Иван Сергеевич Тургенев: на секретной службе империи?

Если изучать биографию Ивана Сергеевича Тургенева, то больше всего поражает, как много времени он проводил за границей. Первый раз мальчик Ваня оказался в чужих странах в возрасте четырёх лет. Его отец, Сергей Николаевич, выйдя в отставку в чине полковника 20 февраля 1821 года, в следующем году решил совершить заграничное путешествие на собственных лошадях и фургоне. Путь семейства лежал через Берлин, Дрезден, Карлсбад, Цюрих и Берн на Париж, где Тургеневы остановились на полгода. В Берне Ваня даже чуть было не свалился в знаменитый "медвежий ров": в последний момент отец успел ухватить падающего сына за ногу.

Из-за родственника-декабриста Сергей Николаевич находился под негласным надзором сотрудников Третьего отделения. Но это не мешало государственным чиновникам исправно выдавать ему и его жене паспорта для поездок за границу. Его сын Иван зимой 1834 года сделался фигурантом уголовного дела, когда пытался не допустить продажи крепостной девушки Луши соседской помещице, славившейся жестокостью. Тогда молодой Тургенев с заряженным ружьём в руках отгонял капитана-исправника от избы, где укрывалась несчастная Лукерья. Рассерженный чиновник добился, чтобы против юноши возбудили уголовное дело "О буйстве помещика Мценского уезда Ивана Тургенева", которое находилось в рассмотрении долгие годы, вплоть до отмены крепостного права. Но это дело ничуть не мешало фигуранту регулярно выезжать за пределы империи.

На старте следующей заграничной поездки в мае 1838 года Иван Сергеевич чуть было не погиб, когда на пароходе "Николай I" в Любекском заливе загорелась машина. Тогда лишь хладнокровие капитана позволило спастись большинству пассажиров и членов экипажа.

Кирилл Антонович Горбунов. Портрет И. С. Тургенева. 1838 год.

Отучившись в Берлинском университете, Тургенев вернулся на родину и сдал, наконец, магистерские экзамены по философии и латинской словесности в Санкт-Петербургском университете. После этого он написал аналитическую записку "Несколько замечаний о русском хозяйстве и русском крестьянине", в которой можно отметить следующие слова:

"Весь наш сельский быт должен измениться и в перевороте — медленном и постепенном — должно принять самое активное участие дворянское сословие."

Аналитическая записка, а также магистерская степень позволили Тургеневу 8 июня 1843 года поступить на службу в Министерство внутренних дел в канцелярию самого министра. Этой канцелярией руководил тогда Владимир Иванович Даль, энтузиаст живого народного языка. Под его руководством Тургенев составлял доклады, записки, отношения, а также изучал многочисленные дела о наказаниях, о сектантах, о "преобразованиях губернских правлений", о земской полиции и т. п. Однажды Иван Сергеевич, переписывая бумагу, влепил какому-то несчастному вору вместо 30 ударов плети триста ударов кнута, о чём потом долго переживал.

Эжен Луи Лами. Портрет И. С. Тургенева. 1843 — 1844 годы.

Неизвестно, как бы сложилась карьера Тургенева в министерстве, если бы осенью 1843 года он не услышал арию Розины в постановке Théâtre-Italien "Севильский цирюльник". Эту арию исполняла некрасивая женщина небольшого роста, с довольно крупными чертами лица и большими, глубокими, горячими глазами. Услышав, как поёт иностранка, Иван Сергеевич испытал такое эмоциональное потрясение, что не успокоился до тех пор, пока не познакомился с этой чудесной певицей, Полиной Виардо, лично. Их первая встреча произошла 1 ноября 1843 года в доме на Невском проспекте, напротив Александринского театра. Чтобы не расставаться с Полиной Виардо, гастроли которой в России заканчивались в мае 1845 года, Тургенев 18 апреля уволился со службы в министерстве, а 10 мая вместе с семейством Виардо выехал во Францию.

Тимофей Андреевич Нефф. Портрет Полины Виардо. 1842 год.

С тех пор Иван Сергеевич курсировал между Россией и Францией с завидным постоянством, чтобы почаще видеть Виардо. Истинный характер их отношений до сих пор остаётся предметом дискуссий.

