А. Михеева "Границы Сред" - Пять смертей

Для тех, кто еще не читал книгу: там секс, первая любовь, космические битвы, межзвездный вестерн, напоминающий лучшие серии “Светлячка”, а также счастливый конец. И не очень длинно, поэтому причин откладывать чтение становится все меньше и меньше. Ах да, книгу также забанили в России, так что читать нужно обязательно.

Введение

Ну, а если вы уже прочитали ГС, то в определенный момент времени вы наверняка задумались - а почему “границы сред”? Зачем такое подчеркнуто научное название, которое непонятно даже, куда применить? Как развернуть этот текст в пространстве-времени, чтобы название, словно ключ, вошло куда надо до характерного щелчка? Тексты Михеевой практически всегда имеют несколько слоев, поэтому давайте представим, что это не текст, а слоеный торт, и будем откусывать сверху. 

Вселенная ГС по своему устройству напоминает дикий Запад. Есть “города” - орбитальные станции и населенные планеты, а сообщение между ними идет “поездами”. Поезда перемещаются через варп. Варп - это специфическая “тирьямпапация”, через которую можно пускать длинные составы - варпоходы. Находясь внутри варпа, варпоход изолирован от внешнего мира и не может использовать сложную электронику типа искусственных интеллектов. 

За “городами” присматривают сингулярности. Сингулярность - это “искусственный интеллект”, осознавший себя как личность. У подавляющего большинства жителей “городов”, имеется мозговой интерфейс для прямой связи с сингулярностью. Более того, сами “города” называются просто - сингулярности. Ваня живет в сингулярности Альфа, Алиса живет в сингулярности Бета. Сингулярности бывают разные.

Вот я сейчас написал “сингулярности бывают разные”, всего три слова. Приглашаю вас осмыслить этот факт. Представьте бесконечный ряд возможных сингулярностей - от ИИ, которые видят людей как корм или батарейки, ИИ, которые правят как монархи-самодержцы, ИИ, которые выполняют роль кардинала Ришелье при очередном короле, ИИ, которые сводят свое участие к техническим и базовым управленческим вопросам, ИИ, которые не хотят жить с людьми, ИИ, которые ненавидят людей… В-общем, не рай.

Авторке приходится специально делать научно-популярную врезку, чтобы объяснить, зачем таким умным и всемогущим сингулярностям вообще нужны люди.

Я здесь пересказал текст не просто так, а чтобы вы правильно оценивали расклад. При поверхностном чтении может возникнуть впечатление, что автора перерабатывает болючую внутреннюю травму, устраивая битву добра со злом, где Егорий поразит злого дракона, а Бубу Касторского придется прикончить из-за законов жанра. На самом деле все гораздо глубже, да простит меня автора за небольшой straw man argument.

Давайте-ка посмотрим на условную «сторону добра». Наша «добрая» сингулярность (для простоты все семейство сингулярностей, где работают и живут наши герои, я буду считать одной супер-сингулярностью и упоминать одним словом «сингулярность») за людьми, безусловно, присматривает. Важные люди внутри сингулярности там бесконечно много заняты, выбивают себе часики и минутки в своем расписании, чтобы встретиться с любимым человеком, и им даже в голову не приходит поступить иначе. Но мы видим в основном два среза общества - элиту, представленную матерью и дочерью Циклаури и их окружением - и низы, представленные варперами. Серединку мы можем только интерполировать - наверняка свободного времени у них чуть больше, они работают, зарабатывают деньги, явно имеют какие-то выходные. У них есть семьи и семейное воспитание детей. Все. Мы даже статистическое распределение «классов» в этом социуме не можем прикинуть, автора нам не дает. Вот вам вершки, вот корешки - разбирайтесь сами. С вершками все ясно, так что давайте смотреть на “корешки”, в тексте вольготно представленные экипажем варпохода под управлением Кахтлана Глеулвилда Товарища Пака. 

Самопожертвование Коппера

Начнем с Сестрицы Медведицы (Hermanita Osa). В тексте прямо не написано, но все ее данные указывают на то, что она в сингулярности жила долго, и даже возможно, с рождения. Эрманиту принудительно вывели из социума за ужасающие превышение границ допустимого насилия, а именно - непредумышленное убийство. Детали ее наказания вы можете прочесть в тексте сами, но главное здесь - срок. Срок, грубо говоря, до исправления.  Запомним это и пойдем дальше.

Владислав Коппер - лицо вредное, со злым языком. Особых друзей в команде нет, а вот подоставать до драки безобиднейшего интраверта Юя (который и ушел в варперы из-за своей сугубой интроверсии) - это запросто. Многие члены экипажа активно не любят Коппера. Биография его нам неизвестна, но точно можно сказать, что жить в сингулярности он не любит.

Димка Штейн. На момент событий, происходящих в тексте, гражданин несингуляторной станции. Не особо экстраполируя, можно сказать, что с сингулярностью он не связан никак, кроме базового набора функций, положенному для любых личностей, хотящих хоть как-то нормально взаимодействовать в социуме, пронизанном сингулярностями.

