Амазонки

Продолжаю публиковать главы из черновика, который никогда не будет опубликован.... Со временем я выложу роман на другом сайте, со всеми вырезанными здесь сценами. Когда его допишу, пока ещё не знаю. Он очень долго пишется....

Варвары

- Амар, я думаю, нужно послушать мудрого Шамана, - сказала Альман. 

- Молчи, женщина! Старику примерещилось, что Духи не хотят этого, но мой отец всегда говорил, что нужно идти до конца, - молодой мужчина стукнул кулаком о ладонь. 

- У твоего отца хотя бы были мозги, - усмехнулась его жена. 

- Не хочешь ли ты сказать, что я глуп? – он наставил на Альман указательный палец. 

- Ты просто молод и не привык ещё думать головой, - она с укоризной покачала головой. - К тому же их осталось мало после твоего набега. 

- Тем более их нужно добить! – его ладони сжались. 

- Ты считаешь, что это достойно воина добивать проигравших? – усмехнулась молодая женщина. 

- Альман, не тебе рассуждать о качествах воина – ты всего лишь моя жена, пусть даже и первая. Но не забывай, ты из чужого Рода и не мать наследника. Поэтому не имеешь права указывать мне!

- Я не указываю, муж мой, - она улыбалась, хотя в глазах её была ярость. Альман ненавидела, когда ей указывали место, словно блудливой собаке. – Я просто опасаюсь за тебя. 

- Думай лучше о себе и о своей дочери. Я завтра ухожу с отрядом воинов. Мы пойдём в крепость этих баб, вернее туда, что осталось от их селения и перережем всех, кто жив и их прокля́тые духи нам не помешают. Если нужно я подожгу их Храм, и пусть Огонь очистит их души! А теперь уходи. Сегодня ночью Кермен разделит со мной ложе. 

Альман безразлично пожала плечами. Она никогда не питала страсти к своему мужу, но видимо была на то воля Духов, что приёмная дочь старого Вождя стала женой его сына. 

Она была подкидышем. Её нашли чуть больше двадцати пяти лет назад: только что родившуюся малютку кто-то подбросил к хижине Вождя. Кто-то, кто смог пройти, словно тень мимо часовых, мимо собак. Кроме всего в корзинке обнаружили глиняную фигурку Оленихи. С тех пор она была всегда с Альман. 

Через пять лет после этого события у Вождя родился первенец. Его назвали Амаром. Он почти сразу стал показывать свой характер. Но Вождь слишком любил свою первую жену и закрывал глаза на то, что та часто идёт на поводу у своего сына. Мужчина так же очень привязался к приёмной дочери. Он считал, что ту послали ему сами Духи. Она воспитывалась вместе с Амаром. А у вождя так и не появилось больше других детей. Вторая жена умерла при родах, так и не родив. А третья была бесплодна. Больше Вождь не брал себе женщин, радуясь Амару и Альман. Он любил девочку как родную дочь и даже не подозревал, что сын безумно желал (с тех пор как почувствовал в себе мужчину) свою названную сестру. И не мудрено. Альман не была похожа на женщин племени. Девочка с детства показывала свою независимость и гордость. К тому же она была на редкость красива. В ней чувствовалась не только кровь степей. Она сразу же стала выделятся ростом и к тринадцати годам была выше всех своих сверстников и даже некоторых, кто был старше неё. Волос был не чёрный, как у всех, а рыжий и волнистый. А глаза её были словно вода в озере – ярко-зелёные. Красивый правильный овал лица уж вовсе выделяли её из общей массы. Единственное, что выдавало в ней дочь степей – это разрез глаз. 

Пять лет назад старый Вождь умер. Он ещё не дожил до преклонного возраста, но всё случается в жизни и, похоже, Духи решили призвать его к себе. 

***

Настало время Большой Охоты. Время, когда собирались все мужчины племени от тринадцати и старше. В Большой Охоте не принимали участия только Шаман, старейшие мужи и совсем маленькие мальчики. Это было время запасов на зиму. Мужчины охотились, приносили добычу. А женщины потрошили туши, сушили шкуры, готовили мясо к долгому зимнему хранению. 

