Аллергия на Вселенную. 1945.

Приветствую всех заглянувших!

Тема сегодняшнего блога всё та же, по времени только перепрыгиваем минуя другие публикации сразу в 1945 год. Конец апреля, очередной гебуртстаг фюрера, Рузвельт уже умер, именинник ещё нет, но уже ходят различные слухи ...

Вот можно было бы статье аплодировать , если бы как всегда не одно НО...хотя наверное их несколько.

Поэтому из вредности вступительное слово об авторе убираю под спойлер. И статью я LOL вычитывал, осталось много корявостей-нелепостей для русскоязычного читателя, я просто не знаю как это переводить.

*   *   *

ИМЕННО ТАКУЮ СЦЕНУ ТОЛПЫ СОЮЗНИКИ ПЫТАЮТСЯ СТЕРЕТЬ. ОНА БЫЛА СФОТОГРАФИРОВАНА В БУКЕБУРГЕ В 1934 ГОДУ КОГДА ГИТЛЕР ПОДНИМАЛСЯ НА ТРИБУНУ ЧТОБЫ ДОВЕСТИ ДО ИСТЕРИКИ СВОИХ МНОГОЧИСЛЕННЫХ ПОСЛЕДОВАТЕЛЕЙ

HITLER

В великой драме нашего века злобный нацистский тиран нанес поражение своей стране и народу

ЛИЧНЫЙ ФОТОГРАФ ГИТЛЕРА, ГЕНРИХ ХОФФМАН, КАК МОЖНО ЧАЩЕ ПОКАЗЫВАЛ ФЮРЕРА С ДЕТЬМИ. САМЫЙ ОМЕРЗИТЕЛЬНЫЙ ЛИДЕР СВОЕГО ВРЕМЕНИ УМЕЛО ПОЗИРОВАЛ, СТАВ СТРАСТНЫМ ЛЮБИТЕЛЕМ ЦЕЛОВАТЬСЯ С МЛАДЕНЦАМИ

У Адольфа Гитлера была аллергия на вселенную. Он прислушивался к голосам, особенно к своему собственному, верил каждому услышанному слову и ничего не понимал. Он был избран, как он чувствовал, для искоренения евреев, уничтожения большевизма и превращения Германии в хозяина мира. Когда он закончил, он примирил христианский мир с евреями, сделал большевизм сильнейшей державой Евразии и уничтожил Германию. На его могиле не будет креста. Скорее всего, никакой могилы не будет.

Адольф Гитлер был родом из австрийского эквивалента ниоткуда — малоизвестного пограничного городка Браунау на реке Инн. Его генеалогическое древо такое же неуклюжее, как и его карьера, и не менее кривое.

Его отец, Алоиз, был незаконнорожденным сыном некоей Марии Анны Шикльгрубер, но никогда не было установлено вне разумных сомнений, кто был его отцом. В церковных реестрах заслуга принадлежит Иоганну Георгу Гидлеру, бродячему помощнику мельника. Тем не менее, брат Гидлера Иоганн (который по буквам произносил свою фамилию как Гютлер) взял на себя часть отцовских обязанностей: маленький Алоиз вырос в доме Гютлера.

В возрасте 39 лет Алоиз Шикльгрубер легально принял фамилию Гитлер. Сначала он женился на женщине старше его на 14 лет, затем еще на одной и, наконец, на Кларе Польцль, внучке Иоганна Гютлера. Она была на 23 года моложе своего мужа, который, весьма вероятно, тоже был ее дядей. По профессии таможенный чиновник времен Габсбургов, Алоиз Шикльгрубер-Гитлер изо всех сил старался оживить столь унылую карьеру. Он любил вино (он умер в трактире) и произвел на свет троих внебрачных детей. Когда, наконец, Адольф прибыл (20 апреля 1889 года), активному человеку было почти 52 года, и он был холериком. Но ответственность Алоиза Шикльгрубера-Гитлера не заканчивается биологическим инцидентом. Старик, похоже, заложил основу для наихудшего случая дезадаптации, когда-либо имевшего место в мире.

Мать Клара была добра к Адольфу, но когда отец хотел, чтобы он пришел, он свистел в два пальца. Такое отсутствие социальной грации вложило в голову маленького Адольфа несколько странных идей о человеческих отношениях. Ему не разрешалось говорить в присутствии отца, если его об этом не просили, и вскоре он поставил в тупик добрых людей Леондинга (пригород Линца, где тогда жили Гитлеры) привычкой, которой раньше не было ни у одного маленького Леондингерца: малыш обычно взбирался на близлежащий холм, предпочтительно лунными ночами и произносил страстные речи перед несуществующей аудиторией. Некоторые жители Леондинга думали, что мальчик “поражен луной”.

