Комиссар госпиталя.

Кто про что, а вшивый про баню. Ну а я про эвакогоспиталь.

Если с медицинским персоналом всё более-менее ясно, он занимается лечением раненых, то что делал в госпитале комиссар?

На этот вопрос я ответы нашёл.

Так как букв очень много, то ключевые на мой взгляд моменты я выделил жирным шрифтом.

  Руководство политической службы Красной Армии приказом от 11 августа 1941 г. возложило на политическую службу эвакогоспиталей десять задач.

  1. Повседневно информировать раненых о положении на фронтах и в тылу.

  2. Разъяснять, что фашизм несёт смерть и разрушение.

  3. В устной и наглядной пропаганде знакомить раненых с героическим трудом людей в тылу.

  4. Привлечь медицинский персонал к читке газет, художественной литературы, проведения бесед, в помощи тяжело раненым, в посылке писем на Родину.

  5. Оборудовать ленинские комнаты и клубы.

  6. Организовывать для раненых показ художественной самодеятельности.

  7. Пресекать аморальные явления в госпитале.

  8. Следить, чтобы прибывшие в госпитале сдавали привезённое оружие.

  9. Военкомам принимать и регистрировать партийные документы у прибывших раненых.

  10. Строго контролировать, чтобы выздоровевшие своевременно выписывались и направлялись в части.

  Приказ краткий, в тексте нет ни одного упоминания о марксизме. Политическая служба эвакогоспиталей получила возможность полезной практической деятельности. Выполнение этих задач легко подвергались формальному контролю и отчётности. В духе данного приказа был дан ряд общих рекомендаций для работы комиссаров госпиталей в специализированных военно-медицинских журналах . При этом никто не снимал с них и задач по обеспечению участия коллектива в общественных кампаниях, а также ответственность за всё происходящее в госпитале.

  Из всех комиссаров и замполитов только несколько имели какой-то опыт работы в госпиталях накануне Великой Отечественной войны. В 1941-1944 г. все вновь назначенные комиссары госпиталей на территории Челябинской области приходили в здание обкома партии на инструктаж. Заведующий военным отделом или кто-то из инструкторов отдела зачитывал и кратко разъяснял содержание приказа от 11 августа 1941 г. Этим и ссылками на долгий партийный стаж ограничивалась подготовка комиссаров к их новой миссии в эвакогоспитале. Неслучайно поэтому представитель комиссии партийного контроля ЦК ВКП(б) по Челябинской области отмечал, что "комиссары и политруки, будучи впервые привлечены к работе, часто идут ощупью, не получая инструктажа, слабо связаны с местными партийными организациями" .

  К началу 1942 г. в эвакогоспиталях Челябинской области работало почти 11 тыс. человек . При этом в каждом из 70 госпиталей помимо комиссара имелись штатные единицы заведующего клубом (он же заведующий ленинской комнатой). В крупных госпиталях кроме этого имелись библиотекарь и пропагандист. В ноябре 1942 г. в связи с организацией отделений выздоравливающих появились политруки роты выздоравливающих, помощники замполитов госпиталей по военному и политическому воспитанию среди выздоравливающих. Помимо штатных работников деятельность политической службы эвакогоспиталя обеспечивали парторг, комсорг, председатель месткома, раненые политруки и коммунисты. Партийные организации госпиталей были невелики и редко превышали 10-12 человек. Поэтому освобождённых от выполнения обязанностей по основной работе парторгов в госпиталях не было. Таким образом, численность штатных политических работников не превышала 3% от общего количества сотрудников.

  Представленный Г. Е. Корниловым образ политических работников в тылу, которые "...по возрасту, культурному и образовательному уровню отвечали требованиям времени. Возраст до 40 лет позволял им без устали работать с утра до ночи, уровень образования - быть послушными и на всё готовыми исполнителями" для эвакогоспиталей не характерен. С октября 1942 г. комиссары стали заместителями начальников эвакогоспиталей по политической части. Так, на 25 марта 1943 г. из 65 замполитов эвакогоспиталей систем Наркомздрава и ВЦСПС на территории Челябинской области 46 имели партийный стаж 10 и более лет . Возраст представителей этой группы составлял от 30 до 55 лет. Другую группу составляли 8 замполитов с партийным стажем 3-4 года. Их возраст от 25 до 30 лет. У всех среднее образование. Образовательный уровень первой группы различный (преобладал средний). Однако среди них были как лица с низшим, так и высшим образованием. 9 имели полное или неполное высшее образование. Воинское звание замполитов - старший лейтенант, капитан, майор - не зависело от образовательного уровня. На протяжении войны 1941 - 1945 гг. состав политической части госпиталей постепенно обновлялся за счёт раненых, получивших 3-ю группу инвалидности. Провалявшись много месяцев на койке, узнав за это время коллектив, проблемы и сильные стороны своего госпиталя, эти люди стремились изменить ситуацию к лучшему. И на хозяйственных должностях они меньше были подвержены желанию что-либо украсть, пользовались уважением сотрудников .