Отец и сын ушли далеко от группы охотников. Вождь чуял медведя, Большого Медведя. Значит, Духи благоволят им сегодня. Трудно найти медведя в их краях, где кругом одна степь, а лес… Лес был владением женщин, ненавидящих мужчин. Женщин – воинов. Это была враждебная территория и туда мужчины ступали только вооружившись до зубов и не в одиночку. Но сегодня азарт охотника взял вверх. Вождь знал, что это очень большой медведь. Да, не зря была жертва Духам! Они преподнесли им молодого жеребца. Но что жеребец, если Духи подарят такую добычу, которой хватит очень надолго? Отец и сын осторожно ступали по еловым иглам, покрывавшим землю. Вождю нравилось бывать в лесу. Нравилось вдыхать еловый аромат. И если бы не опасность, таившаяся за каждым деревом виде кровожадной женщины, готовой перерезать глотку любому, кто посягнёт на эти владения, то он чаще бы заходил в чащу.

 Да, Вождь был немного сентиментален, а это не к лицу воину. Но он ничего не мог с собой поделать. 

Подул ветер, и мужчина почуял запах зверя. 

- Уже близко, сын, - шепнул Вождь. Он знал, что Амар идёт следом и тоже держит наготове топор. Три года назад Вождь уже выходил на логово медведя, но в прошлый раз это был одногодка. Сейчас же Вождь чуял, что это должен быть взрослый зверь. Через какое-то время и ноздри Амара затрепетали. Он тоже почуял зверя. Значит, скоро будет его логово. И быть может… Но Амар не хотел торопить события. Хотя, если всё выйдет…. Мысли в голове юноши плясали сумасшедший шаманский танец. Один голос говорил: «Вождь, он ведь его отец.» Другой голос насмехался: «Но он же тряпка, это не воин, а сопливая женщина!» «Нет, будь он тряпкой, они бы не пережили прошлогоднюю засуху.» 

Но он так потакает Альман, словно она его сын, а не он. Она, этот подкидыш. Будь она мужчиной, он, Амар, закрыл бы глаза на всё. Но она всего лишь женщина. Хотя, очень красивая женщина. И он хочет её. А отец не даёт согласия на их брак, считая её дочерью. У них же будут такие пркрасные дети! Отец сам говорил, что хочет внуков. А Альман сможет родить сильных мальчиков. Под ногой юноши треснула ветка. Отец обернулся и приложил палец к губам. В его глазах Амар прочёл недовольство, даже, наверное, злость. Злость на то, что Амар шумит, и они могут раньше времени спугнуть медведя, а тогда жди беды!

- Отец… - прошептал Амар.

- Ш-ш, - зашипел на него Вождь. Они уже подходили к норе.

Но вдруг тишину леса разорвал звериный рёв. Амар от неожиданности даже выронил топор. У Вождя же проснулся азарт охотника, что он даже забыл про свою злость.  Он крутанул свой топор и обернулся к сыну:

- Не дрейфь, - улыбнулся Вождь. 

Юноша наклонился поднять свой топор и вдруг время почти остановилось. Ему казалось, что он очень медленно наклонялся за оружием, а когда поднял вверх глаза, то увидел надвигающегося на них медведя. Амар попятился назад. «Ты должен помочь отцу», - говорил ему внутренний голос. – «Ты – воин, а не трусливая баба». Но ноги сами собой отступали. А медведь, взрослый самец, наступал на Вождя. Мужчина метнул взгляд в сторону, но не увидел сына. 

- Амар! Ты где? 

Но юноша стоял в стороне, онемев и не двигаясь. Он просто наблюдал, как зверь наступал на отца. Он был уже в паре шагов. 

- Амар, мне нужна твоя помощь, - попытался снова позвать сына Вождь, но так и не услышал ответа. И тем более не смог почувствовать плечо сына. Мужчина крепче сжал топор и вытащил из-за пояса нож, но не успел им воспользоваться. Зверь замахнулся, и Вождь не заметил, как оказался на земле. Плечо пронзила страшная боль. 