Маленький Адольф учился легко. Первой книгой, оказавшей влияние на автора "Майн Кампф", была однотомная библиотека его отца - иллюстрированная история войны Бисмарка против Франции. Но в возрасте 11 лет мальчик стал таким вялым, упрямым и ленивым, что отец Алоиз почувствовал себя лично оскорбленным, устроил непрекращающийся ад и пил больше, чем когда-либо. Каким-то образом Адольфу наконец удалось перейти на четвертый курс средней школы. С этого момента он интеллектуально навсегда остался сам по себе.

Адольфу было 14 лет, когда умер его отец. Он ненавидел своего отца, а теперь стал любимцем всей матери. Фрау Клара была только рада потратить свою очень скромную вдовью пенсию на образование своего сына, но, что бы она ни пыталась, неизменно терпела неудачу. Какое-то время парень был учеником маляра, но вскоре убедился, что ручная работа - позор для молодого человека с его талантами.

Адольф решил, что он художник, и должен поехать в Вену. Мать сдалась. После нескольких лет неряшливого пребывания в Линце Адольф Гитлер подал заявление о приеме в школу живописи Венской академии изящных искусств. То, что он должен показал, было настолько плохим, что его даже не допустили к тестированию.

Через два месяца после этого полного унижения его мать умерла. Он был один. Он был отрезан от всех средств к существованию. Он был ни на что не годен. Вокруг него была Вена, которая наслаждалась жизнью, потому что знала, как ее прожить. Он этого не сделал. Он решил, что этот мир был против него.

Он решил быть против всего мира.

МЕСТОМ РОЖДЕНИЯ ГИТЛЕРА был австрийский город Браунау, расположенный на реке Инн.

На ПЕРВОЙ ФОТОГРАФИИ ГИТЛЕРА запечатлен младенец с широко раскрытыми глазами в белых ботинках.

МАТЬ ГИТЛЕРА, Клара Польцль, младше своего мужа на 23 года, избаловала сына.

ОТЕЦ ГИТЛЕРА, который был незаконнорожденным, был автократическим главой семьи.

ОДНОКЛАССНИКИ ГИТЛЕРА в Леондинге позировали для классного портрета, но Адольф (вверху, в центре) попытался украсть фотографию. Он вспоминал себя как «маленького главаря».

ДРУЗЬЯ ГИТЛЕРА позировали с ним в госпитале Пасеволк после того, как Гитлер (стоит, второй справа) был отравлен газом и временно ослеп от истерического шока на фронте в 1918 году.

Школа деградации

Для Вены солнце начало садиться еще до первой мировой войны.

Все, чему Адольф Гитлер научился за четыре года, проведенные там, - это ненавидеть, но этому он научился в совершенстве. Это действительно были годы становления человека, чей профессиональный секрет диктатора состоял в том, чтобы делать ставку на человеческую подлость, коррумпированность и страхи.

Бесценный курс привел его в самые низы венского общества и почти к регулярной тяжелой работе. Этой последней участи, для него худшей, чем смерть, Гитлер избежал после короткого испытания в качестве помощника каменщика. Но его исследование венских ночлежек, монастырских столовых и грязных "комнат для согревания" было тщательным. В эти годы деградации Гитлера поддерживали мечты о мести и некий Рейнхольд Ханиш. 

 Рейнхольд Ханиш, он же Фриц Вальтер, покровительствовал тем же заведениям, но сохранил дух предприимчивости. Он был первым бездельником, понявшим, что на Адольфе Гитлере можно заработать: у него было предчувствие, что рисунки Гитлера можно успешно продавать в тавернах или торговцам рамами, нуждающимся в цветной бумаге для дешевых рамок. Он получал до десяти крон за Гитлера (около 2 долларов) и оставлял себе половину из них. Гитлер, безусловно, никогда не мог нарисовать человеческую фигуру; фактически, все, что он мог сделать, это скопировать "виды" с картин или фотографий. Но если бы он только достаточно усердно работал, "Ханиш и Гитлер" зарабатывали бы на скромную жизнь.

И все же всякий раз, когда у Гитлера появлялось несколько крон, он прекращал работу и посвящал себя тому, что позже описывал как неустанные политические исследования. На самом деле он целыми днями просиживал в маленьком кафе, поглощая газеты и слоеные пирожные со сливками. Ханиш разозлился на такую лень, Гитлер разозлился на Ханиша, и партнерство закончилось первой гитлеровской чисткой: Гитлер арестовал Ханиша по обвинению в растрате.

В 1913 году 24-летний Адольф Гитлер отправился в Мюнхен. Наконец-то он прибыл в Германию, которую боготворил с детства, с тех пор как впервые прочитал о Бисмарке. Лично он был так же одинок и обездолен в Мюнхене, как и в Вене. (Иногда он продавал плакаты для витрины магазина или акварельные открытки в пивных.) Но, наконец, он мог публично заявить, что Австрия, служением которой так гордился его суровый отец, обречена или, во всяком случае, должна быть разрушена с помощью нескольких погромов. А после четвертой пинты пива среднестатистический житель Мюнхена восприимчив к любому призыву к насилию. Гитлер наконец-то нашел аудиторию.

