Некрасивым лгать проще Гл. 4

Глава 4

            Первой моей мыслью было уйти и никогда больше не встречаться с этой чокнутой. Но одновременно с этим мой мозг стал прикидывать, что можно было бы сделать с десятью тысячами долларов.
            С этого времени два моих мозговых полушария устроили яростный спор — одно доказывало, что связываться с сумасшедшей женщиной может только полный идиот, а второе приводило многочисленные контрдоводы, перечисляя, что можно было бы купить на десять тысяч.
            В общем, я тогда сказал Патрисии, что подумаю. 

            Для начала я решил сам проконсультироваться у адвоката. Чтобы не светиться в Палм-Сити, я на автобусе поехал в соседний Корал-Бей и зашёл там в первую попавшуюся адвокатскую контору.
            Адвокат оказался корпулентным седеющим мужчиной с крупным мясистым носом. Он ничуть не удивился, узнав о моём намерении вызвать на дуэль депутата мэрии. Понимающе покачав головой, адвокат уточнил, как я себе это представляю.
            — Ну, сначала я дам ему по морде, — пояснил я. — А потом брошу в морду перчатку. Мне необходимо знать, что мне за это будет.
            — Если всё обойдётся без нанесения телесных повреждений средней тяжести, — сказал толстяк, — то всё обойдётся административным штрафом. Долларов тридцать, максимум.
            — А что такое «средней тяжести»? Это как?
            — Ну, скажем, вы выбьете контрагенту зуб. Тогда это будет уже уголовное дело. А, если ваш контрагент будет при этом при исполнении служебных обязанностей, тогда не миновать срока. Небольшого, но срока.
            — Хорошо, я буду бить аккуратно, — заверил я.
         — Вы уже знаете, где это будет происходить? — поинтересовался адвокат. — Меня интересует, насколько это будет публичное место?
            — Гольф-клуб нашего города. Может, казино...
            — Тогда нужно учитывать, что вы станете заметной личностью в масштабах вашего города. Это попадёт в газеты, часть из них станет на сторону депутата, а часть будет за вас. Во втором случае появятся статьи с вашей фотографией и с заголовками, типа: «Ростки самоуправления». Вы должны быть готовы к этому.
            Я тяжело вздохнул. Хреново, конечно... Но даром только сыр в мышеловке.
            — Я должен предупредить вас ещё об одной стороне этого дела, — сказал адвокат. — Если вы когда-либо состояли на учёте в психиатрической клинике, то вас могут направить на принудительную экспертизу. Поэтому я бы посоветовал вам исключить из сценария бросание в лицо контрагента перчатки.
            — Это невозможно, — я помотал головой. — Это дело чести.
            — Я вас понимаю, — адвокат сочувственно вздохнул. — ­В этом случае, если медицинская комиссия признает вас склонным к девиантному поведению, вас могут госпитализировать. Впрочем, если вы психически здоровы, то этот вариант маловероятен. И последнее. Контрагент может подать на вас в суд. И потребовать компенсации за моральный ущерб. Но это совсем маловероятно, эти депутаты не любят газетной шумихи. А она поднимется. Газетчики припомнят мэрии все неприятности, которые случались в вашем городе за последние пять лет. А может и за десять. 

        Толстяк содрал с меня за консультацию кругленькую сумму, но, в общем, я был удовлетворён результатами, запомнив две вещи: нельзя выбить этому Рональду зуб и нельзя бросать ему вызов, когда этот козёл будет при исполнении служебного долга. Ну, в гольф-клубе он будет как лицо неофициальное, а бить я буду ладонью, надеюсь, ничего Рони не поврежу.
            Хуже с газетами... Неизвестно, как это отразится на нашем с Дубером агентстве. Кстати, вот Сэм удивится, когда увидит на следующий день в какой-нибудь оппозиционной газете мою фотографию в статье «Ростки демократии в нашем городе». Я себе представляю... «Скромный сотрудник частного сыскного агентства вызвал на дуэль депутата мэрии Палм-Сити!» Сэм подумает, что я сошёл с ума...
            Как бы там ни было, но уже в автобусе на обратном пути в Палм-Сити, я практически сделал выбор. Не желая тянуть время, на следующий день я поехал к Патрисии. 

            На моей барышне была какая-то нелепая ярко-жёлтая панама, а глаза спрятаны за солнечными очками неестественно большого размера.  
            — Привет, Том, — сказала Патрисия. — Рада тебя видеть, проходи.
            Мы прошли в дом и я на правах уже почти любовника Патрисии, развалился в стоящем у камина кресле.
            — Что скажешь, Том? — голос у Патрисии охрип.
            Волнуется барышня... Хотя и мне самому как-то тревожно последнее время.
            — Пэт, я хочу кое о чём тебя спросить, — сказал я.
            — Я слушаю, — сказала она, закуривая тонкую коричневую сигарету.
            — Скажи, вот ты прожила со своим Рони сколько-то там лет, я понимаю, тебе неприятно, но... мне хотелось бы знать — как этот тип отреагирует? Ну, когда я дам ему по морде и брошу перчатку? Ну, в общих чертах? Как ты считаешь?
            Патрисия криво ухмыльнулась и стряхнула пепел в пепельницу из какого-то блестящего чёрного камня.
            — Не бойся, Том. Когда-то Рони казался мне воплощением самых лучших мужских черт. Мужественный, полный внутреннего достоинства, великодушный, щедрый. Потом это всё оказалось ложью,  в которой я просто купалась все те годы. Не бойся, он не полезет в драку. Он просто испугается.
            — А его друзья?  
            — Они будут с интересом смотреть на всё это и получать удовольствие. Я достаточно хорошо знаю эту публику.
            Я молчал. Сидел и молчал. Потому что сейчас должен был наступить то, что называется поворотным пунктом. Потом я вздохнул и сказал:
            — Я согласен, Пэт.
            Патрисия глубоко затянулась сигаретой, и мне показалось, что на её губах промелькнула усмешка.
            — Ну вот и хорошо, Том. Аванс можешь получить прямо сейчас.
            — А окончательный расчёт? — вяло поинтересовался я.
            — Рональд по субботам играет в гольф-клубе со своими друзьями. Это должно произойти там. Весь местный истеблишмент будет это видеть, — выцветшие глаза Патрисии в этот момент вспыхнули нехорошим блеском. — Я тоже буду там, Том. Я должна это видеть!
            Патрисия закурила новую сигарету. Я молчал, ожидая ответа на свой вопрос об окончательном расчёте.  
            — Я буду там, — тихо по слогам повторила Патрисия. — Деньги будут при мне. После того, как ты всё сделаешь, подходи к моему автомобилю, красный «Шевроле», ты его видел. Мы уедем. По дороге я отдам тебе деньги. Не бойся, Том, мне не нужны неприятности. Я должна закрыть этот проклятый гештальт... И дожить отпущенный мне срок в своём уме. Я хочу видеть нормальные сны. Не так уж много... Может быть, я ещё смогу смеяться, как та девушка на концерте Маккартни...
            После слов Патрисии: «По дороге я отдам тебе деньги», я слушал уже невнимательно. Потому что отчётливо почувствовал хруст стодолларовых купюр в своих карманах.
            И где-то вдалеке голос Сэма Дубера: «Не нравится мне эта женщина, Том».