Но воин никогда просто так не сдаётся. Вождь вскинул руку и попытался ударить медведя в грудь, туда, где сердце. Но нож вошёл неглубоко и это, естественно, разозлило медведя. Он взревел и снова замахнулся на мужчину. Вождь попытался закрыть лицо и когти зверя прошлась по другой руке. Куртка была уже на сквозь пропитана кровью. У мужчины ещё теплилась надежда, что сын поможет, но он даже не мог подумать, что тот стоял неподалёку, наблюдая за тем, как медведь расправляется с его отцом. 

Вождь всё же достал медведя. Из последних сил он смог запустить топор медведю прямо между глаз. Тот взревел. Кровь залила ему глаза. А Вождь уже терял сознание, поэтому и не смог откатиться в сторону. Медведь встал на задние лапы и наступил на грудь мужчины. Затрещали ребра, и Вождь захлебнулся собственной кровью. 

Амар понял, что настало его время выступать. Он воспользовался тем, что кровь залила глаза медведю, подошёл к нему сзади и, ловко запрыгнув на спину, вонзил свой нож тому в горло по самую рукоятку. Зверь вновь взревел и сумел-таки скинуть юношу со своей спины. Но и его дни были сочтены. Сделав пару шагов, гигант рухнул наземь. А Амар, упав, почти потерял сознание. Сквозь пелену он услышал, что подоспели охотники и добили зверя. 

Пришёл в себя Амар уже в своей хижине.

***

Вождя похоронили на следующий день. А ещё через несколько дней Амар сделал Альман своей женой. Хотя и Шаман предупредил его, что из этого ничего хорошего не выйдет: Духи против этого союза. 

Через год у них родился мальчик. Амар был горд собой и заявил Шаману, что тот ошибался и Духи на его стороне. Иначе бы Альман не родила бы такого крепкого малыша. Шаман лишь покачал головой. Он знал, что Духи не ошибаются. 

И вот когда мальчику исполнилось 4 года, тот внезапно заболел, простудился. Альман не подпустил к сыну Шамана. Он боялся, что тот наоборот нашлёт на сына порчу. Естественно мальчик, промучившись какое-то время, умер. А Альман была снова беременна. Эта беременность протекала очень тяжело, и не смотря на угрозы мужа, воспользовалась помощью Шамана. Роды были очень тяжёлые, но Альман выжила и родила девочку. Слабую, но живую. Но случилось так, что эти роды оказались последними, и молодая женщина больше была не в состоянии иметь детей. Всё-таи Духи не ошиблись… 

А Амар почти сразу после рождения дочки потерял к жене всякий интерес. Обзавёлся другими жёнами и не обращал внимания на малышку Амулан. И вот тут напали женщины-воины. 

Альман хотела поговорить с Шаманом. Её очень интересовали эти женщины. И она чувствовала, что Шаман что-то знает. Поэтому нужно его расспросить. Но в его хижине никого не было. Молодая женщина оглянулась назад, где в заплечном мешке посапывала её дочка. Амулан была на редкость спокойным ребёнком. Альман улыбнулась и вышла из хижины. Нужно найти Шамана. Она хотела поговорить с ним сегодня, ибо завтра воины покидают селение, а она намерена пойти с ними. И никто, даже муж не посмеет задержать её. 

Шамана никто не видел, а это значило, что он отправился к своему Месту Силы. Оно находилось недалеко от поселения, но люди боялись туда подходить. Они верили, что если простой человек ступит в Место Силы Шамана, то его ждёт неминуемая кара. Альман же считала, что вряд ли Духи рассердятся, если она пойдёт поговорить с человеком, которого уважает. Да и вопрос был непросто праздным. Он давно уже бередил душу молодой женщине и ответ мог дать лишь тот, кто говорит с Духами. 

Она издали видела Шамана и подозревала, что он готовится к какому-то ритуалу. А это означало, что его нельзя было тревожить. Что ж, она подождёт. 

А Шаман тем временем готовился к ритуалу.

Посреди степи недалеко от селения раскинулось огромное дерево. Шаман разложил под ним сыр, хлебную лепёшку, кусок конины и кувшин арака. 

- Духи! Примите мои дары, и пусть будет мир между вами и мной! 

