Не вижу зла

В Перми, где я жил раньше, я был знаком со Светланой — худенькой блондинкой — папироской с ножками, как она смеясь говорила про себя. Работала она в поликлинике, отвечала на звонки — и но даже эта работа была для неё большим личным достижением. У Светы было очень плохое зрение. На уровне крота — она с трудом читала текст с лупой, носила в повседневной жизни очки с тяжелыми линзами, плохо ориентировалась в пространстве… и купалось нагишом. 

Столкнувшись с этим в первый раз — я был весьма удивлен. То есть я конечно и до этого видел голых женщин и слышал о существовании нудизма. Но оказался совершенно не готов, когда одна из девушек в большой компании, которой мы выбрались на речку в обеденный перерыв, просто и без затей сняла с себя всё. 

— Это Светлана, — сказал один из парней, словно это всё объясняло, — она всегда так купается. 

— Не вижу в этом ничего плохого, — сказала, повернувшись к нам, Света. 

— Конечно, не видишь, — хохотнул парень, — очки же ты сняла. 

И это действительно было так — сняв очки, Светлана оказывалась в своём собственном мире. Она не замечала возмущенных взглядов прохожих, не видела как сидящие неподалеку женщины строят неодобрительные гримасы, она не видела ровным счетом ничего. И была счастлива. 

Другие отдыхающие с пляжа, надо сказать, не особо реагировали на голую девушку — большая часть просто не замечали наготы, думая что на ней телесного цвета купальник. Помню, как ко мне подошел спустившийся на пляж мужчина с вопросом: «Она что, действительно купается голой?»

— Ну, да, — ответил я. К тому времени я успел привыкнуть и не видел в этом проблемы. 

— Какая гадость, — сказал мужчина, — я специально спустился вниз, чтоб в этом убедиться. 

— Так не спускались бы, если гадость, — сказал я, — прошли бы мимо и всё. 

— Это отвратительно. Смотреть противно. Мерзость. 

— А как по мне, так очень даже симпатично. 

— А если увидят дети?

— Мальчикам, думаю, понравится. А у девочек все точно такое же, — сказал я. 

— Ничего, подрастешь — поймешь, — в сердцах плюнул мужик и ушел. 

Так оно и оказалось. Сейчас, двадцать лет спустя, я действительно понял все. И причину ярости мужчины, и причину, по которой Светлана плевала на условности. Мы люди — социальные существа. Именно поэтому мой собеседник протестовал против приятного для мужского взгляда зрелища — потому что не мог вырваться из навязанного обществом нарратива — и решить сам за себя. А Света смогла — потому что от природы не имела возможности считывать чужое неодобрение и жила своим умом.