21 февраля 1852 года умер Николай Васильевич Гоголь. Тургенев, который встречался с Гоголем в Москве осенью 1851 года, а также считал себя последователем Гоголя-драматурга, написал некролог, который отправил в один из петербургских журналов. Цензура не пропустила этот текст и вообще не велела упоминать имя Гоголя. Тогда Тургенев, в ответ на письмо своего приятеля из Москвы, который возмутился отсутствию хоть какой-либо реакции в столице на смерть Николая Васильевича, приложил к письму этот некролог. Василий Петрович Боткин напечатал его в номере "Московских ведомостей" от 13 марта 1852 года, получив разрешение от цензора, генерала Нащокина.

Последствия оказались довольно неприятными. В. П. Боткина определили под полицейский надзор, а Тургенева арестовали 16 апреля за нарушение цензурных правил. Михаил Николаевич Мусин-Пушкин, председатель Петербургского цензурного комитета, заверил своё начальство, что он ранее вызывал Тургенева к себе лично и лично передал ему запрещение цензурного комитета печатать статью, хотя в действительности его в глаза не видал и никакого с ним объяснения не имел.

Лев Николаевич Ваксель. Карикатура на арест И. С. Тургенева. Крайний слева — М. Н. Мусин-Пушкин. Он показывает И. С. Тургеневу (второй слева, в ножных кандалах) на острог на горе. Справа трое жандармов сжигают "Записки охотника". В нижнем углу слева — аллегория происходящего, кошка сжимает в лапах соловья. 1852 год.

Ивана Сергеевича продержали 24 часа в арестантской комнате при полицейском участке, где с ним беседовал изысканно-вежливый и образованный полицейский унтер-офицер. Затем писателя заточили на месяц в Адмиралтейской полицейской части. Как считают современные литературоведы, некролог Гоголю был лишь предлогом, и на самом деле Тургенева арестовали за "Записки охотника", которые должны были выйти в 1852 году отдельной книгой. Чуть позже, 15 августа 1852 года, за пропуск в печать этой и других недозволенных книг уволили цензора, Владимира Владимировича Львова.

18 мая 1852 года Ивана Сергеевича отправили в ссылку в Спасское-Лутовиново под полицейский надзор. Но даже это не помешало влюблённому писателю в марте 1853 года тайно выехать в Москву, чтобы встретиться там с Полиной Виардо. Иван Сергеевич оделся купцом и имел при себе на всякий случай фальшивый паспорт.

Ссылка закончилась 23 ноября 1853 года, когда в Спасское-Лутовиново пришло письмо от графа Алексея Фёдоровича Орлова "с объявлением свободы и позволения въезжать в столицы". Орлов руководил Третьим отделением Собственной Его Императорского Величества канцелярии и особенно "жандармскими" делами не занимался, предоставив их Леонтию Васильевичу Дубельту. Но ради письма ссыльному писателю шеф Третьего отделения почему-то сделал исключение из своего обычного распорядка дел...

18 февраля 1855 года умер Николай I. С его сыном и наследником у Тургенева не было такого непонимания и неприятия, так что не удивительно, что 10 июня 1856 года Иван Сергеевич получил разрешение на заграничные поездки. В первых числах августа он был уже в Париже. Но к тому моменту образ мыслей писателя претерпел значительные изменения.

Когда в апреле 1854 года в Париже напечатали перевод "Записок охотника", сделанный Э. Шарьером, в котором имелись многочисленные искажения и вставки от переводчика, делавшие книгу каким-то антирусским памфлетом, Тургенев написал открытое письмо редактору выходящей в Санкт-Петербурге франкоязычной газеты "Journal de St. Pétersbourg". В этом письме писатель указал на все недостатки перевода Шарьера, а также заявил, что "...мне не идет вступать в прения с моими критиками, слишком, впрочем, ко мне благосклонными, но я чувствую потребность протестовать против заключений, которые многие из них сочли возможным извлечь из моей книги. Я протестую против этих заключений и против всех выводов, которые можно из них сделать, протестую как писатель, как честный человек и как русский".

Как и многие жители империи, Тургенев в 1854 — 1855 годах с волнением ожидал вестей из Севастополя, а ещё он очень переживал за находящегося там Льва Николаевича Толстого, с которым не был знаком лично, но считал очень сильным и мощным писателем. Иван Сергеевич даже ездил в Покровское, где познакомился с Марией Николаевной Толстой и читал вслух повесть "Отрочество", только что напечатанную в журнале "Современник".

