Первый закон Ньютона

Когда известие о гибели Натана ударило по Эмилю ледяной пощечиной, сбив со всех последних ориентиров, я поняла, что сейчас будет взрыв. Столкновение двух реальностей — любви и смерти, надежды и разочарования, отчаяния и упрямого желания не сдаваться, злости на себя, переходящей в злость на всех окружающих.

Как же так? Стоило расслабиться, позволить себе выходящее за рамки правил любовные радости, стоило пустить в душу надежду на счастливый сценарий, как мир тут же предъявил нам свое истинное лицо... И как наглядно! Гибелью самого известного музыканта Туона, виртуоза, которому судьба была стать капельмейстером королевского оркестра, первой скрипкой королевства...

Краснея не то от стыда, не то от гнева на эту безвыходную, необратимую правду, Эмиль сыпал и сыпал обидными словами в адрес друзей, командовал так резко и громко, точно спасал нас всех от смерти прямо в эту секунду, а заодно спасался сам.

— Папочка взялся за воспитание нашей маленькой Гильдии, — сказал мне на ухо Эрик. — Не к добру это. Определила бы ты уже его в свои нежные руки, темная дева. Сорвется же парень...

— Он все делает правильно, — выдавила я, хотя совсем не была в этом уверена.

— Ты же понимаешь, что нежные руки — это не про заточку мечей... — вкрадчиво добавил Эрик, явно желая подробно объяснить все, что мне, по его представлениям, стоило делать нежными руками, но тут к нам подошел на редкость серьезный Рир и утащил Эрика за рукав в конюшню.

После своей пламенной, несдержанной речи Эмиль ушел из подземелья один. Бросил на меня сложный, скорее решительный, чем обескураженный взгляд и исчез. А я пошла в Туон одна, полная самых тяжелых чувств и мыслей.

По дороге меня догнал Борей и зашагал рядом.

— Не говори ничего, — попросила я. — Он просто очень устал.

— Да я и не говорю... — Борей откашлялся. — Он молодец. Я как раз хотел его спросить. Как думаешь, будет уместно, если я Эрла приведу?

— Не знаю. Наверное, да... — я растерялась. С одной стороны, только Эрла нам не хватало, а с другой, не было ни одной причины отказать ему, и обидеть тем самым Борея. — Приводи, конечно.

— Спасибо, — кивнул Борей. — Но я все же спрошу у Эмиля.

Мы какое-то время шли молча, а потом я вспомнила про Чеса:

— Известно что-нибудь? Что там с ним?

— Ты как чувствуешь. — Бор обрадовался. — Письмо от него вчера пришло. Рана зажила, его хотели выписывать, он пошел получать одежду и на лестнице подвернул ногу. Его еще на неделю оставили.

— Ох ну! — я покачала головой. — Чес в своем репертуаре...

— Вот думаю съездить за ним, привезти сюда. А то еще по дороге под лошадь попадет... А у тебя как? С Эмилем? Все-таки замуж? Или пока нет?

Я посмотрела на Бора — он улыбался так тепло и хитренько, что я тоже улыбнулась.

— Не знаю, — честно сказала я. — Мы так влюблены, что сами себя боимся. А про замуж я как-то и не думаю. Никогда не хотела замуж, Бор. Ну, разве что совсем в детстве. За тебя.

— Аналогично. — Борей снова улыбнулся, но теперь уже воспоминаниям о том, как нам было по пять и шесть лет и мы собирались пожениться. — В детстве вообще все было ясно и просто. Как закон Ньютона.

— Какой именно? Их вроде три.

— Три. Но этот самый полезный. Чтобы изменить скорость движения тела, необходимо приложить некоторую силу.

— Иными словами, чтобы что-то изменить, надо что-то сделать?

— Именно. Причем сообразно размеру и силе изначальных данных по отношению к ожидаемому результату.

— Черт. Так можно и голову сломать.

— Не сломать, а улучшить функциональность. Физика как раз об этом. А голова — орган...