Год спустя разразилась война, и Гитлер наконец обрел дом — немецкую армию. В Австрии он числился дезертиром. В Германии он сразу же вызвался добровольцем. Баварский полк заключил с ним контракт.

Счастливый солдат

Именно неадаптированные всегда жаждут всеобъемлющего, безоговорочного, сурового порядка, и именно из этого материала была сделана немецкая армия. Там, где нет альтернативы, есть душевный покой: вы точно знаете, что нужно делать правильно, потому что вам сказали, и — о,

счастье!— все спланировано. Действительно, Адольф Гитлер был счастлив впервые в своей жизни.

Он был страстным солдатом, абсолютно послушным, физически вежливым, но постоянно задумчивым. Ни выпивки, ни ругани, ни девушек для него. Он даже избегал невинно шумных издевательств над товарищами-солдатами, если только они не давали ему шанса отмахнуться от лекции. Он был крайне непопулярен среди солдат. "Мы все проклинали его, - вспоминал один из них после войны, - и находили его невыносимым. Там была эта белая ворона среди нас, которая не поладила с нами, когда мы отправили войну к черту.” Офицеры сочли его полезным. Капрал Гитлер, который не ладил с солдатами, верно служил своему начальству в качестве курьера-рассыльного. Незадолго до перемирия он был отравлен газом, на короткое время у него развилась истерическая слепота, он получил Железный крест и свое окончательное духовное образование.

Прежде всего, немецкая армия подтвердила его давнее подозрение: хозяйственный человек, парень, который просто хочет зарабатывать на жизнь, - это пыль в глаза. Во-вторых, его научили всемогуществу организации: объединенная группа людей может запугать рассеянное множество, во много раз превышающее ее размеры. В-третьих, он был проникнут фундаментальным принципом силы по отношению к истине: самый проникающий аргумент - это пуля.

В ноябре 1918 года немецкая армия была разбита. Но так ли это было?

Адольф Гитлер знал лучше. Сама мысль о том, что этого прекрасного зверя можно было слизать в бою, была слишком нелепой, чтобы выразить словами. Он чувствовал, что, должно быть, произошло что—то глубоко подозрительное - точно так же, как какая-то чудовищная тайна всегда лишала его любви, славы и богатства, которых он, Адольф Гитлер, несомненно, заслуживал. Он собирался раскрыть грязную клику, которая обманом лишила его Академии изящных искусств, а Рейх - победы.

Проблемы реконверсии беспокоили этого слабоумного, экономиста. Адольф Гитлер остался на военной службе. Прикрываемая “революционным” правительством Германии, армия продолжала действовать дома. Гитлер до 1920 года состоял на жалованье в центре военной разведки в Мюнхене, который назывался политическим отделом окружного армейского командования. Однажды он получил приказ разобраться в деятельности небольшой эксцентричной группы, которая называла себя Немецкой рабочей партией. Она должна была стать избранным Гитлером инструментом завоевания мира.

План заговора

Ментально Адольф Гитлер был губкой. У него никогда не было собственной идеи, но его способность улавливать обрывки идей других людей, обрывки фраз, обрывки информации была огромной. Блестящая идея слияния двух сильнейших массовых эмоций 20—го века - национализма и социализма — была явно не его. На протяжении десятилетий это было общественным достоянием: каждый второй политический алхимик на Континенте в то или иное время работал над подобной схемой. Задолго до первой мировой войны десятки партий по всей Европе пытались продать это зелье. Одной из последних пришедших была Немецкая рабочая партия, конгломерат черствых литераторов и капризных реформаторов.

Но хотя он не задумывал эту идею и не основывал свое парирование, Адольф Гитлер действительно был целым движением. Менее чем за четыре года Национал-социалистическая немецкая рабочая партия Гитлера (как она теперь называлась) достигла национального положения, хотя политикам Германии потребовалось еще шесть лет, чтобы заметить, что в их владениях произошло нечто очень серьезное. Политический темперамент элементарной страсти всколыхнул отбросы более чем столетней романтической немецкой истории. Горячее дыхание бесстыдного примитивизма ударило по Германии, и тонкая корочка западного грима начала таять.

Все предшественники Гитлера в этом странном деле реорганизации немцев потерпели неудачу, потому что каждый из них все еще был привязан к образцам западной цивилизации - профессией, каким-то образованием, собственностью или, по крайней мере, пороком. У Адольфа Гитлера не было ни профессии, ни образования, ни собственности, ни порока.

Гитлер открывал свои силы постепенно и не без наивного удивления. Да ведь он смог очаровать таких получивших высшее образование сыновей из благовоспитанных семей, как Рудольф Гесс и Альфред Розенберг! Профессиональные офицеры, такие как капитаны Эрнст Рем и Герман Геринг, подчинялись ему, вдохновенному капралу. И самое главное, - он наконец точно знал, что делать: он получил Послание.

