Некрасивым лгать легче. Глава 2

Глава 2

            Слушай, Том, — сказал Дубер, — я не знаю, что там делал, но эта мисс Рольф перевела нам ещё двести долларов! Я даже не знаю, за что. Просто перевела и всё. Какой-то тип позвонил и сказал, что назначение платежа знает мистер Том Моррис. Ты хоть в курсе, Том?
            — Всё в порядке, Сэм. В субботу у меня с ней свидание. Только эта мисс Рольф какая-то странная...
            — Вот именно! — воскликнул Дубер. — Знаешь, после того, как она перевела эти двести долларов, я навёл справки. До недавнего времени она была владелицей адвокатской фирмы, которая досталась ей от отца. В общем, небедный человек наша дамочка, да... Была замужем. Потом что-то там произошло, и она продала фирму и развелась с мужем. Или наоборот, не знаю.  А потом вообще куда-то пропала. Никто не знает, где она была последние пару лет.
            — Такое впечатление, —  сказал я, — что эта мисс Рольф и сейчас при деньгах. И ей очень одиноко по ночам одной в постели. Так одиноко, что немного поехали мозги.
            — А как она выглядит? — спросил Дубер.
            — Хм... — я задумался. — Ну... на любителя.
            — Я понял, Том, можешь не продолжать.
            — И далеко не дура.
            — Не дура... На любителя и не дура, — пробормотал Дубер. —  Да ещё при деньгах. Неважная комбинация... Хотя, красотка и не дура, наверное, ещё хуже. Слава Богу, такое почти не встречается в природе. Всё, что я могу тебе сказать, Том — будь осторожен! Не нравится мне эта дамочка...

- * -

            В кафе «Голубая лагуна» было многолюдно. Присмотревшись, я обратил внимание, что большинство посетителей были уже немолоды. Кажется, это кафе было непопулярным у волосатых хиппи, заполнивших своими убогими палатками находившийся неподалёку пляж.  
            Патрисия была в лёгкой летней блузке, расклешённой вельветовой юбке и на высоких каблуках. На шее у неё красовалось ожерелье из крупных матово-белых бусин. Не удивлюсь, если это был настоящий жемчуг. Я обратил внимание на то, что на таких каблуках моя дама была выше многих мужчин в этом кафе. Интересно, зачем высокие женщины становятся на такие каблуки? Из принципа, что ли? Мол, вы обо мне плохо думаете, а я о вас вообще не думаю?
            Патрисия заказала себе устрицы, запеченные в беконе, с соусом из венгерского сладкого перца и двойной мартини. После этого она передала меню мне. Как и подобает настоящему гусару, я заказал бифштекс с луком и двойное виски.
            Вскоре официант принёс заказ, включил настольную  лампу с тёмно-красным абажуром и, пожелав нам приятного вечера, удалился.
            Оркестр и впрямь оказался замечательным. Парень в белой рубашке и собранными сзади в пучок волосами играл на скрипке какой-то заумный стандарт в стиле Жана Понти, сидящий на стуле гитарист обрамлял мелодию мягкими джазовыми гармониями, изредка перехватывая у скрипача тему, а партию баса исполнял на здоровенном контрабасе усатый мужчина в кепке. Ударника не было, вместо него какой-то похожий на мексиканца тип, ловко управлялся с бонгами и ещё какими-то прибамбасами перкашн-установки. Я подумал, что может быть именно из-за этого оркестра кафе не любили немытые обитатели палаток с Палм бич.
            Я взял свой бокал с тускло отсвечивающим в свете лампы янтарным напитком и сказал:
            — За тебя, Патрисия.
            Ну, а что ещё должен говорить гусар, хорошо мотивированый поступившим на расчётный счёт фирмы авансом?
            Патрисия подняла в ответ свой бокал с мартини.
            — Твоё здоровье, Том.
            Выпитое виски приятно опустилось в желудок, а ещё через несколько минут, в течение которых я разделывался с бифштексом, потеплело и на душе.
            Вот зачем люди пьют алкоголь? Кто-то, понятно, чтобы отдохнуть хоть недолго от этой навязчивой штуки под названием жизнь. Подозреваю, что таких большинство. А кто-то, вот как я сейчас, чтобы хоть на время избавиться от железной хватки другой навязчивой штуки — здравого смысла. Без этого нечего и пытаться завязать с Патрисией хоть какой-то разговор. Здравый смысл будет бубнить, что говорить с ней не о чем. Как, впрочем, и с остальными женщинами. За все годы работы в «Сапсане» я так и не научился этим хитроумным приёмам, которыми запросто владеет какой-нибудь профессиональный жиголо средней руки. Интересно, а чем я отличаюсь от жиголо, если взять последние несколько дней?
            — А ты знаешь, — сказал я, — мне тогда, у тебя дома, показалось, что ты хочешь сесть мне на шею. Как та девушка на концерте, помнишь?
            Патрисия перестала ковырять свои устрицы и в упор посмотрела на меня:
            — А ты хотел бы?
            Сказать «нет» — можно обидеть клиентку. Но, как говорит Дубер: «Кунде ист кёниг» — клиент всегда король. То есть, прав.
            Сказать «да» — так Патрисия предложит прямо сейчас пойти на пляж и там залезть мне на шею. Какой-то цугцванг, прямо...
            — А ты бы хотела? — ответил я вопросом на вопрос.
            — Да, — серьёзно сказала Патрисия, отправив рот устрицу и запив её несколькими глотками мартини.  
            Вот оно как... Сейчас встаём и идём на пляж? Интересно, как нас воспримут немытики? Наверное, удивятся. Долговязая тётка с настоящим жемчужным ожерельем сидит, свесив ноги, на шее у мужика средних лет и средней упитанности... Кстати, неизвестно ещё, подниму ли я Патрисию. Худая, но зато длинная... А если подниму, то как долго смогу её удерживать?
            Нет, всё-таки нескучная у нас с Дубером работа. По крайней мере, я не могу сейчас сказать, чем закончится наш с Патрисией внезапный роман. И сколько она ещё переведёт нам с Дубером денег.
            Я уже приготовился вставать и идти подставлять свою шею под тазобедренную область Патрисии, как мой ангел хранитель что-то шепнул на ухо скрипачу из оркестра и он заиграл тему из «Крёстного отца».
            Вокалистка подошла к скрипачу и, повернувшись к залу обтянутой юбкой пятой точкой, стала слушать звуки его скрипки.
            Постепенно к сольной мелодии стали подключаться остальные музыканты. Сначала контрабасист обозначил walking-bass и мелодия Speak Softly приобрела пульсирующую упругость. Потом мексиканец-перкуссионист, ловко порхая ладонями над своими бонгами-конгами, украсил мелодию качающимся джазовым ритмом. Вступил гитарист, скрипач сам стал играть синкопами, и вот уже лейтмотив «The Godfather» в стиле ритмичного свинга заполнил всё пространство «Голубой лагуны».
            Вокалистка подошла к микрофонной стойке и, плавно покачивая бёдрами, запела:

