила в рукоять и отшвырнула пистолет в сторону.

Он глубоко вздохнул, закрыл глаза и поднял руки вверх.