Послание представляло собой копию Протоколов Сионских мудрецов, которую Альфред Розенберг привез из России в 1919 году. Пресловутая фальсификация была состряпана в конце прошлого века Охранкой, тайной полицией России. Охранке нужны были какие-то боеприпасы, чтобы заманить слабого царя на спонсируемые государством погромы, и она получила их от начальника своей французской дивизии генерала Рачковского, который подделал их по забытой политической сатире Мориса Жоли, опубликованной в 1864 году. Наряженная сатира месье Жоли какое-то время производила впечатление на царя, пока он не обнаружил фальсификацию и не приказал запретить ее. "Мы не должны сражаться за чистое дело нечистым оружием", - говорилось в царском указе.

Альфред Розенберг был менее щепетилен. Он продвигал Протоколы как откровение. И это действительно то, чем они стали для Адольфа Гитлера - в двух отношениях. Здесь черным по белому была изложена концепция мирового заговора сатанинских евреев, и это дало ему ключ ко всем тайнам: все, что когда-либо пошло не так для Адольфа Гитлера и для Германии, было делом рук дьявольских заговорщиков. Но более того, в "Протоколах" у него было идеальное руководство для его собственных действий: они рассказывали, как манипулировать массами, чтобы заставить их поддержать заговор. Правда, он мог бы научиться этому задолго до того, просто прочитав Макиавелли. Но Адольф Гитлер никогда не брал напрямую то, что мог получить из вторых рук.

В целом, Протоколы стали планом фантастической кампании Адольфа Гитлера. Подлинный заговорщик узнал из фальсифицированного разоблачения фальшивого заговора, как действовать по-настоящему. Он учился быстро и хорошо. Обладая острым чутьем на власть, он, прежде всего, понимал, что крупные заговоры должны совершаться публично.

И "на публике" означало для него именно это — в физическом присутствии тысяч, десятков тысяч, миллионов. Он пригласил их прийти, и он надругался. Они пришли, и он изнасиловал их с таким красноречием, которому не было прецедента. Мужчина, похожий на встревоженного продавца бакалейной лавки, сказал немцам на языке, который был скорее не грамматическим, чем красочным, что он собирается править ими.

Они упали в обморок.

Актер-тиран

Ни одному актеру никогда не удавалось правдоподобно олицетворить Гитлера, потому что Гитлер, столь невероятно сам по себе, уже был актером, олицетворяющим Гитлера. Все было так просто. Тем не менее, это был также трюк с зеркалом, который Гертруда Стайн, возможно, позаимствовала для своего бессмертного изображения розы - человек, который видит себя, видит, что он не видит себя, — и этому нет конца, кроме как разбивать зеркала.

Там он стоял, супермен супермена, тушь мощной энергии стекала по его лицу; глаза, пронизывающие все загадки; маскулинность, хотя и подстриженная, прямо под носом; подбородок твердый, как шпиг — все лицо с сильными чертами лидера, вырезанными из мыла.

Когда пришло время улыбнуться, он проделал все движения: рот расширился, щеки округлились, появилась одна—две ямочки, вокруг глаз обозначились крошечные морщинки, ноздри расширились - все составляющие улыбки были щедро распределены по лицу. Но нет, улыбки не было.

Затем последовал призыв к скромной искренности. Итак, вот он, бедный, но честный человек, настолько искренний, что это причиняло боль, фактически положивший правую руку на свое золотое сердце — и да, снова был тот голос, на этот раз звучный, как у первозданного лесоруба, вибрирующий с уверенностью, смазанный всеми маслами доброй воли, и вы убедились, что ваш бумажник все еще там.

Некоторое время Адольф Гитлер учился произносить речи у ушедшего на пенсию мюнхенского актера, но он явно зря потратил время и деньги. Не было ничего, чему он мог бы научиться у профессионала. Он был прирожденным. Его распорядок дня мог бы улучшиться, но, по сути, он с самого начала был готовым продуктом. Правда, он был человеком одной роли, он никогда не смог бы сыграть никого, кроме Адольфа Гитлера, и в этом смысле он, возможно, вообще не был актером. Но, с другой стороны, создать этого незабываемого персонажа из такого скудного материала - это, несомненно, театральное достижение, с которым мало кто из актеров может сравниться.

И все же в нем было что—то безошибочно подлинное, элементарная сила природы - его стремление к власти. Для современного человека, даже профессионального солдата, власть стала безличной и почти абстрактной. Для Адольфа Гитлера — и вы это чувствовали — власть была физическим переживанием невыразимой привлекательности. Он мог уловить это всеми пятью чувствами и еще несколькими. Власть была единственной вещью, которую он понимал повсюду и во всех ее проявлениях. Плохой любовник, он испытывал больший экстаз в своих делах с властью, воображаемой или реальной, чем любой мужчина когда-либо испытывал в объятиях женщины.