— ...очень пластичный... — закончила я фразу.

Борей рассмеялся.

— Пластичный — это кожа. Голова — как раз крепкий, а мозг — еще и непрерывно развивающийся.

В столовую мы пришли в хорошем расположении духа. Я даже подумала, пусть приводит Эрла. Раз уж у них отношения, Эрл наверняка ревнует. Так что пусть убедится, что на Бора никто не покушается, что все его уважают, а если что и защитить смогут. Хотя скорее это Бор всех сможет защитить. Одним словом пусть поймет что Борей Ретвимов — не только его собственность... Пусть приводит.

Эмиля в столовой не было, и это означало, что на обед он не пошел и остался голодный. Я поела без аппетита, обсудила с Бореем судьбу растяпы Чеса, хотя сама все время думала о Натане, а потом выпросила у мадам Мил обед для Эмиля с собой и отнесла в мальчишеский корпус.

Комната близнецов была заперта. Я достала ключ из-за коридорной печной трубы, вошла и поставила тарелку с едой на тумбочку возле кровати Эмиля.

Находиться в чужой комнате без хозяев всегда интересно. Сами вещи могут рассказать о владельцах больше них самих. Я огляделась. Дверца шкафа приоткрыта, оттуда выглядывает гвардейская тужурка Эрика. Явно еще нестиранная после Чановского забега.

На тумбочке Эмиля — флейта в футляре, а на ней — пособие по стрельбе из лука, заложенное посередине кусочком старой фольги. Кровать аккуратно заправлена и только в верхнем правом углу покрывало отогнуто и из-под матраца торчит край тонкой брошюры. Я не удержалась и вытащила книгу посмотреть. Краска тотчас залила мне щеки. Ох ну надо же! Будь эта кровать Эрика, я бы не удивилась, но Эмиль... я перелистывала страницу за страницей. Таких подробностей любовных отношений я, конечно, не знала. Не удивительно, что он теряет самоконтроль...

Я закрыла глаза и снова вспомнила, как он ко мне прижимался, как дрожал в моих объятиях и как потом целовал... стыдливо и благодарно... Жар пошел по груди к животу и вниз. Я присела на кровать Эмиля, продолжая смотреть картинки, где гораздо более взрослые люди, чем мы, занимались любовью, и все-все было прорисовано честно и подробно и, ведьма меня побери, нарисовано очень и очень хорошо...

— Хватит! — сказала я себе. — Возьми себя в руки... Действуй разумно. Сейчас не до любовных страданий. Натан погиб, Эмиль раздавлен, Эрик... У Эрика Лора... В общем, положи порнографию на место и займись тем, что лежит под твоей подушкой, а именно — пособием по фехтованию...

Не любовью мне предстояло заниматься, а сложными движениями с учебным мечом.

На третий день после моего выздоровления Эмиль пришел ко мне утром после пробежки и принес это пособие и деревянный меч.

— Ты вообще когда-нибудь держала его в руках? — настолько мягко, насколько мог, спросил он. Его мнимая мягкость дала понять, что выбора у меня нет.

— Ага. Пару раз. В школе. На уроках физической подготовки. Я решила не объяснять Эмилю, что это были самые позорные моменты в моей и без того нелегкой школьной жизни. Но он и так все понял по моему взгляду.

— Ясно, — Эмиль помолчал, потер переносицу. Он был такой усталый и тощий, что хотелось его накормить и уложить спать. Вот сюда, но мою кровать, подставить стул под длинные ноги, укрыть одеялом, а самой сидеть и смотреть, как он спит. Но Эмиля ожидало дурацкое, бессмысленное дежурство по Туону. С промокшего за утро плаща капала на пол вода, а на поясе висела отвратительная, не эститичная, не вяжущаяся к образу моего Эмиля, полицейская дубинка.

— Я бы очень просил тебя попробовать освоить меч. Хотя бы азы. Тебе это нужно.

