"Мост" - А. Михеева (Фридрих Бухар-жерау)

“Мост” - век великих путешествий

Предисловие ко второму изданию сборника неизданных рукописей Фридриха Бухар-жирау.

Прежде чем я начну разговор о книге, я хочу поблагодарить наш великий народ, мою семью, и Пророка, чьи слова ведут нас всех к светлому будущему.

Первые упоминания о Фридрихе Бухар-жирау мы находим в ауле Мехбет. Запись в книге сборщика налогов гласит: Фридрех Бухаржирау, мать Матильда, отец неизв. По воспоминаниям самого Фридриха (см. Письма, стр 203), его отцом мать называла часовщика из города Зейбаб. 

Мать Фридриха работала белошвейкой, зарабатывала мало. В числе привычек, оставшихся от мамы, Фридрих унаследовал феноменальную усидчивость и упорство, без которых мы с вами вряд ли читали бы его бесценные произведения.

Книга, которую вы читаете, содержит три рукописи Фридриха: “Родители Королей”, “Карты Моста”, и “Уна Архитекта”, расположенные в хронологическом порядке. Когда эти рукописи были изданы в первый раз, множество публицистов разбирали эти тексты, сводили вместе временные линии, разбирали характеры персонажей: в-общем, писали карты к картам Моста, да будет мне позволена эта шутка. Для меня же эти рукописи - бесценная возможность узнать больше о самом Фридрихе, потому что именно в этих, не изданных в течение многих лет текстах, автор раскрывает многие чаяния, устремления и тревоги, которыми жил тогда.

“Родители Королей” - это короткая повесть, по сути сборник рассказов, объединенных двумя главными героями: девушка, которую мы для краткости будем звать Локи, и ее муж Бран. Общая канва сюжета базируется на распространенном мифологическом сюжете о любви между создателем и созданием. Бран, сильный маг и сын мага, знает, что он женится, станет отцом ребенка, который оснует новую королевскую династию, и умрет, не дождавшись коронации. Из-за неопределенных причин, а скорее всего просто потому, что он маньяк контроля, Бран решает создать себе жену сам, с нуля. Создав же, он сорок шесть лет занимается ее психическим кондиционированием, глубоко укоренив в ней честь, совесть, упрямство, верность, а также безусловную любовь к себе. 

Опуская остальные детали, я хотел бы подробнее разобрать показанную в тексте психологическую картину с оглядкой на биографию автора. Судя по датам, Родители Королей были написаны Фридрихом в молодости, когда он проходил через известные всем нам этапы травмы отсутствия отца. Этап первый (обнаружение травмы) дети проходят обычно на этапе ранней социализации, когда их любопытные сверстники начинают спрашивать, почему же у них нет отца. На втором этапе ребенок начинает поиски: спрашивает мать, выискивает информацию у взрослых. На третьем этапе дети ищут встречи, иногда доходя до побега из дома. Истории неизвестно, сбегал ли Фридрих от матери, но если судить по письмам, то скорее всего нет. Что мы знаем точно, так это то, что отца Фридрих никогда не видел лично. Когда Фридрих вырос настолько, чтобы путешествовать самостоятельно, часовщик из города Зейбаб уже мирно скончался в кругу семьи. Этот незавершенный конфликт между собой и отцом Фридрих и вложил в “Родителей королей”, пересказав его в истории Локи и Брана. Полный контроль Брана является логическим дополнением полного равнодушия отца Фридриха к незаконному сыну. А последняя глава “Родителей”, в которой происходит воссоединение семьи, смотрится как последняя отдушина, некое виртуальное пространство безопасности, в котором, несмотря на все ужасные грехи Брана, он воссоединяется со своей дочерью-женой. Именно по страшной силе, с которой автор сводит этих двоих воедино, мы можем судить о силе его устремления к никогда не встреченному отцу. 

Во второй рукописи, названной “Карты Моста” общий сюжет и хронология семьи Навигенов получают продолжение. Внешняя канва сюжета - обычная интрига королевского двора. Старый король противится пророчеству и смене династии всеми доступными ему средствами. Этот текст Фридрих писал где-то между двадцатым и тридцатым годами своей жизни, точная датировка неизвестна. Зато мы знаем, в это время, а именно в 50-е годы 12 столетия от вознесения Пророка, в стране свергли королевскую династию и в течение пяти лет нами правил так называемый Совет Мудрых. Фридрих к тому времени жил в столице и был студентом медресе. По очевидным причинам он не оставил нам никаких письменных свидетельств об этом периоде своей жизни, но можно догадываться, что молодой Фридрих был в какой-то мере участником политических беспорядков того времени.