Адольф Гитлер, всесторонний дилетант, вполне мог быть самым знающим экспертом своей партии в достижении власти и наслаждении ею. Он понимал лучше, чем любой главарь до него, что деспот создан из слабых мозгов других людей и извращенных характеров. Ему посчастливилось попасть в эпоху и нацию, которые в изобилии производили и то, и другое.

Банда фюрера

Внутри этого своеобразного, но эффективного оратора жил своеобразный и еще более эффективный организатор. Правда, Гитлер подобрал странный персонал.

Но ему предстояла экстраординарная работа по воссозданию мира, и он знал, что это нужно делать с экстраординарным персоналом.

Он выбрал свою группу лейтенантов с хитрым чутьем из числа новой социальной группы, которая ни в коем случае не является исключительно немецкой чумой, — полуобразованных ”идеологов", которые знают все, кроме того, как зарабатывать на нормальную жизнь. Явно не ”хозяйственные люди", они - печальные неудачники в условиях конкуренции, но удивительно способные исполнители, как только они могут устанавливать правила. Они, как нам сказали верить, новые "политические деятели”. Они стекались к нему, потому что это было почти то же самое, что быть на войне. Головорезы, извращенцы, наркоманы, воры, сумасшедшие — да, все они были такими. Но у них было нечто общее, что таинственным образом делало их созвучными своему времени — искреннее негодование против обычной жизни и представление о том, что обычный человек "управляем”. Существовало три различимых типа: копы, чудаки и жулики.

Полицейские были просто современными продолжателями вековой милитаристской традиции Германии - такими людьми, как Герман Геринг, Эрнст Рем, Генрих Гиммлер, — которые поняли, что только нетрадиционные средства могут восстановить Германию с военным режимом. Чудаки — такие люди, как Рудольф Гесс и Альфред Розенберг, — заразились хандрой, читая таких пророков рока, как французский граф де Гобино и прусский мизантроп Освальд Шпенглер. В любом случае, готовилось потрясающее ведьмовское варево, и они хотели поучаствовать в приготовлении. Мошенники — такие люди, как Штрайхер, Эссер и, самый одаренный из них, доктор Геббельс — увидел возможность прокатиться по обществу и хорошо провести время.

Все три группы поступили по-своему. Германия пережила настоящий апофеоз милитаризма, все хорошо провели время, и гибель действительно наступила.

Кредо фюрера

Первая попытка Гитлера прийти к власти, неудавшийся Мюнхенский путч ноября 1923 года, уже "свидетельствовала об одном просчете в его во всех остальных отношениях надежной схеме: реальность отказывалась соответствовать ей.

Он все продумал заранее. Баварией в 1923 году управляли надежные националисты, которых, Гитлер не сомневался, можно было подкупить и заставить сотрудничать. Поскольку легендарный Людендорф был на его стороне, конечно, ни один немецкий солдат не осмелился бы помешать Гитлеру-Людендорфу прийти к власти. Но если что-то пойдет не так, Гитлер публично пообещал, что покончит с собой. Так получилось, что баварское правительство обмануло его, солдаты действительно стреляли, и Адольф Гитлер нарушил свое обещание.

Вымышленная Германская республика приговорила путчиста к вымышленному сроку в вымышленной тюрьме. За девять комфортных месяцев — анфилада уютных комнат, камердинер, горы подарков, ежедневные посетители — Адольф Гитлер написал "Майн Кампф", бедную книгу. Он продиктовал его своему товарищу по мученичеству Рудольфу Гессу, который знал грамматику, но также знал и о своем низшем месте в солнечной системе Гитлера. Гесс, ученик геополитика генерала Хаусхофера, возможно, и подарил автору "Майн Кампф" некоторые идеи о мировой стратегии, но он, конечно, не редактировал нацистскую библию.

Сделать так, чтобы проза Гитлера звучала на английском языке так, как она звучит на немецком, - это больше, чем можно ожидать от переводчиков, которые хотят оставаться в бизнесе.

Точного перевода Гитлера никогда не существовало, потому что вмешивались лингвистические амбиции переводчиков. Ниже приводится буквальное воспроизведение официального текста Гитлера: 

“Картина человеческой культуры может строиться на полностью бессознательном, поскольку чисто интуитивном, осознании внутренне, кроваво обусловленного стремления и его повеления. Но более того, на нее также может влиять и формироваться внешняя инфекция в национальном организме, придавая там неоспоримое значение, не будучи внутренне связанной с ней по сути”. 

Идиотское зло, столь бесформенно сгустившееся в "Майн Кампф", должно было стать кредо немецкой нации. Это внешний мир не хотел быть правдой. (Лорд Лотиан, на протяжении решающих 30-х годов один из главных советников Англии по германским вопросам, признался в 1939 году, что никогда раньше не открывал пространную декларацию намерений Гитлера.) Внутри Германии это кредо пронизывало всю политическую систему.