При первой встрече с этим персонажем автор дает нам краткую справку - пацан из такой семьи, «прямо скажем, неблагополучной». Сингулярность побилась об них чуток, пытаясь приспособить к делу - и списала.  Вилку держит кулаком - в детстве не научили. Его официальное имя - Димка. Насколько должен был быть необучен, необразован родитель, чтобы при регистрации ребенка ляпнуть роботу «Димка», оставляю решать вам. В итоге Димка абсолютно не умеет в нормальную семью, а отдых в цикле работа-отдых заменяет пьянством, случайным сексом и иногда - шанти.

Как мы видим, на варпоходы попадают, или целенаправленно идут люди, желающие минимизировать свои контакты с социумом - или социумом отринутые из-за антисоциальных действий. При всем этом варпоход - не тюрьма, не ссылка. Любой желающий может дождаться станции, прилюдно нагрубить Товарищу Паку, разорвать соглашение о найме и исчезнуть. Почему же в сингуляторном пространстве нет тюрем?

Факт один: Ваше досье в мире сингулярностей - информация публичная. В какой бы сингулярности Эрманита не пыталась наняться на социально-контактную работу, ее досье встанет непреодолимым барьером. “Дикий Запад”, на который ненавязчиво намекает нам авторка - фикция. Сингулярности регулярно обмениваются огромнейшими пакетами информации, включая публичные данные на своих граждан и жителей. Стоило Майе заинтересоваться, кто был этот дикий варпер, с которым она имела лучший в своей жизни секс, как эта информация была тут же предоставлена ей на блюдечке. Включая сравнение генокода.

Факт два: технология интерфейса с сингулярностью работает и между людьми. Технология передачи мыслей, чувств и кожных мурашек в сингулярность, которая успешно работает в обе стороны. Добровольно транслируемый эмоциональный фон собеседников есть норма внутри сингулярности. Общность эмоций могла бы быть повсеместной, не будь варп таким суровым, что даже локалке варпохода приходится сидеть в фарадеевой клетке во время переходов. Не хочешь делиться, не любишь эмпатизировать, боишься контактов - сиди в варпоходе, на станциях не выходи. Этот факт, лежащий общим основанием под всем текстом, превращает привычные нам сообщества людей в нечто на порядок выше уровнем: мир, где вы действительно чувствуете отношение к себе. Мир, где врать и умалчивать стало чуть-чуть труднее. Мир, где у тебя есть наконец законная возможность узнать близкого тебе человека, будь то друг или любовник, как никогда раньше. 

Люди, выросшие с этим, воспринимают это как данность. Люди, пришедшие извне - либо отвергают общение, оставаясь чужими, либо вливаются в общий коллектив. Поэтому и нет тюрем для незлых людей, только изгнания. Нет сильнее наказания для нормального человека из сингулярности, чем быть выброшенным “из социалки”. 

А теперь посмотрим на самопожертвование Коппера другими глазами. Коппер, “бяка коллектива”, ходил с народом на шанти. Дальше можно не объяснять, прочитайте биографию Александра Матросова, особенно ту ее часть, где он сидел.

Свобода и несвобода

Факт три: За эмпатическую, информационную и социальную связность в сингулярности приходится платить. 

Авторка не описывает социальное устройство сингулярности, но ясно, что сингулярность - из “хороших”. Она благоволит людям, живо интересуется их жизнями, и при этом предоставляет им достаточное количество свободы. А сколько это - достаточно?

Во-первых, существуют товарно-денежные отношения, что вполне естественно - исчезнуть они могут только при полном отсутствии дефицита ресурсов, что нереально. А значит, деньги нужно зарабатывать. Сингулярность (возможно, вместе с советом директоров из людей) занимается государственным планированием, но вряд ли руководит какими-нибудь бизнесами. Смотреть, как в этом море барахтаются люди, куда интереснее. Есть деньги, работники и бизнесмены - значит, есть частная собственность. Если ты не можешь сказать “это мое” - мотивации не будет. 

Если есть частная собственность, то есть и налоговая система, и она явно прогрессивная, чтобы сдерживать рвущихся вперед капиталистов-миллионеров. 

В-общем, сильных структурных различий между устройством некоторых стран Евросоюза и сингуляторным социумом, где живут герои книги, нет. Дьявол, как обычно, в деталях.

Факт четыре: в случае чрезвычайных ситуаций сингулярность берет контроль за людскими телами на себя, полностью. Судя по тексту, это базовая функциональность любого сингуляторного “аккаунта” - с ложкой амброзии в комплекте всегда идут наручники. При таком раскладе не совсем понятно, как Эрманите удалось свернуть шею мужу своей клиентки, но не будем на этом заострять. Может, это произошло вне сингулярности. 

Замечательный факт, да. Нам его преподносят в максимально положительном освещении - сингулярность спасает людей при нападении на станцию. Но возможны и совсем другие сценарии, и “синтура” Лема из них - самый безобидный.

Например, чтобы максимизировать количество историй, производимых “своим” людским сообществом, сингулярность подпитывает на стороне экстремистские культы и помогает им устраивать теракты. Трагедия 9/11 - отличный ведь сюжет, нет? Но этого в тексте не было.