Если в “Родителях Королей” есть хоть какой-то текст от лица Локи, то в “Картах” Локи - абсолютный черный ящик. Она мало разговаривает (в основном по делу, а иногда язвительно), а основное действие описано от лица принцессы еще царствующего на данный момент времени королевского дома.

По мере того, как мы узнаем больше о политической ситуации, мы все больше и больше можем видеть определенное сходство между картиной, описанной в книге, и реальным состоянием дел в стране и при дворе Шевкета. Но опять Фридриха это не интересует, он вставляет всю эту информацию в текст урывками, в разговорах малоизвестных главной героине людей, сосредотачиваясь в первую очередь на внутренних чувствах и устремлениях принцессы. Но и здесь автор не изменяет своему скупому стилю, передавая большинство чувств принцессы через ее действия.

Принцесса рисует карты. Это дело ее жизни, ее история, ее способ разобраться в самой себе. Так же, как и в “Родителях”, главная героиня здесь жертва жесточайшего абьюза, причем в отличие от первой части, абьюз здесь прямой и насилие тоже. Король (ее отец) для своих целей мучал девочку, добиваясь полного подчинения. А когда понял, что не получит желаемого, положил на нее заклятье, лишив ее большей части своей идентичности. В конце концов принцесса нашла спасение в картографии. Это типичная стратегия людей, страдающих от системного абьюза - они находят себе жизнь и смысл полностью вне пределов системы. Через картографию же принцесса находит себе новых знакомых и новую идентичность, а также принимает участие в починке Моста.

Тут я хочу заострить внимание читателя на то, что вообще во всем творчестве Фридриха Бухар-жирау мы редко видим архетипических главных героев. Он настолько не желал иметь с этой штампованной выдумкой ничего общего, что принципиально не строил свои тексты по привычным до этого канонам. Единственное исключение из правил - это его “Батыр-Кихот”, но это ведь сатира, полное издевательство над величайшим эпосом нашей страны, и из-за этого запрещенная к изданию в течение многих лет.

Но вернемся к “Картам Моста”. В этом тексте опять всплывает образ удаленного отца. Отца не любящего, отца равнодушного, играющего в свою игру, с последствиями которой в итоге приходится разбираться принцессе, уже после событий, описанных в “Картах”. Этот образ становится все удаленнее, смешиваясь со знакомой нам идеацией мира как отца.

Также удивительна та жесткость, с которой автор обрубил начало и конец “Карт”. Нет ожидаемого продолжения приключений героини после того, как она наконец более-менее обрела психологическую устойчивость, друзей, имя Шторм, и даже в каком-то смысле новую семью. Тут я позволю себе заметить, что скорее всего Фридрих осознанно не позволял себе уйти в эскапизм даже в такой малости. Из писем его знакомых мы знаем, что в те годы он любил, и что объект его любви был казнен в числе прочих жертв пресловутого Совета Мудрых. Такое жесткое нежелание уйти в литературный эскапизм вызывает у меня уважение и некоторую оторопь. Возможно, Фридрих решал свои насущные психологические проблемы другим путем, но истории это пока неизвестно.

Прежде чем мы перейдем к третьей рукописи (Уна Архитекта), я хочу сказать несколько слов об образе матери. 

В “Родителях” матери у Локи нет, что удобно лежит в привычном нам мифологическом контексте, где Исаак родил Иакова. В “Картах” же мать принцессы нам не то, что неизвестна - она практически не упомянута вообще! При том, что детей в тексте много, пусть и опосредованно (их вещи, детская и пр.) и постоянно упоминается, кто чей сын (дочь), явного образа матери в тексте как такового нет. Однако я могу с некоторой уверенностью предполагать, что образ матери не выведен в “Мосте”, потому что все героини моста - это собирательный образ матери. Та же Локи вырастила двадцать шесть детей Петеана и двух своих, но это все Фридрих упорно оставляет за кадром, скорее всего, потому что он в те годы совершенно не думал о детях и не хотел уходить в непривычную ему тему.

Третья и последняя повесть книги - “Уна Архитекта”.