Это нацистское кредо никогда не было сведено в последовательный тезис.

Если не считать нескольких отрыжек (“Повесьте еврея! “ или  ”Мы - раса господ!” или "Сифилитики французской армии”), ни сторонники, ни оппоненты никогда не могли изложить программу менее чем в 200 000 косых слов. Но немцы, похоже, все равно поняли это, возможно, благодаря особой способности к ментальному осмосу.

Совершенно не имеет значения, хотели ли нацизма большинство или “только” 44% немецкого электората, когда они проводили свои последние свободные выборы 12 лет назад. Верно, Адольф Гитлер был замечательным деятелем, но даже он не смог бы достичь того, что он сделал, если бы он не был глубоко солидарен с немецким народом.

Объяснять их извержение или подчинение нервным срывом, результатом затяжных экономических страданий из-за Версаля, конечно, вздор. В 1919 году доход на душу населения в ’побежденной” Германии составлял 480 долларов, в “победоносной” Франции - 300 долларов. Ежегодные репарационные выплаты, подлежащие выплате в течение 59 лет, составляли около 2% от обычного годового национального дохода Германии. А что касается старого правила “неимущие против имущих”, то Германия заплатила на мировом рынке ни на цент больше за медь, каучук или что-то еще, чем Великобритания и США.

Героем фильма, который продавался под названием “Адольф Гитлер”, был немецкий народ. Но что так серьезно осложняло дело, так это то, что некоторые из лучших друзей всех в мире были немцами.

* * *

Да, все знают, какими милыми людьми могут быть немцы, какими аккуратными, симпатичными, трудолюбивыми, способными и добрососедскими.

И это далеко не полный список их достоинств. Средний прусский генерал, например, свободно говорит по-французски или по-английски, играет ноктюрны Шопена наизусть и с большой душой, практически непринужденно ведет себя за столом, любит детей, птиц и цветы и не желает вторгаться в страну соседа без нескольких томов Канта, Гете и Шекспира в своем багаже.

В дополнение к своим привлекательным генералам немцы, как всем известно, могут похвастаться многими великими людьми, которых они подарили миру литературы, науки и искусства. Кроме того, у немцев всегда было такое высокое потребление мыла, туалетной бумаги и пива на душу населения, что цивилизованный мир просто отказывался считать их примером дикости.

И цивилизованный мир прав. Немцы не дикари. На самом деле они идеалисты. Они наступают вам на ноги только потому, что всегда тянутся к звездам.

Короче говоря, немцы обожают мировоззрение — это настолько уникальная немецкая черта, что другие языки, за неимением эквивалента, переняли немецкое слово. Для всех практических целей это означает окончательную философию относительно того, как можно объяснить мир и как им следует управлять. Редко, если вообще когда-либо, немцу приходило в голову задуматься о том, следует ли вообще управлять миром.

Каждый уважающий себя немец был обязан самому себе обзавестись своим личным мировоззрением, потому что быть без него было хуже, чем быть голым. Эта суета привела к довольно запутанному состоянию коллективного разума и, следовательно, столкнулась с другим важным стремлением немцев — их упрямой настойчивостью в недвусмысленном регулировании всегда и везде, от дорожного движения до мечтаний.

Адольф Гитлер был ответом на их молитвы, их истинным общим знаменателем. Во-первых, у него было мировоззрение. Никто, на самом деле, не может постичь всю суть колдовства, не признав, что немцы - конституционно высокомыслящий народ и скорее сделают что угодно, даже будут жить в мире, чем вступят в войну, в которой отсутствует мировоззрение.

Немецкое рагу

Пришел Адольф Гитлер, и он был весь в интригах. Одно это сделало бы его большим хитом среди немцев, но не обязательно их Великим объединителем. Его дополнительным преимуществом, однако, было то, что каждый разумный иностранный наблюдатель Германии в то время считал его большим недостатком — смешанный характер его программы.

Немцы устали от того, что каждый размышлял сам за себя, и теперь искали единственное мировоззрение, которое положило бы конец всему мировоззрению. Но, с другой стороны, немцы - всего лишь люди, и каждому из них было очень приятно обнаружить в грандиозном немецком рагу Гитлера частички своего собственного маленького домашнего безумия. И действительно, все пошло прахом: вегетарианство и англофобия, социализм и нумерология, свободная торговля и автаркия, поклонение науке и племенные суеверия, антиклерикализм и мистицизм, соблазн масс и обожание "простого человека", денежные средства и хиропрактика, Люби-Свою-Мать, Люби-Себя и, прежде всего, Ненавидь-Еврея.

Немцы, на самом деле, не столько предубеждены против евреев, сколько очарованы им. Для заурядных антисемитов во всем мире еврей - своего рода помеха; для немцев он - проблема.