Он наклонился и снова взял кувшин в руки. Отпил. Потом пошёл по кругу и окропил двенадцать крупных камней, что лежали вокруг дерева и обозначали границу Места Силы. С южной стороны из камней поменьше было выложено что-то напоминающее очаг. Со стороны восхода Шаман воткнул перо птицы. Двигаясь против хода солнца, на севере шаман налил воду в ямку из небольшого бурдюка, что висел у него на поясе. На западе он положил медную пластинку. Потом зажёг пучок сухой полыни и начал окуривать всё пространство вокруг себя, уже по ходу солнца. Когда полынь почти догорела, Шаман положил траву под дерево, снова отпил арак, снял из-за спины бубен и начал свой разговор с Духами. 

Альман стояла, прячась за небольшую группу деревьев. Сколько продлится этот «танец» она не знала, но решила, что дождётся Шаман тут. Молодой женщине не хотелось заводить разговор в селении.

А Шаман тем временем кружил, кружил, кружил… 

Альман пришла в себя, когда почувствовала, что её губы смочила вода. Она открыла глаза и встретилась взглядом с Шаманом. 

- Любопытная женщина, - сказал он и видя, что та хочет ему что-то сказать, приложил палец к её губам. - Молчи. Я говорил с Духами. Они мне сказали – ты хочешь пойти с охотниками. Это опасно. Но тебе надо идти. Это твой Путь. Дочь с собой возьми. Ей нужна мать. Они выйдут завтра. На рассвете. Подготовься.

- Могу я спросить тебя? – голос молодой женщины был слаб и едва слышен. Она медленно приходила в себя. 

- Ты всё узнаешь в своё время. А теперь – уходи. 

Альман поднялась, взяла на руки дочь и пошла прочь, не смея больше тревожить Шамана. Он сказал: «Узнаешь в своё время». Когда оно придёт, это своё время? Но раз Шаман так сказал, значит так и будет. Он ещё ни разу не ошибался. И не лгал. 

- Я пойду с охотниками. А если ты мне запретишь, всё равно пойду. Одна. 

Альман в упор смотрела на мужа. Она не собиралась сдаваться. Она пойдёт с дочерью в этот поход. Даже если Амар воспротивиться. В глазах мужчины вспыхнул огонь злости. Но он тут же погас. Он махнул рукой. 

- Как хочешь, женщина, - равнодушно сказал он. -  Мне не нужна такая жена. Ты не можешь родить крепкого сына. Ты вообще больше не способна родить. А значит, ты уже мёртвая. Делай, что хочешь. Не мне судить тебя. Духи. Они покарают тебя, если суждено. Мы выходим с рассветом. Если не встанешь… 

И Амар отвернулся, давая понять, что ему не о чем разговаривать с Альман. Женщина посмотрела вслед удаляющейся фигуре мужа и пошла в юрту. 

Вещей было немного: бурдюк с водой, немного вяленого мяса и пара хлебных лепёшек, охотничий нож. Она не обращала внимания, что в другом конце юрты перешёптывались и посмеивались две другие жены Амара. Она знала, что те считают её дурочкой, полоумной, но ей было всё равно. Альман взглянула на Амулан, которая сидела на шкурах, которые заменяли им постель, и улыбнулась дочке. Ребёнок показал свои первые зубки и что-то начал говорить на своём детском языке.

- Да, Амулан, мы пойдём с охотниками завтра на рассвете. Я знаю, ты рада. 

Утром Альман проснулась чуть раньше охотников, поэтому, когда они собрались выходить, она ждала их на выходе из селения. 

- Женщина, ты не передумала? – удивился Амар.

- Это решено, - уверенно ответила она. 

Амар пожал плечами:

- Да сохранят Духи твою никчемную жизнь, ибо мы не станем брать на себя такую ответственность.

Ещё не дойдя до поселения женщин, мужчины поняли, что те покинули свой город-крепость. 

- Бежали, как трусы, - констатировал Амар. – Что с них взять. Женщины! Исчадие тьмы! Мы разрушим, то что было их домом. Только не троньте Храм. На нём может быть Заклятье. 

- Ты не боишься, что Заклятье на всём их селении? - спросила Альман.