                        Speak softly love
                        And hold me warm against your heart

            Посетители стали подниматься и выходить на танцпол.
            — Идём, потанцуем? — Патрисия привстала и я, обойдя столик, отодвинул её стул. Этой фишке меня научил Дубер, а его во время прохождения службы научил один солдат, который потом оказался гомосексуалистом. Женщинам почему-то очень нравится, как мужчины поддерживают  стул, когда они встают из-за стола. Женщины при этом всегда чуть поворачивают голову назад и признательно улыбаются. Дубер знает ещё много таких фишек, вроде бы ерундовых, но действующих безотказно. Самый простой — пропускать женщину в дверь впереди себя. Хотя это странное правило, однажды в каком-то баре на окраине Палм Сити, я пропустил так одну нашу клиентку, а там за дверью была какая-то потасовка. Ну и получила дамочка в торец от какого-то негра. Негр был не особо крупный, но они все прирождённые боксёры, так что у дамочки подкосились ноги и она осела на пол. А мог бы получить я. Так что хорошее правило, было бы глупо спорить.    
            В танце я приобнял Патрисию за талию и ощутил под тонкой тканью её выступающий позвоночник. К моему удивлению танцевала она очень даже неплохо. Вскоре на её лице выступил лёгкий румянец, и я почувствовал, что в ней произошла какая-то перемена. Какая именно, я не мог уловить, но она стала что ли... красивее. Хотя нет... Всё те же острые скулы, костистый нос... Но что-то изменилось, точно.
            Когда мы вернулись за наш столик, я снова на всякий случай повторил трюк со стулом. Патрисия, садясь, повернулась вполоборота, благодарно улыбнулась и сказала:
            — Закажи ещё виски, Том. Не бойся, домой поедем на такси. Твой драндулет постоит здесь, никто его не тронет.
            Вот как, бэби?.. «Поедем домой»? А ты знаешь, что бывает, когда две половозрелые и разнополые особи приезжают домой после ресторана?    
            Я представил себя, лежащим в постели с Патрисией. Не знаю, что уж лучше... Наверное, всё же покатать Патрисию на закорках по ночному пляжу на радость немытикам.
            Тем временем официант принёс виски и яблочный пирог, заказанный моей барышней на десерт. Мы выпили и я осмелел до такой степени, что стал в упор рассматривать Патрисию. Впервые за два дня нашего знакомства.
            — Что смотришь? — спросила она. — Всё ещё жалеешь, что мы не поцеловались, когда пили на брудершафт?
            — Представь, жалею, — сказал я и горестно покачал головой.  
            — А ты заслужил? — усмехнулась она, мелкими глотками допивая своё виски.
            Ого... Барышня считает себя красавицей? Да и вопрос глупый, раз ты платишь мне деньги, значит заслужил. Не социальную же помощь ты оказываешь сотрудникам сыскного агентства «Сапсан», когда переводишь туда деньги.
            — Тебе виднее, —  смиренно ответил я.
            — Почему ты не пьёшь, Том? — ­Патрисия кивнула в сторону моего бокала. — Разве ты не знаешь, что не бывает некрасивых женщин, а бывает только мало виски? Посмотри, разве я не стала красивее за последний час?
            Патрисия смотрела на меня и улыбалась. Готов поклясться, что глаза у неё в этот момент были действительно похожи на калифорнийское небо в апреле. Такие же нежно голубые.
            Или это действительно виски, или... эта женщина ведьма.    

=============

   Музыкальные иллюстрации к главам я буду выкладывать в этом же посте. 

Вокалистка подошла к микрофонной стойке и, плавно покачивая бёдрами, запела:
                        Speak softly love
                        And hold me warm against your heart