Прежде чем я что-то скажу об этой повести, я должен и обязан пояснить, почему эта повесть появилась такой, как она есть. В сорок два года жизни Фридрих Бухар-жерау написал и опубликовал роман “Батыр-Кихот”, взбесивший новый Калифат до пены на губах. Шевкет-улы лично подписал указ со смертным приговором автору и его семье. Фридрих предвидел это, но не сумел уберечь свою мать, которую публично четвертовали на главной площади столицы. Оказавшись за границей, Бухар-жерау пропал из публичной жизни на год, а потом пришел в редакцию журнала “Пламя” с тремя рукописями, текст которых содержит эта книга.

В “Уне Архитекте” автор опять начинает повествование уже после многих интересных событий: гибели королевской династии, дворцового переворота.. Недавно кончилась гражданская война, где Локи использовала свою кровь, чтобы отрезать наступающее войско гранд-магов от Моста. Дети Петеана уже вполне взрослые, им около тридцати биологических лет. Все политические и социальные события, которые могли бы понравиться читателю, не ищущему интеллектуальных забав, пропущены, и более того - принцессу Шторм мы в “Уне” не увидим вообще. Она где-то там на заднем плане, занята работой и в сюжете “Уны” не примет ни малейшего участия. Героиня же текста - дочь Локи (и Брана) Уна. Напомню, что Бран умер еще до начала событий, описанных в “Картах Моста”, и отцовскую функцию для Уны выполняли мужчины ее многочисленной семьи, начиная от Колума, который естественным образом стал патриархом рода, и заканчивая двадцатью шестью дядьями, что ходили когда-то в юнгах у Колума, а ныне - капитаны и завидные молодые мужчины, опекающие свою младшую “сестру” с осторожностью, которой могут позавидовать любые молодые родители.

В отличие от первых двух частей, в “Уне” Фридрих разворачивается на девяносто градусов и начинает одновременно разворачивать параллельные сюжетные линии, которые, собственно, и принесли “Мосту” его практически культовую славу сразу после выхода первого издания в печать. Таким образом, в “Уне” три полностью равноправных сюжета, связанные друг с другом определенной мистической связью, о которой мы поговорим позже. 

Если в первой книге героине не давали опомниться, а во второй, как водится, мост спасла дружба и здравый смысл, то в третьей мы начинаем с той ситуации, когда выясняется, что и дружба, и здравый смысл не могут спасти всех. Я не могу с чистой совестью напрямую связать это с жизненными обстоятельствами автора, описанными выше, но было бы также глупо и отрицать эту связь.

Героиня первой и “основной” сюжетной линии Уна (напомню, она дочь Локи и Брана, у нее есть брат Эрик, двадцать шесть “дядьев”, дедушка Колум, а также принцесса Шторм и Локи) на момент начала сюжета находится в позднем подростковом возрасте. И ей очень плохо. 

Отца она не знает, потому что он умер, когда она была практически младенцем. 

Ее мать Локи, вырастив двадцать шесть детей, защитив своих и свое практически ценой своей жизни, выгорела от пост-травматических расстройств в полного эмоционального инвалида. Уйти с Моста она не может, потому что тогда перестанет действовать магия и ее искусственные руки, созданные принцессой Шторм, исчезнут. А тогда боль, кровотечение, возможно даже смерть. Честь и верность по прежнему ведут ее по жизни, но любовь… любовь в Локи была раздавлена настолько, что она полностью отстранилась от своих родных детей Эрика и Уны, и они росли под присмотром жены Колума - Алкесты.

Принцессе Шторм тоже пришлось нелегко. Она очень серьезно обиделась на близкого ей человека, который перешел все границы, требуя от нее остановить бурю, угрожающую поселению. 

Алкеста же жаждала своих детей, которых ей, согласно пророчеству, иметь было никак невозможно. После того, как Мост был практически разрушен, она поставила на карту все, включая свою жизнь - и решила забеременеть. Исход, как мы знаем, был печален. 

А теперь посмотрим на ситуацию с точки зрения Уны. Ее фактическая мать вдруг предает ее в пользу гипотетического, еще даже не зачатого ребенка - и внезапно уходит из ее жизни. Уна, еще подросток, оказалась раздавлена между любовью к Алкесте и тяжелейшей обидой со вкусом предательства. Она никому, даже самому себе не признается, что не может простить Колуму того, что он разрешил Алкесте пойти на такой риск, но именно поэтому Уна плачет при встрече с “дедом”, а Колум не знает, что ей сказать. 