Гениальность Гитлера заключалась в том, что он почувствовал, что все немецкие размышления могут быть сведены к "еврейской проблеме".

Продать своим немцам еврейский мировой заговор было на самом деле самой легкой частью образовательной авантюры Гитлера. Было непросто убедить их в том, что за всем этим "стоит" что-то очень зловещее; они всегда это подозревали. Подростки, как могут сказать все родители и учителя, не желают довольствоваться меньшим, чем абсолютная уверенность. Они принимают "я сам не уверен" не за ответ, а за признание в том, что от них скрывают тайну. И они пытаются разгадать загадку для себя. Вы хотите знать причины бедности? Да ведь это просто — банки! Причины войн? Это так очевидно — торговцы Смертью! Причины всего? Это просто — евреи! (И подростковый разум, ушедший политически влево, не понял простой причины нацизма — немецких монополистов, старейшин Эссена!) Немцы, любознательный народ, задавали все эти вопросы, и у Адольфа Гитлера, очаровывающего дураков, были ответы на все. Это была идеальная пара. Они подходили друг другу, как меч подходит к ножнам. Счастливые люди, избавленные от всех сомнений и ответственности, принялись за работу. Они построили красивые автобаны, которые могли быстро перевозить военный транспорт, заводы Volkswagen, которые никогда не производили гражданских автомобилей, лодки kraft durch freude (сила через радость), которые хорошо служили во время вторжений. Целая нация обрела ту же уверенность, с которой Адольф Гитлер однажды столкнулся в армии кайзера. Они работали хорошо и усердно, потому что немцы всегда так делают. Все было продумано заранее, подготовлено в деталях и потеряно в целом.

* * *

Если бы Гитлеру дали шанс написать "Майне Нидерлаге" ("Мое поражение"), продолжение "Майн Кампф", он мог бы показать, как все его обманули. В течение десяти лет, с 1930 по 1940 год, весь мир вел себя именно так, как предполагал Гитлер. Он знал, что немцы уступят ему, потому что они любили его.

Они это сделали. Он думал, что его нация создаст самую гигантскую, самую современную, самую хитроумную и во всех других отношениях превосходную военную машину. Это произошло. Другие континентальные державы, размышлял он, отдадут один кусок территории за другим, потому что они ненавидят войну. Они это сделали. Либо капиталистический Запад примет пакт против большевистского Востока, замышлял он, либо наоборот, просто чтобы молния ударила в дом другого парня.

Восток сделал это.

До сих пор все шло хорошо. Теперь оставалось только выиграть войну. Чтобы заставить немцев чувствовать себя непонятыми всем миром (ничто не делает их более праведными и агрессивными), он счел хорошей идеей заставить западные державы объявить ему войну. Они это сделали. У них не было бы ни желания, ни средств напасть на него, пока он пожирал Польшу. Снова правильно. После этого он повернет на запад, планировал он, и Франция просто рухнет. Она это сделала. С этого момента все будет просто. Как только он завладеет всем атлантическим побережьем Европы, Великобритания сдастся, остальной мир поспешит с подарками к трону нового регента и... и тут вся схема пошла наперекосяк.

Двойной крест

Он слышал голоса, особенно свой собственный (и Риббентропа), и он верил, что другие тоже слушают. Невилл Чемберлен признал Аншлюс; мог ли дипломат старой школы сделать более четкое предложение о расчленении Чехословакии? Когда несчастный старик назвал Мюнхенский пакт “миром в наше время’ — разве это не было сигналом к маршу на Прагу? Честный Адольф ожидал, что все будут играть прямо, т.е. прямо по линиям, раз и навсегда изложенным в его книге. Что в конечном счете погубило Адольфа Гитлера, так это то, что автор "Майн Кампф" был также ее самым доверчивым читателем.

Когда Англия не сдалась и план сорвался, “лунатик’ потерял свою уверенность. До июля 1940 года он ни разу не поскользнулся. После этого он постоянно двигался в неправильном направлении. Он не понимал, что произошло. Капитуляция Франции была настолько непристойно тотальной, что даже менее тщеславный персонаж, чем Гитлер, мог бы почувствовать искушение предположить, что весь западный мир мертв и его больше нет.

В этом смысле какой-нибудь будущий историк вполне может приписать маршалу Петену спасение Европы, вопреки его воле.

К тому времени, когда Гитлер, наконец, понял, что он не может разбить Британские острова в пух и прах с воздуха, потому что он не осмелился пожертвовать всем люфтваффе, пока о России еще не позаботились; и он не может форсировать Ла-Манш с помощью морских сил, потому что у него их не было. Ученик генерала Хаусхофера был полностью куплен предложением "хартленда’ и никогда не понимал океанический мир. Тем не менее, он мог бы броситься на Суэцкий канал, на Ближний Восток и к соединению с Японией. Он этого не сделал. Самое безопасное и простое объяснение заключается в том, что он просто совершил ошибку. После июля 1940 года он не совершал ничего, кроме ошибок.