— А, может, не нужно? Эм... Я же отлично стреляю...

Эмиль посмотрел на меня и ничего не сказал. На глупые реплики он обычно отвечал молчанием.

— Ладно. — я сникла. — Я понимаю, что это не одно и то же. Но есть же кинжал. Есть мои зубы, в конце концов. Хочешь покажу?

— Итта. — Эмиль не удержался от улыбки. — Я прошу тебя попробовать.

— Самой учиться? Тигиль наотрез отказался. Да и, честно говоря, я его уже побаиваюсь.

— Тигиль передумает. А пока я позанимаюсь с тобой сам. Самое элементарное я умею. Почитай пока пособие.

Он придвинул ко мне книгу, я раскрыла. Черт! Там были какие-то схемы, какие то пунктиры движения острия, линии плеча и кисти. Ненавижу анатомию. И все вот эти корявые рисунки человека в движении. Как можно копировать по рисунку тот сложный танец, который Тигиль и наглядно с трудом доносил до друзей...

Но выхода у меня не оставалось. Спорить с Эмилем все равно что кричать на стену. Он готов был после всех тяжелых тренировок, дежурств и утреннего бега выделить время на то, чтобы заниматься со мной. Он был непреклонен.

— Я бы с большим удовольствием пошла с тобой в Уздок на танцы. — Честно сказала я.

— Еще сходим. Я обещаю. Там ты будешь учить меня и возьмешь реванш. А пока вот. — Он бросил взгляд на прислоненный к стулу учебный меч. — Это на первое время. Потом выдам настоящий. Я его выбрал для тебя, еще когда дед арсенал пробовал. Увидел и подумал — это для Итты. Он легкий и такой... немного дерзкий на вид. Тебе понравится.

«Выбрал еще тогда...» Да уж. Это очень на него похоже. Я вспомнила, как впервые пошла с братьями на ночную вылазку к питомнику. Тогда тоже шел дождь и мне пришлось лезть в окно по мокрой пожарной лестнице. Тогда выяснилось, что Эмиль заранее приоткрыл окно в моей комнате, точно бы знал, что я соглашусь пойти с ними и как в этом случае буду возвращаться.

— Ты все продумал заранее? — поразилась я тогда.

— Такой уж он у нас... — саркастично развел руками Эрик.

По коридору пробежали какие-то первокурсники и выдернули меня из размышлений. Они звонко переговаривались о предстоящей игре — вечером на стадионе должна была состояться игра в мяч. Комарович придумал малышам развлечение. Молодец этот Комарович. И вообще, все молодцы. Такие умные, сильные, талантливые... и хочется, так хочется их всех защитить...

Я спрятала порнографическую брошюру под матрас как было и стала оглядывать комнату дальше.

На кровати Эрика лежала зачехленная лютня, а на тумбочке валялись медиаторы, яблочные огрызки и какие-то исписанные бумажки. Я взяла одну — стихи, незаконченные, зачеркнутые слова, исправления целых строчек. Почерк был такой торопливый, что я почти ничего не смогла разобрать.

«Великою гордыней, зачеркнуто, святыней, зачеркнуто, дыней...»

Дыней? Вот дурак! На душе сразу стало чуточку легче.

Я положила черновик обратно на тумбочку и заметила на веревке над столом две одинаковые желтые майки с подтеками от пота и пыли. Майки для пробежки. Наверное, их следовало бы постирать, а заодно постирать мою рубашку и брюки. Ребятам явно некогда, а я бы могла помочь. Взять только майку Эмиля? А которая из них Эмиля? И почему только его? А Эр что, пусть в грязной бегает? Но ведь у Эрика есть Лора... Ну есть и есть... Подумаешь! Я у него тоже есть.

Я сняла с веревки обе майки и отправилась к себе, чтобы переодеться в платье и потом пойти в помывочную. Успеть постирать и посушить все на солнышке до вечернего дождя...

....

(эпизод из следующих глав. Готовлю к выкладке сразу две главы)