Вторая по популярности сюжетная линия представляет собой городской роман. Автор создает для нас вымышленный, но очень и очень реалистично написанный город-мегаполис, где машины перевозят людей, а под землей ходят футуристические поезда, почему-то называющиеся “метро”. Героиню этой линии зовут Эльвира (Эля), но сама себя она полу-иронически называет Эличка. Эличке тоже плохо, но тут угроза не внутренняя, а внешняя. Невнятно упомянутые представители враждующего рода подкупают шурту (которая довольно смешно называется “полиция”) и врываются на территорию мастерской, в которой работает Эличка. Волей судьбы у Эли в руках оказывается документ, обладание которым решит судьбу ее начальника. Ей приходится скрываться в чем есть, и практически без денег.

Популярность сюжетной линии про Эличку легко понять. Во-первых, Эли наиболее близка к “герою без страха и упрека”, которого бессознательно ищет читатель. Даже наиболее интеллектуальные из людей не могут все время читать о страдании. Эличка дает им надежду преодоления, создавая таким образом мгновенный якорь эмпатии между читателем и персонажем, который держится очень крепко, несмотря на очень экзотические декорации.

Кроме того, в этом сюжете наиболее остроумно описаны сексуальные отношения мужчины и женщины. Это описание сожительства, как бы происшедшего между Эли и ее начальником, нравится практически всем, кроме разве что комитета цензоров в нашем министерстве культуры. Я полагаю, что именно этот отрывок, где упоминается кривой член и интимную стрижка, и был причиной того, что второе издание “Моста”, которое я имею честь здесь представить, издается за границей. 

Третья, не менее важная сюжетная линия, в любви к которой, пожалуй, никто особо не признается, это сюжет о женщине с непроизносимым именем Србуи, пробужденной из глубокого сна на огромном корабле, парящем в глубинах небесного океана. Капитан корабля потерял дорогу домой и ему нужен советник, который бы разобрался, куда пропал радужный мост (автор озаботился написать десятки страниц, отдающих полной бессмыслицей, про механизмы работы моста и историю научных открытий, приведшую к звездным путешествиям, но это совершенно неважно), который, словно в известной комедии “буквально только что был здесь”. По версии автора в мировом эфире невозможно дышать, поэтому все выходящие из корабля люди вынуждены носить специальные защитные костюмы. Когда выясняется, что некоторое время назад Солнце сошло с ума и убило Землю, а потом была меж-мировая война, метафора иммиграции раскрывается окончательно. Так мы, покинувшие родные земли, плаваем в меж-мировом эфире, защищенные лишь тонким слоем нашей родной культуры и языка от полного распада и смерти как личности.

И это только начало всех проблем, с которыми героиням приходится справляться по ходу сюжета “Архитекты”! И здесь наконец в сюжет плотно входит та семейная роль, без которой, я осмелюсь сказать, этот безусловно смелый и не имеющий аналогов полет фантазии был бы бессмысленен. Это роль мужчины-защитника, мужчины-хранителя, мужчины-отца. Если в первых двух книгах “Моста” героини автора отталкивались от нефункционирующих и токсичных семейных отношений, то в третьей мы видим, наконец, извините меня за вульгаризм, нормальных эфенди. Маккензи, Микраз Ренат-оглы, Колум, Битти, Ллм… даже загнанный в угол Бран, когда у него отобрали возможность обрезать виноградную лозу, потерял большую часть своей социопатии. Как говорится, посели льва в тело кошки и он пожалеет о своей гордыне.

И, наконец, тайная идея “Моста”, о которой Фридрих Бухар-жирау никогда не говорил прямо. Идея эта читается однозначно и, по моему скромному мнению, берет начало из трудов суфиев. Все три главных героини видят друг друга как сновидения, грезы наяву. Это мы, обычные люди, узнающие новости, слухи и сплетни о людях, которые находятся не рядом, но стали ближе нам благодаря открытию эфирных волн и изобретению видогляда. Это те люди, которые живут за углом, которых мы видим каждую пятницу на рынке, но никогда не заговариваем, ибо незачем. И когда в момент беды одна единственная жизненно нужная идея преодолевает меж-мировой эфир, происходит явленное чудо. Когда мы помогаем друг другу, тогда-то Мост и обретает бытие. Даже мимолетный жест для нас может быть спасением жизни странника. Это и есть незримый храм Бога, о котором писал Пророк. Это и есть Мост. 

И тогда, с благословения божиего, дочь приходит наконец к матери своей и прощает ее, как простила отца своего.

В завершение я хочу принести свою глубокую благодарность дочери Фридриха Бухар-жерау за возможность ознакомиться с письмами ее отца. 

Нет бога, кроме Бога, милостивого и милосердного.