Про всякую нечисть (зачеркнуто) Про волшебных существ

Вслед за Иттой Элиман и другими.

В «Бестиарии спального района» бóльшая часть действующих лиц – именно они, нечисть: джинн, шиш, зюзи, вуташ, абасы и ебосан, Коровья Смерть, Лиха Одноглазая, кикимора кухонная, домовичок-харчевник и проч. и проч. Слово «нечисть» условно, многие из этих существ вполне чистоплотны и даже чисты душой. Вплоть до фигурирующих в романе соавторов...

Но здесь приведу отрывок из другого моего текста – из рассказа (иносказания) «Славный малый».

... И потому Мужик тоже считал, что он самый большой и самый славный малый. И хуторян почти всегда слушался.

Еще хуторяне иногда говорили про Мужика, что он не то чтобы умный, но уж точно башковитый. Вот тут они ни на ноготь не грешили против истины. Две головы, одна с проплешинами там и сям, зато бородатая, другая с мощной пепельно-русой гривой и притом безбородая, неопровержимо свидетельствовали о незаурядной башковитости их владельца. А еще ведь в разных местах и складках необъятного Мужикового тела прятались и другие головы, поменьше размером, с плохими, как правило, зубами, но тоже зоркие, чуткие, сообразительные и горластые. То из подмышки высунется, похлопает глазами, рот откроет, отмочит что-нибудь меткое, а то и споет, или просто сплюнет, да и спрячется. То из живота выдвинется, а порой и вовсе неудобно сказать откуда.

Сколько у Мужика таких голов, никто на хуторе не знал, как не знали, сколько у него рук да ног. Много. А сколько в точности — какая, в сущности, разница? Даже неприлично как-то любопытничать в таком, можно сказать, интимном разрезе.

А уж что до совсем интимного, то некоторые хвастались, что довелось им лицезреть половые причиндалы Мужика, причем кто говорил о мужских, кто о женских, кто о каких-то неведомых третьих, что, ясное дело, представляло собой злостную клевету. Доподлинно же известно, что никаких третьих не бывает, да и для чего бы им бывать?

Такой вот Мужик. Вроде бы и обыкновенный, как все Мужики, но только гораздо, гораздо лучше.