Слово Мастеру: Хосе Марти (28 января 1853 — 19 мая 1895)
Автор: Анастасия Ладанаускене
Хосе Хулиан Марти-и-Перес (José Julián Martí y Pérez) — кубинский поэт, философ и революционер. Апостол независимости и отец модернизма.
Цитаты
Самая трудная профессия — быть человеком.
Прошлое — это корень настоящего. Ты должен знать прошлое, поскольку оно является основой настоящего.
Первая обязанность человека — думать самостоятельно.
Невежество убивает народы.
Тот, кто не желает учиться, никогда не станет настоящим человеком.
Памятник национальному герою Кубы Хосе Марти в Гаване
О свободе
Свобода — это право людей свободно действовать, думать и говорить без лицемерия.
Если свобода тирании ужасна, то тирания свободы внушает отвращение, потрясает, страшит.
Первое, что делают, чтобы подчинить себе какой-либо народ — пытаются изолировать его от других народов.
Душа, равная и вечная, исходит из тел разных форм и цветов. Кто разжигает и распространяет антагонизм и ненависть между расами, тот грешит против человечества.
Минута на ногах стоит больше, чем жизнь на коленях.
В Кингстоне, Ямайка (1892). Фото Хуана Баутисты Вальдеса
О таланте и творчестве
В жизни есть три вещи, которые каждый человек должен сделать: посадить дерево, вырастить сына и написать книгу.
Музыка — лучшее проявление прекрасного.
Внимания заслуживает не форма вещей, а их дух. Важно истинное, а не кажущееся.
Знание разных литератур — лучший способ освободиться от тирании любой из них.
Крупицы поэзии достаточно, чтобы приправить столетие.
Единственный автограф, достойный человека — тот, который он оставляет своими произведениями.
Заниматься бесполезным, когда можно сделать что-то полезное, заниматься простым, когда есть мужество приступить к трудному — значит лишить талант его достоинства.
Не делать то, что ты делать способен — это грех.
Талант — это дар, который влечёт за собой обязательство служить миру, а не себе, потому что он создан не нами. Использование для нашей исключительной выгоды того, что нам не принадлежит — воровство.
Портрет кисти Германа Нормана (1891)
О свободном стихе
В наш век свободы должны быть разбиты все оковы, даже оковы поэтических размеров. Нужно выражать свои мысли естественным языком и воспринимать звуки такими, какими они рождаются в воздухе без заранее подготовленной системы, без строгого чередования. Обаяние поэзии создаётся неожиданностью.
О человеке
Человек — это не изображение, выгравированное на серебряном долларе, облизывающее губы, с алчными глазами и бриллиантовой булавкой на серебряной манишке. Человек — это живой долг, хранилище сил, которые он не должен оставлять в грубом состоянии. Человек — это крыло.
Человеку требуется страдать. Тот, у кого нет настоящих горестей, создаёт их сам. Беды очищают и готовят его.
Самый лучший вид слова — это дело.
Границы нашего духа — это границы нашего языка.
Род человеческий состоит из людей двух видов: первые любят и создают, вторые ненавидят и разрушают.
О русском народе
Русский народ несёт с собой обновление. Патриархальный, наивный как дитя, возвышенный духом, он то камень, источающий кровь, то крылатое существо с каменными когтями. Он умеет любить и умеет разить насмерть… В русском есть яркость и страстность, рокот гнева и шёпот неги, душевная открытость и сила.
О славе
Я не работаю для своей славы, поскольку вся слава мира помещается в зерне кукурузы.
Знаменитости, много говорящие и мало делающие, быстро и бесследно исчезают. Действие — вот достоинство величия.
О справедливости, силе и правде
Подобно катящимся с гор камням, справедливые идеи достигают своих целей, несмотря на все преграды. Их можно ускорить или затормозить, но невозможно остановить.
Единственная сила и единственная правда, которая есть в этой жизни — это любовь. Патриотизм — не что иное, как любовь, дружба — не что иное, как любовь.
Мои стихи
Вот мои стихи. Такие, как есть… Я их ни у кого не заимствовал. И пока я не находил для моих образов соответствующую форму, я позволял им свободно парить. О, друг мой, какое великолепие пронеслось предо мной безвозвратно! Но поэзия должна быть честной, и я всегда хотел быть честным до конца. Кропать стихи, как другие, я умею, но не хочу. У каждого человека свой облик, у каждого поэтического вдохновения свой язык. Мне нравятся сложные созвучия, стихи-скульптуры, стихи звонкие, как фарфор, стремительные, как полёт птицы, пламенные и всесокрушающие, как поток лавы. Стих должен быть подобен сверкающему мечу, при виде которого у читателя возникает образ воина, шествующего по небесной дороге, — воин вонзает меч в солнце и взмывает ввысь.