  Социальный статус политработников в эвакогоспиталях был высок. Ежемесячный заработок комиссара составлял 1 тыс. руб. в месяц. Больше получали только начальники госпиталей. С переводом эвакогоспиталей в систему Наркомата Здравоохранения на гарантированном военном снабжении кроме раненых остались только начальник и комиссар госпиталя. Комиссар в первую очередь получал жилую площадь. Функционально до октября 1942 г. все приказы по госпиталю выходили с подписью комиссара. С весны 1942 г. партийные организации эвакогоспиталей были переподчинены местным районным комитетам ВКП(б). В Госпитали систем НКЗ и ВЦСПС направлялись инструкции из местного городского или районного комитетов ВКП(б). Комиссар и парторг госпиталя могли принимать участие в работе своего территориального комитета . Руководство партийно-политической работой осуществлялось не только политотделами различных уровней, но и местными партийными органами. Постановлением ЦК ВКП(б) от 12 января 1942 г. "О партийно-политической работе в госпиталях Наркомздрава СССР" ответственность за состояние партийно-политической работе в госпиталях возлагалась на секретарей по пропаганде райкомов и обкомов партии. С 1942 г. все коммунисты работающие в госпиталях ставились на учёт в местных комитетах партии. В систему гражданских партийных органов были включены только первичные организации. Комиссары имели право участия в работе территориального бюро, но сохранялась их подчинённость политотделам Эвакуационного пункта, военного комиссариата, округа и пр. Челябинский обком ВКП(б) курировал и при необходимости вмешивался в любые вопросы, касавшиеся работы системы госпиталей на территории области.

  Критика действий начальника госпиталя или комиссара снизу была практически исключена. Если кто-либо из рядовых сотрудников или врачей выступал с критикой в адрес руководства, находилось немало способов приструнить "нахала". Работа в госпитале гарантировала достаточно стабильный уровень снабжения. И угроза её потери пугала средний и младший медицинский персонал. Даже начальники госпиталей опасались критиковать деятельность комиссара, обычно они старались работать мирно без конфликтов. Иногда образовывались клики, которые интриговали друг против друга. Столь нередкие явления для коллективов с преимущественно женским составом были распространены в госпиталях.

  Довольно часто комиссары госпиталей становились жертвами жалоб в партийные органы. Обычно писали женщины-коммунисты. Жизнь была очень трудная, имелись постоянные проблемы со снабжением продовольствием обслуживающего персонала, нормы недостаточные. Поэтому раздражало нелимитированное снабжение комиссаров. Суть претензий обычно состояла в том, что комиссар ничего не делает, отчёты посылает "липовые", а все обязанности выполняют другие люди. Добавлялся и более тяжёлый компромат: двоежёнство, отход от партийной линии, если комиссар разоткровенничался и имел неосторожность высказаться недогматически. Полученные доносы прочитывали в обкоме, факты недостаточного количества культурно-массовых и партийно-политических мероприятий проверялись, остальная "лирика" спокойно подшивалась к делу без каких-либо последствий для комиссара.

  С передачей некоторых госпиталей в систему НКЗ в 1941 г., раненые считали, что после того как пройден фронт, а теперь больница - гражданское учреждение и война для них временно окончена . Во многих госпиталях для раненых не составляло труда выйти за пределы госпиталя. Такая ситуация была например в Златоусте и в Аше . Руководство госпиталей старалось напоминать раненым о том, что они всё ещё военнослужащие. Это достигалось привлечением их к ремонту помещений, к распиловке дров, дежурству на кухне. Выделялось как можно больше дежурных. В ленинской комнате выставляли караул . Комиссары стремились занять максимально большую часть времени раненых . В палатах назначались "Старшины комнат" и агитаторы из числа раненых . Насколько возможно, увеличивали актив . Сознательно к такой линии поведения шли комиссары и замполиты сами прошедшие уже, и войну, и длительное лечение. В госпиталях 3882, 1722, 3120, 2191 и в др. уже к началу 1942 г. было организованы кружки по изучению оружия. Впоследствии этот опыт был учтён при организации отделений выздоравливающих . Большой партийный стаж свидетельствует об огромном опыте организации партийно-политической работы у заместителей по политчасти. Но ведение культурно-массовой работы требовало специфических знаний и умений, которыми обладали не все . Планы партийно-политической работы обычно составлялись так, чтобы каждый день проходило, хотя бы одно мероприятие. Так комиссар эвакогоспиталя №3880 (Кыштым) составил следующий план: 1 августа 1942 г. инструктаж агитаторов; 2 августа агитаторы проводят политинформации в палатах; 3 августа лекция по теме "Ленинско-Сталинская национальная политика". И далее цикл повторяется . Такими планами руководствовались все комиссары госпиталей.

