Дымок

Дым-ок.

текущая вода —

течет на камни, разбиваясь на

брызги, смех и в облака сгущаясь.

Под облаками — Дания,

Фествалия, где фести-вали я,

и Северная,

уже Земля для Северного

Слияния. Подросток, что подрос,

осмысливает что — то,

вздыхает тяжело и медленно

идет, ботинками сгребая снег под

облаками, распинывая снег по

глади вод. Вот так

противоречие Вселенной приходит к нам,

как снег за воротник, холодным,

восхитительным желаньем

и невозможностью запомнить каждый миг.

***

В замке было холодно. Серьезно дуло из всех щелей и дико попахивало тушенной капустой по-немецки. Строения из камня редко когда бывают комфортабельны. В них проще простого простудиться, заболеть и помереть в муках, невзирая на лечение. Замки не для людей, они для властелинов. Властелины устойчивы к негативу, не особо икают, даже когда их матерно вспоминают миллионы, они скорее обеспокоятся, если их лишить такого рода подпитки. А для простых людей у замков сильно поганая аура, давит.

Все началось с посещения полуразрушенного замка, что-то типа экскурсии в темное прошлое. Мистер Пиквик, попав в темноту после яркого света, входил в замок почти ослепшим, как крот, но входил бесстрашно, держась за мощное плечо жены и супруги. Это немного разное. Супруга — статус, за статус любая женщина, не задумываясь, будет драться любыми доступными ей средствами, не особо разбирая правых и виноватых, а жена — это женщина, сумевшая сохранить в себе немного любопытства к мужчине, с которым живет, что, вообще-то, редкость несусветная, но, к счастью, иногда все еще случающаяся.

Миссис Пиквик думала о Мэвис: дочь совсем от рук отбилась, выдумала себе непонятно что и решила жить своим умом, самостоятельно, и с этим нужно что-то делать. Еще, миссис Пиквик думала о Луизе, чей мужДжон Хэлоран скончался от сердечного приступа, думала она о ней плохо, как о дурной женщине, которая, если пока и не «гуляет», то скоро обязательно начнет.

Мистер Пиквик думал о монстрах, что обожают на чужом горбу въезжать в райские ворота. Монстры и мистические существа всегда мечтают о месте, где они могли бы отдохнуть от суеты и людей, но монстры из Адмиралтейства — чересчур особенные. Они почему-то задались целью разрушить жизнь мистера Пиквика, обанкротить и тем самым заработать себе райское местечко. Чтобы жить в свое удовольствие, за его счёт и именно на его капиталах.

Ветер завывал в каминные трубы.

небо слегка подвисло на тоненьких ниточках и приобрело странный сиреневый оттенок, как-то выделившись из привычного серого цвета. Впрочем, удивления это не вызывало. Да, из раскатанного от края и до края плотного, фактурного полотна можно было пошить миллионы спортивных костюмов практичного цвета. Да, вылезающие из строки белесые нитки, свисали почти до самой земли, волочились по ней, цепляясь за любые углы и выступы и разматывались на всю длину катушки, образуя бахрому и лохмушки. Все это выглядело, хоть и непривычно, но никого не смогло бы удивить, если бы... Если бы не мерцание. Небольшие, внезапные вспышки света, внутри сиреневого. Мерцание, которое странным образом завораживало, да, немного, и да, очень немного, но все-таки удивляло.

Пахло печным дымом. Пахло жаренным мясом. Бензином и машинным маслом. Пирожками с капустой и яйцом. Плохо прожаренным тестом и хорошо прожаренным мясом. А город дышал и фонари таинственно мерцали.

Все хотят сказку. С прынцессами и драконами. Хотят волшебных зверей. Хотят бояться Черного волшебства. Современный читатель, даже сатанист Каминский чисто физически уже не может бояться какого-то там корабля пришельцев. Никого пришельцы уже не удивляют, плевать с высокой башни.

Людям дорого, что миров множество, что есть куклы, которые что-то могут. Людям нужна магия. Магия чувств, отношений, надежд и страхов. Ведь свою веру они уже потеряли

Поэтому, хочешь, не хочешь, будь любезен — делай сказку. Страшную, добрую, сволочную, красивую, нежную, неправдоподобную.