Стихи — частицы моего сердца — мои воины. Ни одно стихотворение не вышло у меня подогретым, надуманным, вымученным, мои стихи подобны слезам, брызжущим из глаз, фонтану крови, бьющему из раны.
Я не сшивал свои стихи из чужих лоскутов, а создавал их в себе. Они написаны не академическими чернилами, а моей кровью. То, что я помещаю здесь, я видел собственными глазами — да-да, видел, не удивляйтесь, — я видел гораздо больше: сколько видений промчалось, и я не успел запечатлеть их черты. Я сам виноват в странности, необычности, нагромождённости, порывистости моих образов, но я сам их породил такими и потом воссоздал на бумаге. За точность воссоздания я отвечаю. Мне случалось видеть яркие картины жизни, обрывки картин, и там я находил свои краски. Я знаю, что эти краски не употребительны, но я люблю сложные созвучия, я люблю непосредственность, хотя порой она может показаться грубой.
Всё, что скажут о моих стихах, я знаю заранее и для себя уже на всё ответил. Мне хотелось быть верным самому себе, и если даже меня сочтут грешником, я не устыжусь своего греха.
Три стихотворения Хосе Марти
Поэзия
И правда скипетра хочет! Мой стих умеет
В кортеже блестящей принцессы в дворцовых залах,
Где множество всякого света и аромата,
Как будто бы паж влюблённый, скользить, вздыхая,
И дам обносить шербетом. С короткой шпагой
Знаком он и с острой туфлей щеголеватой,
Камзол фиолетовый тоже ему известен,
Знаком он великолепно и с гребнем высоким,
С вином, хорошо охлаждённым, с любовной интригой,
Однако отдаст предпочтенье мой стих свободный
Молчанью любви настоящей и дикой чаще
Тропической, плодородной, бескрайной сельвы:
Один канарейку любит, другой — орлицу!
***
Человек прямодушный, оттуда,
Где пальма растёт в тиши,
Умирать не хочу я, покуда
Не родится стих из души.
Прихожу отовсюду, как чувство,
Уношусь в любые края,
С искусствами я — искусство,
На вершинах — вершина и я.
Я знаю много названий
Редчайших цветов и трав,
Знаю много гордых страданий
И смертоносных отрав.
Струились в ночь без просвета
Дождём на меня с высоты
Лучи чистейшего света
Божественной красоты.
Я видел, как светлые крылья
У прекрасных жен вырастали,
Я видел: из грязи и пыли
Бабочки вылетали.
Мужчину я видел: с кинжалом,
Вонзившимся в грудь, он жил,
Но ни разу вслух не назвал он
Той, кто жизни его лишил.
Душу, канувшую бесследно,
Два раза лишь видел я:
Когда умер отец мой бедный,
Когда ты ушла от меня.
Задрожал я лишь раз, — это было
В саду перед входом в сторожку,
Когда злая пчела укусила
В лицо мою девочку-крошку.
Раз в жизни был рад я безмерно,
Как в час настоящей удачи:
Когда приговор мой смертный
Объявил мне тюремщик, плача.
Слышу вздох над землёй и водой,
Он, как ветер, коснулся нас,
Но это не вздох, это мой,
Это сын мой проснётся сейчас.
Говорят, в самоцветах нужно
Искать и ценить чистоту, —
Оттого-то верную дружбу
Я любви всегда предпочту.
Я видел: орёл был подстрелен
И взмыл к небесам голубым,
А гадюка издохла в щели,
Отравлена ядом своим.
Я знаю: когда мирозданье
Без сил, побледнев, затихает, —
Журча в глубоком молчанье,
Тихий родник возникает.
Рукой ледяной, но бесстрашной,
С восторгом и суеверьем
Я коснулся звезды погасшей,
Упавшей у самой двери.
В груди моей, год за годом,
Прячу боль, что сердце терзает:
Сын народа-раба народом
Живёт и без слов умирает.
Всё прекрасно, и всё постоянно,
Есть музыка, разум во всём,
И всё, как брильянт многогранный,
Было уголь, а свет — потом.
Я знаю, что толпы скорбящих
С почётом хоронят глупцов
И что в целом мире нет слаще
Кладбищенских спелых плодов.
Молчу, обо всём размышляю,
Не желаю прослыть рифмачом
И в пищу мышам оставляю
Мой докторский пыльный диплом.
***
Заживо сдавшийся смерти,
Понял я только вчера:
Всё исцеляет на свете
Сила любви и добра.
Пусть темнота, как в колодце,
Пусть обрывается след —
Делай добро, и прольётся
В душу спасительный свет.
***
***