  К проведению политико-массовой работы были привлечены как штатные работники и политсостав, так и раненые. Кроме ежедневных политинформаций, строящихся на сообщениях советского информбюро и газет "Правда", "Челябинский рабочий", были введены систематические доклады и лекции на исторические, медицинские темы, сообщения о текущем положении в мире и на фронтах Второй Мировой войны. В ряде госпиталей проводились занятия по военной подготовке . Но системный характер эти занятия приняли только с 1942 г. Госпитали были не только объектом для партийно-политической и культурно-массовой работы. Комиссары некоторых госпиталей систематически приезжали в колхозы, которые шефствуют над ними. Постепенно между шефами и госпиталями устанавливался информационный обмен. Офицеры, которых привлекали для рассказов о боевых эпизодах, фактически получили полную свободу передвижения вне пределов госпиталя. Форму сдавать отказывались.

  Лимиты подписки на газеты и журналы сократились. В ленинские уголки, в клубы поступали периодические издания местные и общесоюзные. Комиссары, а позднее замполиты постоянно добивались увеличения подписки, высчитывая, сколько раненых, приходится на одну полученную газету, на один журнал (1 газета на 20 - 30 раненых и сотрудников). Напряжённая ситуация со снабжением всех периодических изданий бумагой не позволяла удовлетворить их просьбы. Госпитали получали общесоюзную прессу ("Правда", журнал "Большевик", специализированных медицинских и военных изданий почти не получали) и местную ("Челябинский рабочий", а так же местные районные и городские газеты). Местные областные и районные газеты составляли более двух третей подписки госпиталей. В первую очередь доступ к свежим газетам получали штатные и добровольные агитаторы, наиболее важные с политической точки зрения статьи зачитывались попалатно раненым. Доступ раненых и персонала к прессе был ограничен, и на политработников ложилась функция их информирования по материалам сводок Совинформбюро и газет.

  Непосредственная работа комиссаров и их помощников в госпитальных коллективах мало отражена в ежемесячных сводках. В начальный период работы госпиталей они отвечали за обеспечение государственной безопасности. От резкого ухудшения условий жизни в тылу особенно страдали многодетные семьи, чьи отцы ушли воевать. Письма из дома с рассказом о проблемах со снабжением продовольствием, промтоварами, топливом, несправедливым налоговым обложением переживались ранеными очень тяжело. Недовольство раненых и членов их семей сельскими объяснялось бюрократизмом и "нечуткостью" отдельных персон, работавших в исполнительных органах местных советов и в руководстве колхозов и предприятий. Комиссары госпиталей вели переписку с местными властями и партийными комитетами об оказании помощи семьям раненых. При райкомах и горкомах ВКП(б) действовали комитеты помощи по обслуживанию больных и раненых бойцов и командиров Красной армии, которые оказывали какую-то помощь. У них имелись особые фонды гуманитарной помощи (т.н. "американские подарки"), также они имели значительный административный вес и могли отдавать распоряжения любым организациям в своём городе (районе).

Интересно, был ли при эвакогоспитале штатный особист? 

Или его функции выполнял комиссар?

С одной стороны - коллектив небольшой от 200 до 250 человек, но зато раненых от 300 до 2000 человек в больших госпиталях.

В нашем отдельном спецбатальоне штатного особиста не было, был приходящий или приезжающий из дивизии, то ли старлей, то ли капитан - помню начмед (старший прапор) называл его "молчи-молчи". Особенно он зачастил перед отправкой батальона в Чечню, ну и побеседовать с ним пришлось всему личному составу (хитрый мужик).

Может кто в курсе и изучал эту тему. Был ли в госпитале свой особист? Или его (госпиталь) мог курировать кто-нибудь из городского (областного) отдела ГБ или НКВД?