Было вот это: обязательная трансляция эмоциональных пакетов практически не позволят людям лгать о своем отношении к тирании, позволяя осуществить эффективную фильтрацию и зачистку общества. Не отравленных людей на той станции, где погибла майора Циклаури, не было.

Среди множества вариантов существования сингуляторно-людских симбиотических социумов хороших раскладов для людей вообще-то немного. Героям книги в этом сильно повезло - их сингулярность руководствуется здоровым эвдемоническим здравым смыслом, верно считая, что трагедии люди себе и сами произведут, а вот для счастья за ними надо немного присматривать. Отсюда в книге и военные - потому что не столь приятных вариантов развития сингулярностей в обжитой вселенной явно больше, чем надо.

Суммируя: люди отдают сингулярности свою свободу, и в лучшем случае выигрывают как индивид и как общество. В остальных случаях сингулярность может и сама эту свободу у них забрать.

Самопожертвование Остапа, Тараса, Стефании и Майи

С Коппером все было проще. А вот эти товарищи - элиты и дети элит, выращенные в среде, поощряющей индивидуальность - пусть в группе, но индивидуальность. Что же их привело к самопожертвованию? Вопрос тоже несложный, но заслуживает упоминания.

Все четверо работали в группе, разгребающей завалы токсичного кода. Кроме проверок и взаимопроверок, в группе также было достаточное количество групповых ритуалов для укрепления целостности коллектива - вспомним, как Майе пришлось генерировать нарратив. Эта невинная история “расскажу своим друзьям” на самом деле внешний фасад протокола групповой безопасности, о котором авторка вообще не упоминает. Переходя на аналогии из земной истории - эта группа разбирает документы третьего Рейха. Да документы не простые, а как у Стросса в “Прачечной” - прочитаешь и демоны съедят твою душу. 

Вы только представьте количество манифестированного зла, с которым группе до этого пришлось столкнуться. Осознайте масштабы смертей и трагедий, вызванных спятившими ИИ, свидетельства о которых прошли через них руки. Никто из них, конечно, не Симон Визенталь - но эмпатические пакеты делают отложенное сопереживание вполне возможным. Если бы авторка немного развернула работу группы - мне не пришлось бы писать этот силлогизм на два десятка строк.

Теперь о Майе. Знаете, незачем писать о Майе. Вы сами разберетесь, какая из возможных мотиваций тут подходит больше всего, а может быть, они подходят все сразу. 

Четыре смерти. Четыре поступка. Эти люди знали, на что идут - и у них практически не было сомнений, что то, что они делают, совершенно необходимо. Люди, словно защитные клетки крови, ринулись на инфекцию, жертвуя собой. Да, они спасли свой привычный миропорядок, свою уютную сингулярность. А теперь давайте зададим себе вопрос: а стоило ли оно того? Неуютный такой вопрос, неполиткорректный. Такие вопросы вслух задавать неприлично. Более того, в той среде, где мы с вами сейчас продираемся через это неудобоваримое эссе, на сам поступок самопожертвования смотрят с некоторой оторопью, будь то левые, правые, верующие или атеисты. Иисус же уже отсамопожертвовался, вопрос закрыт, чего вы опять лезете?

Вот тут она и проходит, эта самая граница сред. Вот тут всплывает вся разница между людьми, живущими в общем эмпатическом облаке сингулярности, и людьми, существующими сами по себе. Давайте я процитирую здесь Маяковского, чтобы окончательно вас, читателя, фраппировать.

Плохо человеку,

когда он один.

Горе одному,

один не воин -

каждый дюжий

ему господин

и даже слабые,

если двое.

То, что наш исконный русский поэт-самоубийца осмыслял в телесном смысле, эмпатический симбиоз воплощает в духовном измерении. Давайте уж еще одну цитату сюда задвинем:

Если я пойду и долиною смертной тени, 

не убоюсь зла, потому что Ты со мной; 

Твой жезл и Твой посох — они успокаивают меня.

(Псалом 22)

Именно поэтому выбор четырех - трагичен, но не надрывен. Обнаружив себя на границе, они сделали свой выбор легко, потому что знали обе стороны монеты, и могли поддерживать друг друга до последнего вздоха. 

Если верить Библии, Иисусу было труднее - он был один.

Критика

В заключение хочу сказать несколько слов о структуре текста. В середине книги, приблизительно с того момента, когда группа Камю прибывает на захолустную станцию, я упорно терял связность. Мне приходилось возвращаться назад и перечитывать главы заново, чтобы правильно расположить персонажей во времени и пространстве. При первом прочтении я отнес этот эффект к влиянию стресса. Однако и при втором прочтении мне пришлось возвратиться назад, чтобы осознать, что “захолустная станция” - это и есть та самая станция со злым старикашкой-ИИ. 

Я не уверен, как это починить. Возможно, просто стоит добавить тревожных деталей. Майора Циклаури же сразу заметила недоброе, почему никто из группы Камю не заметил? 

Так же, сам текст требует некоторого расширения, там все слишком плотно упаковано. Я понимаю, что это авторский стиль - но надо же и меру знать, а тут прямо-таки под край стакана налито.