9 июня 1858 года в Париже венчались Николай Алексеевич Орлов и Екатерина Николаевна Трубецкая. Шафером со стороны невесты был Тургенев. Интересно отметить, что жених был сыном того самого начальника Третьего отделения. В 1859 году Николая Орлова назначили чрезвычайным посланником и полномочным министром при Бельгийском дворе. 

Аркадий Павлович Никитин. Портрет И. С. Тургенева. 1857 год.

Поездки Тургенева по Европе становились всё более непредсказуемыми. Он встречался со многими людьми, чью деятельность в Российской империи считали антизаконной. Он даже пообещал ежегодно выплачивать 1500 франков революционеру Михаилу Александровичу Бакунину, бежавшему из сибирской ссылки осенью 1861 года.

Летом 1862 года из Лондона в Петербург отправился Павел Александрович Ветошников с большим количеством нелегальных изданий и писем, адресованных Герценом, Бакуниным, Огаревым и В. И. Кельсиевым друзьям-единомышленникам в России. На границе Ветошникова арестовали, и в руках сотрудников Третьего отделения оказались письма, в которых упоминалось имя Тургенева, обещавшего Бакунину денежную помощь. В других письмах Тургенев рекомендовался как близкий и доверенный Герцену человек, через которого поддерживались связи лондонских эмигрантов с Россией. 22 января 1863 года Тургеневу вручили официальный вызов на суд Сената.

Иван Сергеевич в Санкт-Петербург не поехал, а попросил в письме самому императору Александру II прислать ему в Париж "допросные пункты". Что интересно, Тургеневу пошли навстречу, и вскоре эти "допросные пункты" оказались в российском посольстве в Франции. Вероятно, ответы писателя на вопросы сенаторов были не слишком содержательными, так что Сенат ими не удовлетворился и настаивал на личном присутствии Тургенева в Санкт-Петербурге. Иван Сергеевич какое-то время сказывался больным. В Санкт-Петербург он приехал только в январе 1864 года, т. е. почти через год после вызова.

Полина Виардо. Портрет И. С. Тургенева. 1858 год.

Но это никак не повредило писателю. 6 января 1864 года он подтвердил перед сенаторами свои ответы, данные письменно в прошлом году. При следующем посещении Сената судьи вручили Тургеневу материалы по делу Ветошникова ("процесс тридцати двух"), указали страницы, на которых упоминалось его участие, и попросили дать письменные пояснения. В конце концов, дело завершилось полным оправданием Тургенева. Он всё так же имел полную свободу передвижения по Европе. Иван Сергеевич активно участвовал в культурной жизни Западной Европы, устанавливал знакомства с крупнейшими писателями Германии, Франции и Англии, пропагандировал русскую литературу за рубежом. Он часто был консультантом и редактором зарубежных переводчиков русских писателей, писал предисловия и примечания к переводам русских писателей на европейские языки, а также к русским переводам произведений известных европейских писателей. Он и сам переводил западных писателей на русский язык и русских писателей и поэтов на французский и немецкий языки.

Деятельность Тургенева позволила хоть немного преодолеть русофобию, взращенную европейскими политиками в годы Крымской войны. На какое-то время Иван Сергеевич сделался самым известным русским писателем в Европе. С 1874 года в парижских ресторанах проходили знаменитые холостяцкие "обеды пяти" — Флобера, Эдмона Гонкура, Доде, Золя и Тургенева. Идея принадлежала Флоберу, но Тургеневу на них отводилась главная роль. Обеды проходили раз в месяц и стали чем-то легендарным.

Илья Ефимович Репин. Портрет И. С. Тургенева. 1879 год.

Умер Тургенев 22 августа 1883 года в Буживале, на вилле Полины Виардо. Тело писателя перевезли в Париж, где с ним простились более четырёхсот человек, из которых около сотни были французами. Отпевали Ивана Сергеевича 7 сентября в парижском Соборе Александра Невского. А 27 сентября останки Тургенева прибыли в Санкт-Петербург и были захоронены на Волковском кладбище.  