- Молчи, женщина, - самоуверенно сказал Вождь. – У них мозги куропатки. Как они могли догадаться наложить Заклятье на всё селение? Сравняем его с землёй. А потом нагоним их и уничтожим. 

Когда группа всадников въехала в распахнутые ворота пустого селения, картина им предстала жуткая. Они въехали на пепелище. Полуразрушенные чёрные от копоти дома смотрели на них пустыми глазницами дверей. От иных домов практически ничего не осталось. Жилища женщин – воинов напоминали юрты, но были в основном из дерева. Они не разбирались, как дома кочевников. И хотя племя Амара уже три поколения подряд вело оседлый образ жизни (при жизни старого Вождя люди решили, что жить у леса лучше, чем скитаться по степи), юрты они ставили те же, что и их предки. Вождь скептически оглядел деревянные жилища. Тогда, в пылу битвы, он не обратил на них внимания. Но теперь ему стало смешно, как можно догадаться строить дома из дерева? Глупые женщины! Естественно, они не умеют ставить юрты и путь у них не короткий. Ночи холодные, их осталось не больше, чем у него пальцев на руках. Да и его люди скоро их настигнут и убьют как паршивых животных. 

Альман подъехала к Храму. На неё никто не обращал внимания. Она спешилась и подошла ближе. Какого же было её удивление, когда она обнаружила постройку из камня. Низ Храма был выложен именно им. Альман никогда такого не встречала. Она толкнула массивную дверь и вошла внутрь. Внутри была лишь одна комната, вытянутая с запада на восток. С той стороны, где должно всходить солнце, Альман увидела огромную статую. Статую женщины высотой почти до потолка. Удивлению молодой женщины не было придела. Вначале каменный фундамент, потом вот это. Вернее, Она. Кто эта женщина, которой возвели такой постамент? 

А женщина была очень красива. Она была полуобнажена. На бёдрах было что-то вроде набедренной повязки, а груди прикрывали длинные волосы. На ногах была странная обувь, которую никогда Альман не встречала. Никто не носил такого в её племени. Да и эти женщины, что ушли, вряд ли надевали что-то подобное на свои ноги. (Альман не знала, что обувь на ногах женщины называется сандалиями.) В одной руке статуи было копьё, а в другой щит. Голову украшал красивый головной убор, но явно тоже не местный. «Это их Богиня,» - мелькнуло в голове Альман. Но страха не было. Она подошла к статуе и положила руку на прохладный камень. 

- Если ты – их Богиня, будь и моей, - прошептала она. – Помоги мне. Дай силы уйти из своего племени и пусть они примут меня. 

- Ма-ма, - вдруг сказала девочка за плечами. 

Альман улыбнулась, посчитав это хорошим знаком. Амулан произнесла своё первое слово в Храме женщин-воительниц. Значит их, а теперь и её Богиня на стороне Альман и Амулан. И значит, всё будет хорошо.

Рушить – не возводить. Довершить начатое Амару и его людям не составило труда. Очень быстро всё, что оставалось от поселения превратилось в угли. Остались лишь храм, да кое-какие стены. И небольшой отряд двинулся в путь. Амару не терпелось настигнуть женщин, но он понимал, что это произойдёт не сегодня. Может быть завтра. Да, скорее всего завтра. В крайнем случае, через день. Он позволил своим людям перекусить, и они двинулись дальше. След женщин был заметен невооружённым глазом. Женщины передвигались на лошадях. Амар подумал, что лошадей столько, сколько пальцев на одной руке. Вряд ли их было больше. Но и то – не плохо. Лошадей они оставят себе. А паршивых женщин убьют, а тела расчленят и разбросают на сколько видит глаз.

- А я ещё и помочусь какой-нибудь прямо в лицо, - рассмеялся один из охотников. 

- Нет, вначале мы им покажем, кто из нас настоящие воины. А то у меня уже свербит между ног, - загоготал Амар. Его смех подхватили остальные. Все, кроме Альман.

На неё же никто не обращал внимания. Если их вождь потерял к ней всякий интерес, значит, она уже мертва. Но женщина не переживала по этому поводу. Она наоборот, была рада.

Её лошадь ступала позади всех. Дочка посапывала сзади в заплечном мешке.