Худшим из них было нападение на Россию. Ничто не побуждало его к этому, особенно Иосиф Сталин, у которого было самое искреннее намерение пересидеть. Возможно, Гитлер не видел другого способа втянуть Японию в войну против Америки. Возможно, он был совершенно дезинформирован о военной мощи России (как и практически все остальные). Возможно, он просто был слишком легковерным читателем своей собственной книги и всерьез верил, что “еврейский“ большевизм вцепится в горло бедной Германии. Несомненно только одно: война, которую он политически проиграл на Ла-Манше и в конечном счете собирался проиграть в Германии, была стратегически проиграна в России. И русской кампании можно было избежать.

Но самой глупой ошибкой, которую когда-либо совершал Гитлер, было объявление войны Соединенным Штатам, хотя это не имело большого значения: Америка прошла бы весь путь с любой легкостью, потому что поражение Японии предполагало поражение Германии. Тем не менее, объявив войну США, Адольф Гитлер лишил жалеющих себя немцев права утверждать, что они, чистые защитники цивилизации, подверглись бессмысленному нападению американских “моторизованных варваров“. Возможно, Гитлер пообещал Тодзе, что немедленно поддержит предложение Перл-Харбора. Но почему Гитлер, из всех вещей, сдержал обещание?

Остальное - вчерашние заголовки. Гитлер не верил в существование морской силы — но была морская сила, и Северная Африка пала. Он верил в существование Атлантической стены — но ее не было. Не было никакой Атлантической стены, Дозор на Рейне был застигнут врасплох, разложившиеся американские аптекари сражались лучше, чем венгерские боги, секретное оружие было бесполезным, все было грезами — все, кроме реального мира.

Немецкая армия была разорвана на куски — позорно, без возможности восстановления и даже без возможности выживания в легендах. Ничего не оставалось, как сыграть всего несколько тактов Götterdämmerung (Гибель Богов). Тем людям, которые отказались умереть вместе с ним, Адольф Гитлер завещал, как он сам выразился, ”ничего, кроме руин, крыс и эпидемий”. Последним проявлением этого великого гения была ненависть к своему народу.

* * *

Действительно, никто не обманул Гитлера хуже, чем немецкий народ. Большинство из них не защищали свои города, не предпочитали смерть в бою позорному поражению. И все же это были те же самые люди, подавляющее большинство которых поклонялось Гитлеру как своему спасителю. Теперь они с радостью предложили бы корону германского кайзера одному из ‘‘Сионских мудрецов ”, - если бы только существовал такой человек и такая корона — что-нибудь, что доказывало бы, что они никогда не были нацистами, что все это было просто ужасным недоразумением, и что они, в любом случае, были безответственными, запуганными жертвами Гиммлера — ”просто маленькими людьми”. Для Гитлера это, должно быть, было фантастической непоследовательностью. Но если это разбило его сердце, он должен винить свой разум. Ибо немецкое большинство, отнюдь не будучи непоследовательным, оба раза действовало под влиянием одних и тех же импульсов.

Немцы, идеалистический народ, также переоценивают науку, как это часто делают романисты. Их критерием оценки всегда был вопрос "Работает ли это?”, а не “Должно ли это работать?” Они убивали детей в Варшаве, с научной точки зрения, и сжигали евреев повсюду здесь, с этической точки зрения, не потому что они были садистами, а потому, что думали, что это сработает. Они никогда не обвинят Адольфа Гитлера в том, что он пытался, но большинство из них обвинят его в том, что он не преуспел. Они будут искать схему, которая обещает помочь. Несмотря на руины, крыс и эпидемии, в мире останется 60 000 000 человек, и они снова будут опрятными, симпатичными, трудолюбивыми и способными. В следующий раз они могут обнаружить схему, которая работает, не взрываясь перед лицом Бога. Но кто знает?

Что касается Адольфа Гитлера, то он отступил туда, откуда пришел, — в никуда вдоль австро-германской границы. В конечном счете, он стал жертвой самого волшебного трюка, который он знал, — смешать 50% правды с 50% лжи в динамите. Он сказал правду, потому что человек действительно подл, развращен, управляем. Он солгал, потому что человек также добр, благороден, сам себе хозяин. Адольф Гитлер взорвал себя сам. На его могиле не будет креста. У вселенной была аллергия на Адольфа Гитлера.

В доме ВАХЕНФЕЛЬДА, его доме недалеко от города Берхтесгаден, Гитлер (справа)принимал друзей (слева Геринга), эмиссаров. Здесь может развернуться последняя глава его истории.

Life_1945-04-23

*   *   *

На Протоколы Сионских мудрецов ссылку не стал делать, ибо версий несколько иногда противоречащих друг другу.