14 октября 2004 года во дворе МГИМО был торжественно открыт памятник Ивану Сергеевичу Тургеневу и Полине Виардо. По словам ректора МГИМО, Анатолия Васильевича Торкунова, Тургенев не был дипломатом официально, но оказался им фактически. Он был патриотом-государственником, несмотря на свои либеральные взгляды и отдельные, но довольно критические, высказывания по отношению к государственному строю в России.

Это подстегнуло интерес к публикациям, намекавшим на то, что Иван Сергеевич был российским разведчиком в Европе. Одним из первых поднял эту тему историк Николай Николаевич Яковлев. В книге "1 августа 1914" он написал следующее:

"Он <Юрий Владимирович Андропов>, пожалуй, весело сообщил, что великий Тургенев после плодотворной службы в императорском политическом сыске, провёл многие годы за рубежом главой российской агентуры в Западной Европе, как я понял, был жандармским генералом. Всё это так поразило меня, что я не переспросил, когда именно Тургенев поступил в отдельный корпус жандармов и где хранил мундир и награды. Андропов отпустил несколько едких шуток насчёт "крыши" Тургенева — Полины Виардо. Его рассказ как молния осветил эту историю, расставил всё по местам. Мне всегда представлялась малоправдоподобной страсть дворянина, аристократа, мыслителя, эстета к заграничной бабе. Государственные интересы России — дело иное. Мигом пришла на память политическая направленность тургеневского творчества, бескомпромиссная и изобретательная борьба с "нигилистами", невероятный интерес к российской эмиграции, контакты с Герценом и прочее в том же духе."

"Я взял за правило не обсуждать сказанное Андроповым с Бобковым и обратно, главным образом потому, что свято верил, и думаю не ошибался, — длинные уши подслушивающих устройств наличествовали и в их кабинетах. В случае с классиками российской словесности, не уточняя источника, всё же осведомился о Тургеневе. Бобков сухо ответил: "Это широко известно". Надо думать, в сферах, недоступных литературоведам."

Фёдор Емельянович Буров. Портрет И. С. Тургенева. 1883 год. Последний прижизненный портрет писателя.

Никаких документов, явно подтверждающих работу Тургенева на российскую разведку, историкам найти ещё не удалось. Не обнаружены ни его донесения, ни служебные досье, ни какие-либо приказы или докладные записки, относящися к этой тематике. Но участие Алексея Фёдоровича Орлова в судьбе писателя, близкое знакомство с Николаем Алексеевичем Орловым и спасение в "процессе тридцати двух" можно расценить как косвенные свидетельства в пользу версии о том, что Иван Сергеевич находился на секретной службе империи. Хотя из тридцати двух фигурантов того самого дела были оправданы шестнадцать, то есть ровно половина, так что оправдание в нём Тургенева не выглядит чем-то экстраординарным. Писатель никак не был наказан за регулярные, очень тесные и близкие контакты с Герценом на протяжении десятилетий. На это обратил внимание и сам издатель "Колокола", написавший в номере от 15 января 1864 года:

"Корреспондент наш говорит об одной седовласой Магдалине (мужского рода), писавшей государю, что она лишилась сна и аппетита, покоя, белых волос и зубов, мучаясь, что государь еще не знает о постигнувшем ее раскаянии, в силу которого она прервала все связи с друзьями юности."

Тургенев на это сильно обиделся и написал Герцену в письме:

"Не далеко же ты отстал от покойного Николая Павловича, который также осудил меня, не спросив даже у меня, точно ли я виноват? Если бы я мог показать тебе ответы, которые я написал на присланные вопросы — ты бы, вероятно, убедился, что, ничего не скрывая, я не только не оскорбил никого из друзей своих, но и не думал от них отрекаться…"

Может ли это подтвердить или опровергнуть работу Тургенева на российскую разведку? На мой взгляд, недостаточно информации, чтобы сделать со всей определённостью тот или иной вывод.

Но нельзя не отметить, что Франция с шестидесятых годов XIX века заметно сблизилась с Россией. Возможно, что этому поспособствовал и Тургенев своей активной деятельностью по продвижению российской культуры в Западной Европе. Но вот было ли это работой на разведку или же искренним движением широкой русской души — вопрос пока остаётся без ответа?